кончено, Сера.
Кончено, кончено. Она пошла в ванную, что бы умыться холодной водой.
Когда она вернулась, что бы найти свою одежду, он говорил по телефону, его лицо было мрачным. Разговор о холодной войне…
Она оделась и ждала, пока он не надел свои джинсы, чтобы спросить.
— Этот разговор был неприятным.
— Только что получил сообщение. Ничего новое в поисках джинн-человека. Но у Букмекера есть какие-то новости по поводу иссушения преступного намерения. Он сказал, что хочет провести с тобой еще пару опытов на основании того, что сообщил Зейн.
— Опытов, — сгримасничала она. — Возможно, Зейн умер не просто так.
— Смерть всегда напрасна. — Он надел рубашку и откатал рукава, оголяя дикие, темные линии ревена. — Букмекер сказал, что в гостинице все еще сильно пахнет бирненстоном, но ему нужно всего лишь пару минут в его лаборатории, так что все будет хоршо.
Она нахмурилась.
— Мы не должны заботиться о том, как Корвас решил разорвать Завесу. Мы должны его остановить. А перед этим надо его найти. Разве сейчас не время подумать о западне?
— С тобой в качестве приманки? — Он покачал головой. — Нам не обязательно находить его, нам главное, чтобы он не нашел тебя.
— Но, что насчет другого тальяна, которого он схватит вместо меня? Если он найдет другого…
— Не найдет. Ты уникальна.
— Ты не можешь этого знать.
Он посмотрел вниз на нее.
— Я знаю.
Он взял ее за руку и положил к себе на сердце. Она колебалась удивленная этим жестом.
Тогда он застегнул фигурный браслет на ее запястье.
Унылый металл, упал тяжело.
— Ну и дела. Подарок.
— Не страшнее твоего ожерелья. — Он пожал плечами от ее угрюмого вида. — Это браслет с маячком. Нил попросил меня надеть его на тебя еще раньше, но ты была занята с Зейном. Ты не выйдешь наружу, иначе поднимется тревога. Каждый тальян имеет приказ остановить тебя.
— Ты единственный тальян, который может меня остановить. И я официально отменяю эту привилегию. — Она протянула руку. — Сними это. Я не твоя заключенная.
— Не думай об этом так. Думай об этом, как о…, - он склонил голову, — нет, иди вперед и думай, как оно есть.
Она ударила себя по бедру.
— Как насчет встречи с Букмекером?
— Я думаю, что ты права. Испытания не достаточно важны, чтобы рисковать твоей жизнью. А западня тем более.
— Это не твоя жизнь, — сказала она сквозь зубы.
— Теперь моя.
Она пробормотала.
— В таком возрасте, а все еще высокомерный раб…
Он нежно взял ее за подбородок.
— Я не думаю, что твоя ситуация сравнивается с этим? — когда она резко дернула головой, он убрал свою руку.
Она положила свою перевязанную руку к животу, на правой руке фигурный браслет, холод которого она ощущала, через футболку. Любовник, который согревал ее, ушел, остался только тальян, холодно и тяжело.
— Ты сказал, что мне надо научиться сражаться. Это не часть договора.
— Я сказал, значит надо, — его горло двигалось, когда он говорил, как будто глотал слова. — Но мое первое обещание сохранить тебе жизнь.
— Это было до того, как мы узнали, что мир висит на волоске.
Он спокойно посмотрел на нее, если бы не единственная фиолетовая искра в его глазах она бы подумала, что ему вообще плевать на мир. Она перевела дыхание, пока он не расслабился.
— После того, как мы все будем держать под контролем.
— Ты сам говорил, что война никогда не закончится, — она напомнила ему.
— Но сражения да. Спроси Зейна. — Он открыл дверь и нахмурился, глядя на нее, когда она не двинулась с места. — Ты можешь передвигать не только по комнате, но и по дому.
— Я хочу остаться здесь на некоторое время, — она пыталась удержать выражение бесстрастным.
Его хмурый взгляд углубился.
— Отлично. — Он сделал полшага в коридор. — Браслет сделан из сплава титана. Фералис не может его сломать. Замок не может быть разбит. Единственный ключ у Нила. Ты спрашивала меня об обязательстве тальяна. Это лучшее, что я могу сделать.
Она посмотрела ему в глаза.
— Уйди.
Он вышел, а она подскочила от сильного хлопка двери. Не думать о тальянах она не могла. Очевидно, они просто сидят везде в засадах и ждут, чтобы ее схватить.
Она не слышала шагов, но оттого, что напряжение с ее груди ушло, она поняла, что и он ушел.
Она встала с кровати, так как она была вся мокрая и перевернутая после секса. С бормотанием проклятий она села на стул.
Она смотрела в окно. Серый свет не собирался становиться ярче, из-за облаков. Туманный свет был таким же, как и ее браслет на запястье, хотя не столь приглушенный и ожесточенный, как кулон на шее — или разбитое сердце Арчера.
Возможно, она могла бы уговорить Букмекера приехать сюда для испытания. Она могла позвонить ему или отправить письмо по электронной почте. Арчер не отрезал же ее от всей жизни.
Она крутила браслет на запястье. Наверняка она должна прекратить всякие отношения с ним. Удивительно, что он не сказал ей о ее заключении прежде, чем они занялись любовью.
Наверно, она не дала ему шанса сказать.
Занятие сексом было классическим подтверждением жизни, если, конечно, не брать во внимание его саркастические ответы. Связь не должна быть чисто физической, тогда почему она выбрала его? Почему она выбрала именно того, кто так упорно ухаживал за смертью? И почему даже когда она думала о его привязанности о смерти даже тогда, когда он находился рядом с ней?
В конце концов, она быстро выкину эти вопросы у себя из головы.
Она не должна ни перед кем объясняться, даже перед собой. Единственный кто может вызвать ее на суд, так это ее совесть. А там она, что-нибудь придумает.
Она встала на ноги. Арчер уже ушел далеко. Она могла найти ноутбук или телефон и позвонить Букмекеру.
Хоть от кого-то получить ответы.
Идя по вестибюлю гостиницы сзади Нила и Екко, Арчер шел с завязанным ртом, поскольку пары бирненстона еще присутствовали в здании. Тшува немного ослаб от яда.
— Я думал это поправимо.
Нил кашлянул.
— Так сказал Букмекер. Но он просто человек, может он этого не ощущает?
— Это никогда не очистится, — сказал Екко. — Позволь этому сгореть или продай ангелам. Они как всегда «Самородная сера это адский огонь».
Нил сгримасничал.
— Мы не будем здесь долго. Я хочу посмотреть, как обстоят дела с уборкой у Лекса и Перрина. И здесь менее безопасно, чем в укрытии.
