И потому доктор Форс с помощью Розы Пэйн и прочих начал пытаться силой заставить мистера Логана отдать им кассету. Но мистер Логан говорил мне, что не знает, где она.
— И что, действительно не знаете? — поинтересовался голос власти.
— Не знаю, — кивнул я, — но, кажется, я знаю человека, который это знает.
Все уставились на меня. Адам Форс, Лоусон-Янг, полисмен и даже Гикори. Все застыли в ожидании.
Посреди этой немой сцены вплыла Мэриголд в изумрудном шелку с золотыми кистями, отодвинув юного констебля, который пытался преградить ей путь. Следом за ней, точно хвост за воздушным змеем, тянулись Бомбошка, Виктор, Дэниэл и прочие дети.
Мэриголд осведомилась было, как поживает ее приз, но осеклась на полуслове, увидев накрытое одеялом тело на полу и толпу полицейских, ползающих вокруг него на четвереньках. Бомбошка, сообразив, что это зрелище отнюдь не для детских глаз, быстренько развернула своих отпрысков и увела их прочь, так что в магазине остались лишь Мэриголд и Виктор. Оба точно окаменели.
— Джерард, дорогой, — воскликнула Мэриголд, — что происходит? И где Уортингтон?
— Мэриголд, дорогая моя, — устало ответил я, — произошло несчастье. Пожалуйста, зайдите в гостиницу напротив и подождите меня там.
Она, казалось, не слышала и не могла отвести глаз от одеяла.
— Где Уортингтон? — Ее голос постепенно повышался. — Уортингтон где?! Господи!
Я обнял ее.
— Мэриголд, с ним все в порядке. Честное слово. Это не Уортингтон.
Она повисла у меня на плече и разрыдалась. Виктор обернулся ко мне и спросил почти шепотом:
— Это уже не игра, да?
Ответ был очевиден. Через минуту молодой констебль уже вел их в «Дракон Вичвуда».
Когда они удалились, Лоусон-Янг нарушил молчание:
— Ну, так и кто же этот Номер Четвертый?
— Кто-кто? — переспросил Шепед. — О чем вы говорите?
— На Джерарда напали четверо людей в черных масках, — пояснил профессор. — Прямо здесь, на улице перед магазином. Трое из них были Роза Пэйн, ее отец Эдди Пэйн и Норман Оспри. Сегодня утром Джерард сообщил мне, что вычислил четвертого. Итак, — спросил он, обернувшись ко мне, — кто же это был и где наши данные?
— Я думаю, что у Номера Четвертого кассеты нет, — ответил я.
— Как?! — воскликнул профессор. Он поник и ссутулился. Он так рассчитывал на меня — и теперь решил, что я всего лишь завел его в очередной тупик.
Я тут же развеял его заблуждение:
— Четвертый из нападавших был всего лишь наемным помощником и вряд ли даже знал, что именно они хотят добыть.
Однако он знал, как причинить мне наибольший вред. Сломать мне запястья.
— Однако он умеет обращаться и с бейсбольной битой, и с усыпляющим газом.
— Но кто же это, бога ради?
Профессор с трудом сдерживал нетерпение. Полицейский офицер тоже. Однако произнести это вслух было не так-то просто. И все-таки…
— Гикори, кто был этот четвертый? — спросил я.
Гикори, который все еще стоял на коленях, прижимая к уху повязку, поднял голову.
— А почему вы спрашиваете у меня?
— Вы держали меня за руку…
— Это был не я!
— Боюсь, что именно вы, — возразил я. — Вы прижимали мою кисть к стене, чтобы вашим сообщникам было удобнее раздробить мне запястье бейсбольной битой.
— Вы с ума сошли! С чего бы мне нападать на вас? Ладно бы на кого другого!
Это был трудный вопрос, и ответить на него в двух словах было бы невозможно. Гикори не стал на него отвечать, но мы оба знали, чего именно он добивался.
— Вы пошли на это ради денег? — спросил я.
Я подозревал, что причины этого были куда более сложными. Я мог творить со стеклом почти все, что мне заблагорассудится, а его возможности были ограниченны… Зависть — очень сильное чувство, и вряд ли им пришлось долго уговаривать Гикори предать меня…
Однако он все еще не собирался сознаваться.
— Нет, вы точно сошли с ума! — сказал он, встал и повернулся ко мне спиной, словно собираясь уйти.
— Шнурки, — сказал я. — Зеленые с белым.
Гикори застыл на месте и медленно развернулся.
— Вы были здесь в кроссовках с этими шнурками в тот день, когда погиб Мартин Стакли. Вы были в них и на следующий день, когда похитили кассеты из дома Мартина и огрели меня по голове оранжевым баллончиком. Дэниэл, старший сын Мартина, запомнил эти шнурки и рассказал о них полиции.
Гикори шагнул в мою сторону. Очевидно, ухо по-прежнему причиняло ему немалые страдания. Его маска раскололась.
— Больно умный, падла! — с ненавистью сказал он. — Жалко, мы тебе тогда не сломали руку!
Старший полицейский офицер отклеился от перегородки, у которой он стоял, и подвинулся поближе.
Но Гикори только смотрел на меня исподлобья.
— Ты, твои приколы, твои снисходительные комментарии! Ненавижу тебя, ненавижу эту мастерскую! Я сам нехреновый стеклодув и заслуживаю признания! — выпалил он, надменно выпятив подбородок. — В один прекрасный день, — продолжал Гикори, — имя Джона Гикори станет известно повсюду, и люди будут покупать мое стекло, а дерьмовое стекло Логана повыкинут на помойку!
«Позорище какое! — думал я. — Ведь Гикори действительно не лишен кое-каких дарований, но он просто не даст им развиться так, как они того заслуживают. Гордыня и вера в мастерство, которым он не обладает, погубят то, что у него действительно есть».
— А Роза? — спросил я.
— С-сука сумасшедшая! — прошипел Гикори, снова поднося руку к уху. — Она точно двинутая! Свяжем тебя, говорит, и используем в качестве заложника. А про то, чтобы поджаривать мое треклятое ухо, она ничего не говорила! Чтоб ей сгнить в аду!
Я от души понадеялся, что она сгниет еще на земле, в тюрьме или в психушке.
— Она обещала, что я займу место, которое мне полагается по праву! — продолжал Гикори. — Говорила, что прикроет твою лавочку. Она и этот придурок, ее папаша!
Тут он наконец начал понимать, какую яму себе роет, и поспешно пошел на попятный:
— Это они меня во все это втянули! Это все их вина, а не моя! — Он с несчастным видом обвел взглядом своих внимательных слушателей. — Я не виноват! Это они все придумали.
Гикори никто не поверил. Ведь именно он доносил обо всем, что я делал. Именно он «закладывал» меня Розе.
— Так где же кассета? — осведомился Джордж Лоусон-Янг.
— Не знаю, — ответил Гикори. — Роза говорила, что она должна быть в доме Стакли или Логана, но я несколько часов подряд просидел, просматривая эти гадские скачки и инструкции по стеклодувному делу, и ни одной медицинской кассеты там не оказалось, это я вам точно говорю.
Я ему поверил. «В противном случае, — печально подумал я, — я был бы избавлен от нескольких избиений и Зануда Пол мог бы по-прежнему спокойно изображать из себя бродягу…»
Вошел санитар и сказал, что пора везти Гикори в больницу, лечить ему ухо. Старший полицейский офицер Шепед очнулся и вернулся к своим обязанностям — принялся арестовывать Гикори.
— Вы не обязаны говорить ничего, что может повредить вашим интересам…
— Да поздно уж, блин! — огрызнулся Гикори и ушел к «Скорой» в сопровождении санитара и полицейского в белом комбинезоне.
