· Где я встречусь с вашим Предводителем?
· Я пойду узнаю. И принесу тебе одежду.
Сбросив верхний изодранный костюм, Ворх стоял перед Кари в блистающем наряде Верховного кселенза. Но стоял в нерешительности: он впервые почувствовал свою незащищенность перед неизвестными силами, окружающими, должно быть, его. Вся надежда на спасение была теперь связана с Кари. Ворх привлек ее к себе, лаская, и приказал:
- Иди.
Кари вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и тут же привалилась к ней спиной от внутренней слабости и смятения. Она бежала, летела а Габар с великой вестью о том, что тайны экл-Т-трона больше не существует, что она, Кари, теперь знает все-все и это «все» станет главным оружием в борьбе угнетенных против трехвекового господства кселензов, и сама же полюбила кселенза так, что уже ничего не помнит, готова отдать ему и себя, и тайну… Забыла Эйлева, с которым связаны были все мысли о счастье. Даже думать об Эйлеве стало неприятно Кари, и она поторопилась отбросить воспоминание о том, как тот неуклюже обнимал ее возле снегохода на глазах у Ворха. Но ведь любила, любила! Что же произошло? - мучилась она, не замечая на себе взгляда остановившегося перед ней скуда. Опасливо косясь на дверь, он произнес шепотом:
· Тебя ждут, Кари.
· Веди, - подала она руку, чтобы опереться…
Оставшись один, Ворх приготовился к нападению, хотя и понимал, что рабы попытаются схватить его при каких-то иных обстоятельствах, а не в этой тесной комнатушке. И все же он проверил стены и выяснил, что три из них представляют собой всего лишь пластиковые перегородки, которые легко будет прожечь лучеметом. Где гарантия, что рабы не предусмотрят такой вариант? Значит, надо найти хоть одного незащищенного блокатором раба, воспринимающего мысленный приказ… Только теперь Ворх на собственном опыте убедился, какое у них, кселензов, могущественное оружие - бионик - и какое оно ничтожное, когда блокируется.
Изобрели бионик задолго до установления Нового Порядка. О военном предназначении прибора никто тогда не думал, и вживляли его в мозг только для просветления большим ученым и организаторам масс, чей моральный облик и гражданские устремления не вызывали сомнений. Бионик позволял дальше видеть, тоньше слышать и читать мысли кселян вблизи и на расстоянии. Для этого стоило лишь представить образ того, с кем обладатель бионика задумал общаться, и прибор усиливал телепатический контакт, позволяя обладателю бионика воспринимать поток мыслей «собеседника».
Вскоре открылось еще одно замечательное свойство бионика. Вживленный в мозг, он впитывал и накапливал всю информацию, получаемую индивидуумом на протяжении жизни, полностью сохраняя самосознание личности после смерти физического тела. Оснащенный специальным приспособлением, такой биокристалл, бионик, теперь уже именуемый Баук, прикреплялся на голову любого кселянина, и… происходило воскрешение умершей личности. Баук великого ученого продолжал творить, большого политика - управлять. И тысячи кселян становились добровольными носителями Бауков для быстрейшего достижения прогресса.
По мере совершенствования биокристаллов, их стали вживлять не только великим, но и выдающимся специалистам, затем - хорошим и нужным. Далее как-то сама собой пришла потребность вживлять бионики их родственникам и друзьям. Этот шаг вызвал недовольство простого народа, не желавшего отдавать тело в услужение тем, кто потерял свое. Однако первые одиночные вспышки протеста были подавлены искусно организованным и широко рекламируемым всеобщим движением за достижение нового расцвета Кселены. Были составлены величественные проекты преобразований, обещаны невиданные успехи науки, техники, культуры, сказочное благоденствие каждого и всех. Вживление бионика последнему скотоводу Хангабского плато отмечалось как мировая победа цивилизации, но через год на том же плато начались волнения скотоводов. Они разбивали вживленные им бионики, с помощью которых теперь уже читались их мысли, уничтожали Бауков - своих пожизненных надзирателей.
Протест скотоводов поддержали передовые мыслители систерий и попытались доказать, что общество еще не созрело до единомыслия, что прийти к нему - если это достижимо вообще - можно только путем приобретения собственного опыта, а не механического приятия знаний пусть даже выдающихся кселян. Высказывалось много других доводов, но их не поняли сразу, а потом было некогда понимать и перестраиваться, так как взбунтовались горняки и металлурги и правителям надо было предпринимать экстренные меры. Мир раскололся на два лагеря. И хотя в меньшинстве оказались кселензы - так называлась правящая прослойка, - они победили, обеспечив себе господство и многовековое бессмертие. Был установлен Новый Порядок, превративший инакомыслящих в рабов.
«Не желавший терять малое - теряет все!» - вспомнил Ворх афоризм и подумал, что всплыл он в памяти не случайно. Надо им что-то предложить, чтобы выиграть время и уйти отсюда живым. Секреты Гильорта?… Но в условиях тотального контроля мыслей, которому подвергались даже Верховные кселензы, невозможно будет скрыть предательство. Неужели придется умереть после трехкратного спасения? И потерять вечность, не испытав ее?…
Непрекращающиеся шаги за дверью и голоса за стенкой напомнили Ворху времена юношества, когда он жил в такой же, как эта, комнатушке и мечтал поскорее стать полноправным кселензом. Этот день наступил после совершеннолетия, когда им - одногодкам - вживили бионик и привезли во дворец Гильорта для принятия присяги. Вспомнился пронизанный светом зал, стройные ряды подтянутых молодых офицеров с белыми повязками на голове и полнейшим сумбуром мыслей. Стенка раздвинулась, и, сопровождаемый группой офицеров, в зал вошел один из первых правителей нового Гильорта, прославленный военачальник Великой войны, экс-Предводитель Верховных кселензов Баук-Кубтарм. Он покоился на голове темнокожего скуда, нависал над его лбом массивным наростом, сверкающим множеством золотых ножек и усиков, погруженных в мозг раба. Сам раб был одет в мундир Кубтарма, густо обвешанный орденами и регалиями, но был увалист и неуклюж, глаза его светились тускло, взгляд был неосознанный, так что Ворх на какой-то момент усомнился в силе бионика и, как оказалось, напрасно. Подавленная воля раба свидетельствовала о жизненной силе Баука. И экс-Предводитель Баук-Кубтарм продемонстрировал это, отбросив навсегда все сомнения Ворха в возможности бессмертия и вечного господства - высшей привилегии касты победителей и господ.
«Юноши! - обратился мысленно к молодым Баук-Кубтарм. - Сейчас вы примете присягу Гильорту и станете полноправными членами нашей великой касты. Это большое счастье - быть ее представителем. И большая ответственность. Миллионы лет на Кселене не утихает борьба. Воевали роды и народы, страны и континенты, партии и классы. Добивались счастья, не понимая, что не может его быть без несчастий и зла; добивались свободы, не понимая, что не может ее быть без ограничений и стеснения, насилия и гнета; добивались равенства и братства, не понимая, что миром правит Закон иерархии, который утверждает: это вот светило, Зведон, сияющее над нами, может существовать и без нас, и без всей Кселены, но мы не можем прожить без него и мгновения. Точно так же и народ не может прожить без вождей, без их разумного правления. Но народ темен и не всегда постигает эти простые истины. Ослепленный верой в надуманные идеалы, он постоянно бунтует. Но мы заставили народ смириться, принудили работать. Мы победили! На Кселене утвердился Новый Порядок. Согласно Всекосмическому закону иерархии, правящая каста кселензов получает привилегированное положение и гарантированную тысячелетнюю жизнь. В ваших силах, юноши, продлить этот срок до ста тысяч, до миллиона лет!»
В рядах молодых офицеров раздались возгласы изумления. Баук-Кубтарм рассмеялся:
«Все зависит от вас, юноши. Дерзайте! Мы свое сделали, теперь пришло ваше время. А награда стоит того, чтобы поработать одну жизнь. Я прожил триста лет, сменил десяток таких вот носителей и все еще не исчерпал желания наслаждаться. Если прибавите мне тысячу лет, буду вам благодарен!»
Встреча с экс-Предводителем Баук-Кубтармом пробудила в Ворхе честолюбие. Как и все присутствующие на приеме офицеры, он жаждал поскорее приступить к активной деятельности, совершать подвиги во имя процветания Кселены и утверждения безраздельного господства касты. И не только это… Где-то в тайниках мозга вспыхнула понятная только Ворху и никак не сформулированная мечта стать таким же прославленным, как Баук-Кубтарм, и потом выступать перед молодыми офицерами в день принятия ими присяги Гильорту…
Воспоминания не помешали Ворху контролировать происходящее вокруг него. В здании сделалось
