заняться их огранкой и шлифовкой по мере надобности, но нам было удобнее, чтобы он приобрел сразу всю партию. Да и ему тоже.
— Вы случайно не знаете, кому он собирался отдать их на шлифовку?
— Насколько мне известно, они предназначались для одного из его клиентов, у которого были свои определенные требования, но он не говорил, кто будет их шлифовать.
— Ну что ж, благодарю вас, — со вздохом сказал я.
— Мы готовы выслать вам копии всех документов, если они понадобятся.
— Да, пожалуйста, — ответил я. — Буду вам очень признателен.
— Мы отправим их по почте сегодня же днем.
Я медленно положил трубку. Теперь, кажется, я знал, откуда взялись бриллианты, но это никоим образом не помогло мне узнать, куда они делись. У меня появилась надежда, что они сейчас благополучно находятся где-то на обработке и мне вскоре сообщат, что они готовы. Ну что ж, вполне реально. Но если Гревил отправил их шлифовать, то почему об этом не было никаких сведений?
А может быть, и были, но их украли. Однако, если бы их украли, вор бы знал, что бриллианты на шлифовке и нет смысла искать их у Гревила дома. Бесплодные мысли, безрезультатные догадки.
Я выпрямился и расслабил некоторые мышцы, побаливавшие после аварии.
Вошла Джун.
— У вас откровенно затраханный вид, — сказала она и тут же в ужасе прикрыла рот ладонью. — Я никогда не позволяла себе говорить такое мистеру Фрэнклину.
— Я же не он.
— Да, но... все-таки вы — шеф. — Тогда подумайте, где бы взять список людей, занимающихся огранкой и шлифовкой бриллиантов, в особенности неординарными заказами, начиная с Антверпена. Нам нужно нечто вроде «желтых листов» справочника. За Антверпеном следует Нью-Йорк, Тель-Авив и Бомбей, правильно? Кажется, это четыре основных центра? Я читал его книги.
— Но мы не имеем дела с...
— Не надо, — перебил я. — Имеем. Гревил купил алмазы для Просперо Дженкса, и тот хотел, чтобы их особым образом обработали для его изделий, или фантазий, уж не знаю, как они называются.
Непонимание в ее взгляде сменилось заинтересованностью.
— Да, хорошо. Я смогу это сделать. Вы хотите, чтобы я занялась этим прямо сейчас?
— Да, будьте добры.
Дойдя до двери, Джун с улыбкой оглянулась.
— И все-таки вид у вас откровенно...
— Гм. Идите и постарайтесь это как-нибудь пережить.
Я посмотрел, как она скрылась за дверью. Серая юбка, белая блузка. Убранные назад светлые волосы. Длинные ноги. Туфли на низком каблуке. Джун скрывается за кулисами.
День тянулся медленно. Самолично укомплектовав три заказа, я дал Аннет проверить, и, кажется, все было в порядке. Я неторопливо обошел весь офис, посмотрев, как Элфи занимается упаковкой, как похожая на тихую гувернантку Лили, курсируя от ящика к ящику, собирает заказы, как Джейсон ворочает тяжелые коробки с новыми поступлениями, как крепкая на вид Тина, знакомая мне меньше всех, сверяет их по описи и раскладывает по лоткам.
Никто из них особо не обращал на меня внимания. Я для них стал уже чем-то привычным. Элфи уже не делал выпадов против Дазн Роузез, Джейсон хоть и бросал на меня косые взгляды, но держал свои реплики при себе. Аннет выглядела озабоченной, Джун была занята. Я вернулся в кабинет Гревила и в очередной раз попытался взяться за письма.
К четырем часам, помимо обычной информации о наличии товара, Джун уже получила результаты своей, как она выразилась, «разведки» в виде длинного списка специалистов по огранке в Антверпене и списка покороче — в Нью-Йорке. На подходе был Тель-Авив, испытывавший языковые трудности, а Бомбей молчал, и она сомневалась в том, что мистер Фрэнклин решил бы иметь дело с Бомбеем, так как Антверпен был гораздо ближе. Положив списки, она удалилась.
«Учитывая, с какой скоростью работают эти осторожные ювелиры, — подумал я, просматривая результаты „переклички“, — не меньше недели уйдет лишь на то, чтобы получить лаконичные „да“ или „нет“ по списку из Антверпена. Возможно, и стоило бы попробовать». Я был готов ухватиться за любую соломинку. Одно из писем было из банка, в нем напоминалось о том, что пришел срок уплаты процентов по займу.
Крохотный будильник Джун неожиданно запикал. Все остальные стоявшие на столе штуковины не шелохнулись. Влетевшая в кабинет Джун шустро осмотрела их.
— Еще пять минут, — успокоил я. — Все игрушки на виду?
Она быстро проверила все ящики и заглянула в картотеки, оставляя по моей просьбе все открытым.
— Больше ничего не вижу, — сказала она. — А какая разница?
— Не знаю, — ответил я. — Хочу все попробовать.
Она внимательно посмотрела на меня. Я криво усмехнулся.
— Гревил оставил головоломку и мне, — пояснил я. — Я пытаюсь найти разгадку, хотя не знаю, где ее искать.
— А-а. — Она что-то уловила и без дополнительных объяснений. — Нечто вроде повышения моей зарплаты?
— Что-то вроде этого, — кивнул я.
«Но не совсем, — подумал я. — Несколько сложнее. Ей он хоть сказал, чтобы было что искать».
Шли минуты, и в четыре двадцать по часам Джун исправно раздался сигнал. Очень отдаленный, совсем не громкий, но настойчивый. Поспешно окинув взглядом все собранные безделушки, Джун приникла к ним ухом.
«Я думаю о тебе каждый день в четыре двадцать, любимый».
Так написала Кларисса на своей карточке на похоронах. Гревил несомненно делал то же самое в своем офисе. Они вдвоем придумали для себя этот тайный способ общения. И к бриллиантам он не имел абсолютно никакого отношения. Я с сожалением признал, что мне ничем не поможет то, что напоминало ему об их взаимной любви.
Тихий сигнал умолк. Нахмурившись, Джун подняла голову.
— Это что-то другое, — сказала она.
— Да. Где-то в столе.
— Но этого не может быть. — Она выглядела озадаченной. — Я все вытащила.
— Должно быть, есть еще ящик. Она покачала головой, но это было единственным логичным объяснением.
— Спросите у Аннет, — предложил я.
Озабоченно нахмурившись, Аннет ответила, что ничего не знает о существовании какого-то потайного ящика. Мы втроем смотрели на черную деревянную бездушную столешницу необъятного размера и толщиной в три дюйма. Она никак не могла оказаться ящиком, но и других вариантов тоже не было. Я вспомнил про зеленую каменную шкатулку, про скважину, оказавшуюся не скважиной, и про ее сдвигающееся дно.
К изумлению Аннет и Джун, я опустился на пол, залез под стол и посмотрел на него снизу. Он казался" сплошным, но в центре, на расстоянии трех дюймов от края, было что-то вроде кнопки. Довольный, я опять уселся в черное кожаное кресло и нащупал под столом эту кнопку. Я понял, что на нее надо было слегка нажать, и нажал, но ничего не произошло.
«Но должно же было что-то произойти, — здраво рассудил я. — Не просто же так там была эта кнопка. „Просто так“ — это не в духе Гревила». Я вновь с силой нажал на нее и попытался приподнять, сдвинуть — словом, хоть как-то пошевелить все, что было в пределах моей досягаемости. Никакого эффекта. Я с досадой стукнул кулаком по столу, и часть переднего края столешницы упала мне на колени.
Аннет и Джун в изумлении раскрыли рот. Отвалившийся кусок был похож на фанеру с металлическими защелками для крепления к столу. Под ним тоже было дерево, но уже со скважиной для ключа. Затаив дыхание, Аннет и Джун смотрели, как я извлек связку ключей Гревила и стал пробовать те, что были
