— Насчет топазов мы договорились, — сказал я. — У нас теперь новый эксперт по камням, и хоть я должен сразу признать, что он не Гревил, но твои потребности ему известны. Мы по-прежнему будем сообщать тебе о поступающих к нам неординарных экземплярах, а ты можешь по-прежнему сообщать нам о том, что тебе нужно. Но не будем форсировать события.

— Я боялся, что ты не согласишься! — По его тону казалось, что гора свалилась с его плеч. — Я думал, ты ни за что не простишь мне этот бумажник. У тебя было такое лицо...

— А я и не простил. И не забыл его. Но после войны между бывшими врагами начинается торговый обмен. — «Это случается неизбежно, — думал я, — хотя кое-кто, возможно, цинично рассмеется. Взаимная выгода является самым мощным стимулом для установления контактов, даже если и тяжело на сердце». — Посмотрим, что у нас получится, — повторил я.

— Если ты вдруг найдешь бриллианты, — с надеждой в голосе сказал он, — мне они по-прежнему нужны.

«Он похож на нашкодившего мальчишку, который пытается подлизаться», — подумал я.

Положив трубку, я грустно усмехнулся. Я пошел на такой же внутренний компромисс, как и Гревил: иметь дело с этим коварным «ребенком» и не доверять ему, способствовать его гению и с опаской поглядывать назад.

Впорхнула Джун, и я попросил ее сходить в сейф и взглянуть на крупный бледно-голубой топаз, который хорошо мне запомнился.

— Познакомься с ним, пока он еще здесь. Я продал его Просперо Дженксу.

— Но я не хожу в сейф, — возразила она.

— Теперь ходишь. С сегодняшнего дня ты будешь ходить туда каждый день в свободное время, будешь смотреть на камни и учиться чувствовать их, как пришлось и мне. Вот, например, топаз — скользкий. Выучи химические формулы, огранку, вес — выучи все это для того, чтобы, встретив где-нибудь в мире какие-то необычные ограненные камни, ты могла бы судить о них со знанием дела, а не наугад.

У нее приоткрылся рот.

— Ведь ты же будешь покупать сырье для музейных экспонатов Просперо Дженкса, — сказал я. — Тебе нужно быстро учиться.

Теперь вдобавок к открытому рту у нее еще расширились глаза, и она выпорхнула.

Вместе с Аннет я разобрался с письмами.

В четыре часа раздался еще один телефонный звонок, и я услышал в трубке Фила Эркхарта, голос которого показался мне тревожным.

— Я только что звонил в лабораторию по поводу результатов анализов Дазн Роузез. — Последовала небольшая пауза. — Что-то мне не верится.

— Что случилось? — спросил я.

— У тебя есть представление о том, что такое метаболиты?

— Лишь смутное.

— Так что же это в твоем представлении? — спросил он.

— Продукты обмена веществ, насколько я понимаю?

— Да, — подтвердил он. — Это то, что остается после того, как какое-то вещество растворяется в организме. Понятно?

— Ну и что?

— А то, — продолжал он, — что, если какой-то метаболит обнаружен в моче, значит, до этого в организме было определенное вещество. Ясно?

— Раз вирусы порождают особые антитела, то наличие антител указывает на наличие самих вирусов?

— Именно, — явно обрадованный тем, что я понял, подтвердил он. — В лаборатории в моче Дазн Роузез нашли один метаболит под названием «бензил экгонин».

— Продолжай же, — настойчиво потребовал я, услышав, что он опять замолчал. — О чем это говорит!

— О том, что ему давали кокаин, — ответил он. Потрясенный, я молча сидел не веря своим ушам.

— Дерек? — окликнул он.

— Да.

— Скаковых лошадей обычно не проверяют на кокаин, потому что он не считается стимулятором. Скакуна можно напичкать кокаином, и об этом никто не узнает.

— Раз это не стимулятор, — наконец выдавил я, выходя из состояния оцепенения, — зачем тогда пичкать?

— Об этом можно не знать, а знать лишь то, что на него не проверяют.

— А как ты сам узнал об этом?

— Это один из наркотиков, способствующий выработке адреналина. После нашей с тобой беседы я специально попросил лабораторию проверить на все подобные вещества. Во время обычного выброса адреналина спустя некоторое время определенный фермент нормализует его уровень. Кокаин блокирует действие этого фермента, и эффект адреналина становится более продолжительным. Главным продуктом распада кокаина является бензил экгонин. Его-то и обнаружили сегодня днем в лаборатории.

— В Америке были случаи... — неуверенно начал было я.

— Там это тоже не является частью необходимой проверки на допинг.

— Но ведь Николас Лоудер наверняка должен был быть в курсе дела, — безучастно промямлил я, все еще не в состоянии прийти в себя.

— Я почти уверен в этом. Кокаин необходимо вводить прямо перед соревнованиями, потому что его эффект непродолжителен. Это может быть за час, максимум — за полтора до скачек. По лошади это трудно определить. Нет никаких данных. Хотя метаболит появится и в крови, и вскоре после этого в моче, его можно будет определить лишь в течение не более сорока восьми часов, однако с лошадью нельзя ничего утверждать наверняка. У Дазн Роузез мы взяли анализ в понедельник вечером, то есть через пятьдесят два часа после скачек. Наличие метаболита в лаборатории не вызвало никаких сомнений, но они не могли сказать ничего определенного по поводу количества введенного кокаина. Они все это рассказали мне очень и очень осторожно. У них гораздо больше опыта проведения подобных исследований с людьми. Они говорят, что у людей возбуждение наступает довольно быстро, длится в течение минут сорока и затем сменяется некоторой подавленностью.

— Замечательно, — вставил я.

— У лошадей же, — продолжал он, — как они считают, это может происходить мгновенно.

Я вспомнил о поведении Дазн Роузез как в Йорке, так и на видеокассетах. Он несомненно становился норовистым где-то на пути от стойла, где его седлали, до старта.

— Однако, — добавил Фил, — они говорят, что это может прибавить лишь выносливости, но не скорости. От этого лошадь быстрее не поскачет, лишь выброс адреналина будет более продолжительным.

«Порой не хватает именно этого», — думал я. Иногда чувствуешь, что лошадь просто не дотягивает до финиша не оттого, что ей не хватает сил, а оттого, что ей не хватает стремления к победе, боевого духа. Некоторых лошадей вполне устраивало быть вторыми. Возможно, им бы как раз и помог беспрепятственный выброс адреналина.

Кофеин, обладающий аналогичным эффектом, был в скачках запрещен.

— Почему не проверяют на кокаин? — спросил я.

— Бог его знает, — ответил Фил. — Возможно, потому что все считают, что требуемое количество кокаина обойдется владельцу слишком дорого и это непрактично. Я хочу сказать... это может не окупить предполагаемой ставки. Но, говорят, кокаин дешевеет, и достать его становится все проще.

— Я не особо сведущ в наркотиках, — сказал я.

— Ты что, с луны свалился?

— Не мое амплуа.

— Знаешь, как тебя назвали бы в Америке?

— Как?

— Правильным, — ответил он.

Вы читаете Игра по правилам
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату