кусок сахару, с торчащим из него тоненьким стерженьком длиной примерно в палец. Я осторожно потрогал его и обнаружил, что он болтается, словно закреплен только наполовину.
Луна садилась — как раз тогда, когда мне нужен был свет. Я ощупал эту квадратную штуковину и нашел полузакрепленный винт. Я не видел его, но он легко отвинтился и скоро выпал мне в руку. Кубик со стерженьком отвалился от кронштейна, и я наверняка потерял бы их, если бы не жесткий шнур, который был привязан к ним. Часть шнура успела размотаться, но я поймал его, смотал, положил шнур и кубик со стерженьком на мешок с инструментами, скатал его и застегнул на пряжку.
Я подумал, что мешку с инструментами ничего не сделается, если он упадет на клумбу, поэтому я швырнул его вниз и спустился по лестнице так же медленно и осторожно, как поднимался, стараясь не упасть. Нет, верхом на лошади чувствуешь себя куда увереннее.
Я подобрал пиджаки и мешок, а лестницу оставил на месте. Выйдя из сада, я прошел по дорожке к двери кухни. На пороге стояла Холли в халате, дрожа от холода и беспокойства, с расширенными от страха глазами.
— Слава богу! — сказала она, увидев меня. — А где Бобби?
— Не знаю. Пошли в дом. Выпьем чего-нибудь горячего.
Мы вошли в кухню — там всегда теплее, — и я поставил чайник. Холли высматривала в окно своего пропавшего мужа.
— Он скоро придет, — сказал я. — С ним все в порядке.
— Я увидела, как мимо пробежали двое людей…
— Куда они побежали?
— Через забор и в загон. Сперва один, потом, чуть попозже, другой. Второй… как бы это сказать… стонал.
— Хм, — сказал я. — Бобби ему врезал.
— В самом деле? — в ее голосе появилась гордость. — А что это были за люди? Это был не Джермин. Они приходили за его лошадьми?
— Тебе чего налить, — спросил я, — кофе, чаю или шоколаду?
— Шоколаду.
Я сделал ей шоколаду, заварил себе чаю и поставил дымящиеся чашки на стол.
— Садись, — сказал я. — Он сейчас вернется.
Она неохотно подошла и села. Я положил мешок с инструментами на стол и принялся его расстегивать. В Холли проснулось любопытство.
— Видишь вот эту маленькую коробочку со стерженьком и шнуром? — спросил я. — Готов поручиться чем угодно, что это и есть та самая штука, через которую прослушивали ваш телефон.
— Но она же такая маленькая!
— Да. Жалко, что я не разбираюсь в электронике. Ничего, завтра выясним, как она работает. — Я взглянул на часы. — Пожалуй, уже сегодня.
Я рассказал ей, где нашел «жучков» и как мы с Бобби вспугнули пришельцев. Она нахмурилась.
— Эти двое… Они что, привинчивали это к нашему телефону?
— Нет, скорее наоборот, снимали. Или меняли батарейку.
Холли поразмыслила.
— Я ведь вечером говорила тебе по телефону, что завтра к нам приедут искать «жучков».
— Говорила.
— И, наверно, они это услышали и подумали… ну, эти двое… что если снять «жучок», телефонисты ничего не найдут и мы никогда ничего не узнаем.
— Да, пожалуй, ты права, — сказал я. Я взял один из пиджаков и принялся методично обшаривать карманы, выкладывая на стол их содержимое.
Холли с удивлением смотрела на это.
— Неужели они забыли свои пиджаки?
— У них не было особого выбора.
— Но все эти вещи…
— Они были ужасно беспечны, — сказал я. — Дилетанты!
В первом пиджаке обнаружилась пачка бумаги для заметок, три ручки, записная книжка, носовой платок, две зубочистки и бумажник, который я показывал Бобби в саду. В бумажнике оказалась небольшая сумма денег, пять кредитных карточек, фотография девушки и талон на прием к зубному врачу. Кредитные карточки были на имя Оуэна Уаттса. В записной книжке было не только то же самое имя, но также адрес (домашний) и телефон (рабочий). Страницы были полны записей о встречах и говорили о деловой и упорядоченной жизни.
— Ты чего мурлычешь, как кот, который ест сметану? — спросила Холли.
— А ты погляди!
Я придвинул к ней имущество Оуэна Уаттса и принялся опустошать карманы второго пиджака. На свет появилась еще одна пачка бумаги, еще несколько ручек, расческа, сигареты, одноразовая зажигалка, два письма и чековая книжка.
В наружном нагрудном кармане обнаружился также прозрачный пластиковый футлярчик с карточкой, на которой золотыми буквами было написано, что мистер Джей Эрскин является членом пресс-клуба, номер членского билета 609, Лондон ЕС-4АЗJВ; на обратной стороне были подпись и адрес мистера Эрскина.
«Как будто нарочно, чтобы не осталось никаких сомнений», — подумал я.
Я набрал рабочий телефон Оуэна Уаттса, и трубку тут же сняли.
— «Ежедневное знамя»! — сказал мужской голос.
Я, удовлетворенный результатом проверки, положил трубку, ничего не ответив.
— Что, никого нет? — спросила Холли. — Это и неудивительно, в такое-то время!
— «Ежедневное знамя» не спит и не дремлет. Во всяком случае, дежурный был на месте.
— Значит, те двое действительно эти… эти свиньи!
— Ну да, — сказал я. — Они работают на «Знамя». Хотя неизвестно, действительно ли именно они написали те статьи. По крайней мере, сейчас это выяснить не удастся. Ничего, утром узнаем.
— С каким удовольствием я набила бы им морду!
Я покачал головой.
— Скорее уж тому, кто их послал.
— И ему тоже. — Она с беспокойством встала. — Где же Бобби? Что он делает?
— Вероятно, проверяет, все ли в порядке.
— Как ты думаешь, эти двое не могут вернуться? — с тревогой спросила она.
— Думаю, что нет. Бобби вернется, когда управится.
Однако Холли продолжала тревожиться. Она подошла к двери и принялась звать Бобби; но ветер уносил ее голос, так что на дворе ее было почти не слышно.
— Слушай, сходи поищи его, а? — попросила она. — Что-то его слишком долго нет.
— Ладно.
Я собрал подслушивающее устройство, инструменты и вещи репортеров в одну кучу.
— Послушай, найди какую-нибудь коробку, куда это можно положить, и убери в надежное место.
Она кивнула и принялась рассеянно оглядываться по сторонам, а я неохотно вышел во двор. Где бы ни находился Бобби, он, по всей видимости, меньше всего желал видеть именно меня. Я решил пойти и снова установить сигнализацию, а если Бобби захочет найтись, он сам появится.
Пока я вешал колокольчик на прежнее место, глаза мои попривыкли к темноте, и я увидел Бобби у садовой калитки. Он принес с собой лестницу, бросил ее у дорожки и теперь просто стоял, привалившись к столбу.
— А Холли удивляется, куда ты деваются! — сказал я как ни в чем не бывало. Он не ответил.
— Как ты думаешь, отсюда колокольчик слышно? — спросил я. — Вряд ли кто-то решится лезть в чужой дом, если услышит сигнализацию.
Бобби снова ничего не сказал. Он бесстрастно наблюдал, как я нашел веревку, закрыл калитку, закрепил все как было, так, чтобы колокольчик, висящий рядом с домом, упал, если калитку откроют.
Бобби смотрел, но ничего не делал. Я пожал плечами и открыл калитку.
