– Минуточку.
Я слышу щелчки и затем отрывистый мужской голос на фоне шума других голосов:
– Алан Бикнел у телефона.
– Мне хотелось бы выяснить кое-что по поводу счета.
– С кем вы обычно ведете дела?
– Не знаю…
– У вас нет счета в нашей фирме?
– У меня есть его номер.
– Назовите его, пожалуйста.
Я диктую номер счета из записной книжки Гарри и думаю, что сейчас Бикнел меня легко раскроет, но он, немного помолчав, говорит, что брокера нет на месте, и спрашивает, не нужно ли ему что-либо передать. Я сообщаю Бикнелу свое имя и телефон.
Откидываюсь на спинку кресла с чувством удовлетворенности. По крайней мере, я позвонила. Для меня и это уже немало.
Сад залит слабым светом. На небе легкие облака. Тополя сгибаются под усилившимся ветром. Сегодня утром я ходила прогуляться в лес. Легкий туман окутывал ветки деревьев, словно дым. Воздух был наполнен звуками птичьего пения. От этого великолепия мне вдруг стало грустно. Я сконцентрировалась на своем дыхании: медленно делаю вдохи и выдохи от диафрагмы… Это один из шести «Путей к успеху» Боба Блока. Попыталась посмотреть в лицо неприятной для себя правды. Это гораздо сложнее, чем контролировать дыхание. Молли считает, что Гарри избивал меня, и переубедить ее, видимо, невозможно. Джош, оказывается, не хочет больше жить со мной. Наконец, мой муж. Он, похоже, был замешан в каких-то грязных делах и чуть ли не сознательно крал деньги у благотворительного общества! Сознательно! Гарри никогда не был святым, но я не могу поверить, что он мог поступить так бесчестно и пойти на столь рискованную операцию.
Когда он только начинал свою политическую карьеру, то скрупулезно избегал ситуаций, способных хоть каким-то образом скомпрометировать его. Он всегда возвращал долги, а однажды вернулся в магазин, уже отъехав на несколько километров, потому что ему показалось, что продавец дал ему сдачи больше, чем полагалось.
В то время Гарри никогда не пошел бы ни на какой риск. Но тогда у нас были деньги. А впоследствии он, видимо, просто отчаялся.
Под конец прогулки по лесу я поняла, что мне надо взять себя в руки перед визитом полиции, которого я ужасно боялась. Вернувшись домой в половине седьмого, закончила письмо Бобу Блоку. Я написала ему обо всем: о Кэти и Джоше, о деле «Маунтбэй», о наследстве Кэти, о долгах, о юридических сложностях. Я призналась, что иногда мне ужасно не хватает Гарри. Письмо заняло восемь страниц.
Затем я набросала черновик письма, отсылать которое пока еще твердо не решила. Затем приготовила Джошу завтрак и отвезла его в школу.
Теперь я опять беру этот черновик в руки. Все еще не будучи уверенной в правильности моего шага, вставляю лист бумаги со своим домашним адресом в машинку и печатаю чистовой вариант. Сначала я хотела адресовать письмо просто директору «Маунтбэй /Гернси/», но теперь печатаю полное название фирмы и номер абонентного почтового ящика, взятый мною из бланка «Маунтбэй».
Взявшись за конверт, я слышу в коридоре шаги Маргарет и быстро убираю бланк «Маунтбэй» в ящик стола.
– Доброе утро, – приветливо говорит Маргарет и кладет свою сумочку на кресло. Она изумленно смотрит на мою машинку: – Вот это агрегат!
– Ею пользовалась еще моя мама, – отвечаю я, вынимая конверт из машинки. Затем беру отпечатанное письмо и черновик и скрепляю их с конвертом.
– Нужно отправить письмо? – спрашивает Маргарет.
Я смущаюсь.
– Нет, нет… Мне еще надо его просмотреть. Может быть, придется кое-что подправить. – Я машинально выдвигаю ящик с бланком «Маунтбэй» и кладу туда письмо. Бланк лежит надписью вверх, и я замечаю, как взгляд Маргарет скользит по нему, прежде чем успеваю закрыть ящик стола.
Вздрогнув от неожиданного грохота, не могу понять: что я прячу? Зачем это? В конце концов, это ведь Маргарет. Уж она-то не станет болтать лишнего.
Маргарет весело хлопает в ладоши и спрашивает:
– Ну, как насчет завтрака? Тосты? Сок?
– Нет, только кофе, пожалуйста.
Она с легкой укоризной качает головой. Видимо, считает, что я немного распускаюсь. Может, она и права. Нужно заняться собою. Нельзя быть такой худой. Хотя обычно я внимательно слежу за своей внешностью, но сегодня, например, потратила на нее не больше минуты. Волосы я собрала в пучок, натянула джинсы и старую линялую футболку. На ногах – сильно поношенные кроссовки. Глаза без туши и теней невыразительные, а кожа лица, лишенная макияжа – как перестиранное белье.
Не знаю, может быть, Маргарет хочет что-то сказать, но тут раздается телефонный звонок. Она берет трубку раньше, чем я дотягиваюсь до аппарата, спрашивает, кто звонит, и в удивлении поднимает брови. Повернувшись ко мне, Маргарет объявляет, что звонит мистер Ноукс из «Симмондс Митчел».
– Миссис Ричмонд? Я Брайан Ноукс. Чем могу быть полезен? – У него веселый голос с акцентом лондонского обывателя.
– Я хотела бы поинтересоваться вопросом о счете… – начинаю я.
– Какой номер?
Зачитывая цифры, я замечаю краем глаза, что Маргарет встает и выходит из кабинета.
– Одну минуточку. Я задам номер в компьютер, – говорит Ноукс. – Ага, вот он. Так чем могу быть полезен?
– Я хотела бы… Не могли бы вы назвать мне сумму остатка на счете?
Голос у Ноукса меняется.
– Вообще-то… Мы ведь с вами незнакомы, миссис Ричмонд. Не так ли? Обычно я имел дело…
– С моим мужем.
– Его сейчас нет?
– Он умер в марте.
Следует тактичная пауза. Затем Ноукс произносит:
– Простите. Прискорбное известие, миссис Ричмонд. Примите мои соболезнования.
– Теперь вы понимаете, почему я спрашиваю об остатке. Мы ищем деньги везде.
– Хм… – Ноукс то ли думает, то ли сверяется с экраном монитора. – Хорошо, миссис Ричмонд, я скажу вам. Остаток на счету – ноль.
– Понятно.
Честно говоря, другого я и не ожидала.
– Извините, что не смог вам помочь. – Голос у Ноукса вежливый, но намекающий на конец разговора.
– Простите, одну минуточку, – быстро произношу я. – Хочу спросить… Раньше по этому счету приходили большие суммы?
– Как вам сказать… – растягивая слова, произносит Ноукс. Видимо, он просматривает данные на экране. – Во всяком случае, не в последнее время. За последний год, по существу, ничего.
– Ясно. А до этого?
– Сделка на продажу, пятнадцать тысяч фунтов. Покупка, на десять тысяч фунтов. Еще раньше –
