– Верно, мэм. Ну вот, теперь вы оба всЈ знаете. Что ж дальше-то будет?
Надо же что-нибудь делать, раз уж дошло до того, что таких вон дурачков, как Джейбс, уговаривают за две гинеи лезть в петлю.
– Да, – согласился Уолтер. – И сделать это должен я. Я и так слишком долго пренебрегал своими обязанностями.
– И что же вы хотите делать, сэр, если мне позволено будет спросить?
– Прежде всего отвезу миссис Риверс в Лондон к доктору и выясню, можно ли как-нибудь излечить ее от этой привычки.
– А она поедет?
– Ей придется поехать.
– Как же вы это устроите?
– Еще не знаю. Завтра поеду в Тренанс, тогда видно будет.
Помедлив, Уолтер добавил:
– Спасибо вам, Повис.
– Вам спасибо, сэр… Могу вас порадовать, мэм. у Эллен легкая рука на воздушное печенье. Еще несколько уроков, и я сделаю из нее неплохого кондитера… для женщины, конечно.
ГЛАВА X
Назавтра поздно вечером Уолтер вернулся из Тренанса. У него был такой измученный вид, что даже Генри не стал его ни о чем спрашивать. Утром он заговорил сам.
– Генри, мне очень неприятно бросать вас, но я должен ехать в Лондон.
– Ты хочешь увезти Фанни?
– Да. Я еду завтра рано утром.
– Она согласилась показаться доктору?
– Да, но очень неохотно. Если дать ей опомниться, она передумает, и придется воевать заново. Надо спешить, это единственный выход.
Оставшись наедине с сестрой, Уолтер заговорил несколько откровеннее. Он провел ужасный день. Сперва Фанни все отрицала, шумно возмущалась таким нелепым, оскорбительным подозрением. Полвилы выдумали все с начала до конца, и уж конечно по наущению Повиса. Она в жизни не разговаривала с Джейбсом; она всегда думала, что «турецкие сласти» – это какая-то смесь клея с розовой водой.
Увидав свою записку, она разразилась слезами; рыдая, во всем призналась и умоляла мужа простить ее. Она валялась у него в ногах, целовала ему руки, клялась, что никогда больше не притронется к окаянному зелью. Потом распалила себя до бешенстза и накинулась на него с невообразимой бранью, с проклятиями, с кулаками, пыталась плюнуть ему в лицо и угрожала покончить с собой. Потом вдруг успокоилась, вновь стала в позу оскорбленной невинности, и все началось сначала.
– Это было отвратительней всего, – рассказывал Уолтер. – Можно было подумать, что она, словно заводная кукла, способна разыгрывать одно и то же представление снова и снова, без конца. Ей, как видно, это ничуть не надоедало.
Так продолжалось весь день. Только под вечер она погрузилась в мрачное молчание и впервые выслушала ультиматум мужа.
– Что же ты ей сказал?
– Сказал, что если она не поедет со мной в Лондон к доктору и не постарается отстать от своей пагубной привычки, мы перестанем видеться, я не буду считать себя ответственным за ее долги и не дам ей ни гроша сверх самого скромного содержания, которое она будет получать через мистера Уинтропа. Кроме того, если она вновь появится в этих краях или попытается войти в какие-либо отношения с моими арендаторами или соседями, я предупрежу всех окрестных рыбаков, чтобы они остерегались ее.
– И тогда она уступила?
– Пришлось уступить. Своих денег у нее нет, а доктор Томас и его жена больше не в силах ее терпеть. Завтра рано утром он отвезет нас в Падстоу, а оттуда уж мы как-нибудь доберемся до Эксетера. Ему смертельно надоела вся эта история. И я не могу его осуждать… этот ее визг… Вчера была минута, когда мне показалось, что он вот-вот вышвырнет нас обоих из улицу.
– Что ты собираешься делать в Лондоне?
– Прежде всего хочу посоветоваться с другом отца, доктором Терри.
Помнишь его? Он все еще практикует, и он ведь очень умный человек. Он сделает для меня все что можно.
– Непременно возьми с собой Повиса.
– Нет, он может приехать позднее. Сейчас он должен остаться здесь и позаботиться о тебе.
– Ни он, ни я не согласимся на это. Позови его, и сам увидишь.
Повис был непреклонен:
– Виноват сэр, но без меня вы не поедете.
– Миссис Телфорд больше нуждается в вашей помощи, чем я.
– Миссис Телфорд знает, что это не так, сэр.
– Разумеется, – подтвердила Беатриса. – Не глупи, Уолтер. У нас здесь худшее уже позади, а тебе нужен
