бы признаки такой атмосферы?
– Ощущаю. Более того, я сам ловлю себя на том, что в последние времена, прилетая в Москву, напрягаюсь, когда прохожу пограничный, таможенный контроль, любые барьеры, где стоит человек в форме. Совесть как будто чиста, ничего не украл, ничего, кроме собственной квартиры, не приватизировал, деньги в офшоре не отмывал, наркотики и оружие не везу, а на душе неуютно. Все время ожидаю какой- нибудь пакости. Я опять начинаю воспринимать служивых людей, как тех безликих граждан в штатском из советских времен. Но дело даже не в моих ощущениях. Важнее то, что в стране у многих людей снова нарастает желание – уехать. А сколько уже уехало! Мне, бывает, приходится ездить по Германии и Америке. Куда ни приедешь – в Гамбург, Берлин, Нью-Йорк, Бостон – везде слышна русская речь, везде, и особенно в университетах и научных центрах, столько наших соотечественников, иногда, кажется, даже больше, чем местного населения. Я как-то был в городе Пало Алто под Сан-Франциско, в так называемой Силиконовой долине. Это один из главных центров американской электронной промышленности. Так там тысячи ученых и инженеров – выходцы из СССР, в основном, естественно, из России. Так что эмиграция из России давно приобрела массовый характер. Но сегодня намечается новая волна. Пакуют чемоданы люди, которые уверяли всех, что из России никогда не уедут. Люди теряют надежду на то, что Россия может быть нормальным цивилизованным обществом, уважающим человеческую личность, умы и таланты. И это беда. К слову вспомнился Пушкин: «Беда стране, где раб и льстец одни приближены к престолу…»
– Значит, разговоры о ползучем перевороте – это не просто разговоры?
– Я не знаю, можно ли считать происходящее переворотом или чем-то еще. Беда, по-моему, в том, что наше общество до сих пор не осознало, что оно собой представляет и чего хочет. Я, как вы знаете, большевиков не люблю, но они в своих действиях были логичны. Захватив власть, они сломали старый государственный аппарат, осудили проклятое прошлое, приняли новые гимн, символы и атрибуты, провозгласили какие-то цели, стали воплощать в жизнь свою утопию. У них была идея, к которой они пытались приобщить сограждан с помощью кнута, пули и пряника.
Сегодняшняя власть, конечно, лучше советской (хуже советской не бывает), но у нее в голове нет никакой направляющей идеи, никакой концепции. К каким целям мы идем? С какими символами? Страна живет с триколором, двуглавым орлом, советским гимном и красным армейским знаменем. Да при такой каше у любого нормального человека сознание замутится.
– Тем не менее это не мешает так называемой партии власти собирать голоса на выборах и преследовать единственную цель – близость к Кремлю.
– КПСС собирала голосов намного больше. Впрочем, власть КПСС окончилась лишь формально. А на деле партия разбилась на всевозможные фракции, которые теперь называются «Единая Россия», «Народная партия», «Партия жизни», «КПРФ»… Но все они дуют в одну дуду. Их разногласия – лишь видимость. Главное для них для всех – оставаться при кормушке до конца дней. Разговоры о необходимости создания сильного государства или забота о бедных для них не больше, чем патриотическая болтовня, которая ни к чему не обязывает, но очень помогает захватить место получше, урвать побольше и сохранить все это подольше. Голоса облапошенных сограждан в этом деле не более чем средство. Благо, сограждане окончательно дезориентированы. Я по этому поводу даже свой вариант текста к гимну предлагал, и там есть такие строчки: «…спустившись с вершин коммунизма, народ под флагом трехцветным, с орлом двухголовым и гимном советским шагает вразброд». По-моему, я точно отразил реальное состояние нашего общества.
– Но какая, в таком случае, национальная идея объединяет граждан в благополучной Швейцарии или в процветающей Швеции?
– В демократических странах граждан объединяют в основном не национальные идеи, а общегуманистические. К примеру, американцы такую идею выразили в Декларации независимости. Она начинается с преамбулы, в которой говорится, что все люди равны перед Богом и каждый человек имеет право на жизнь, свободу и стремление к счастью…
– На жизнь, свободу и стремление к счастью у нас тоже имеет право каждый человек. Даже сидя в зоне. И особенно это проявлялось в сталинские времена при его самой гуманной в мире Конституции.
– Но в Америке эти слова оказались не пустыми. Даже при всех переменах к худшему, которые произошли в этой стране, демократические ценности в ней остались незыблемыми. Власти исполнительная и законодательная четко разделены, конгресс реально контролирует действия президента. Президент в Америке признается наиболее уважаемой личностью, высшим моральным авторитетом, но и требования к нему предъявляются, как ни к кому другому. Малейшее нарушение этих требований, и все уважение к нему катастрофически рушится. Он не имеет права даже жене изменить (видели, что было с Клинтоном?). Несчастный Никсон всего-навсего разрешил своим службам подслушать политических оппонентов. Ну, представьте себе, что наши службы в угоду президенту кого-то подслушивают (можно ли сомневаться, что они это делают?), ну даже попались, и что? Это никого не удивит, не возмутит и не взволнует. В Америке независимый прокурор вправе вызывать президента на допрос.
– У нас тоже вправе. Но одному, который о таком праве вспомнил, – устраивают телесеанс с девочками, а другому, который о праве забыл, – дарят квартиру и дачу на Рублевке.
– В Штатах, а я там тоже одно время после высылки из СССР жил, подобное просто немыслимо. Там все знают и о своих правах, и о своих обязанностях. От дворника до президента. Знают, что эти права можно отстоять в споре с кем бы то ни было. Взять хотя бы одно из сексуальных приключений Клинтона. Помните, еще до Моники Левински у него была история с Полой Джонс? Клинтон грубо ее домогался. Она возмутилась. Подняла скандал. И ни Клинтон, ни ФБР, ни ЦРУ – никто не смог заткнуть ей рот. Никому не известная девушка добилась правды, заставила главу государства оправдываться, юлить, извиняться и откупаться. А американское общество доказало, что слова о равенстве граждан перед Законом в Америке не пустой звук. Американцы верят в разумность и справедливость устройства своего общества и поэтому очень подвержены пропаганде. У нас ведь, если граждан очень активно к чему-то призывать, так они непременно будут именно от этого уклоняться. А в США призывают бегать трусцой – вся Америка бежит, объявляют борьбу с курением – вся Америка бросает курить…
– В результате получается какая-то казарменная демократия. Или, как у нас теперь модно говорить в верхах, – управляемая. Но для нашей страны подобная управляемость опасна тем, что, выстраивая вертикаль власти, с легкостью избавляется от самой демократии. И в таком случае до тоталитарного строя остается лишь шаг.
– А вы знаете, в этом виноваты не только высшая власть, но и само общество. Оно не научилось ответственно распоряжаться своей свободой. При Ельцине свобода переросла в полный беспредел. Президент издавал указы, менял чуть ли не еженедельно премьер-министров и вообще вел себя, мягко сказать, импульсивно. Дума со своей стороны ставила ему палки в колеса. Он своих врагов посадил в тюрьму. Дума их освободила и начала против него процедуру импичмента – больше им делать было нечего. Тем временем одни страну разворовывали, другие ворующих за взятки покрывали, а в тюрьму сажали только мелких воришек. А тут еще война в Чечне, террор по всей стране, бандитизм, заказные и никогда не раскрываемые убийства политиков и бизнесменов. В прессе было много замечательных журналистов, но в ней же оказалось немало людей, продажных и лживых. Телевидение показывало Скуратова голого снаружи
