на новый чип, ввести его затем под кожу животного, и, будьте любезны, получайте себе новую лошадку.
— Ну а как же тогда лошадиные паспорта со всеми этими закорючками, водяными знаками и прочее?
— Все бы было в порядке, если бы не человеческий фактор, — ответил он. — Слишком уж много людей верят в продвинутые технологии без вопросов. Это как в теннисе. Все споры на тему того, был мяч в пределах площадки или вылетел, сразу кончились, как только появилась компьютеризованная система «Ястребиный глаз». Игроки, как и все остальные, верят в нее безоговорочно. Если «глаз» говорит, что вылетел, значит, вылетел. То же самое и здесь. Если чип говорит, что это лошадь А, значит, лошадь А, хотя все эти твои завитушки в паспорте говорят, что это лошадь Б. Власти пытаются заставить людей проверять и то и другое, но те по-прежнему верят в непогрешимость чипов. Ведь, в конце концов, те же власти настояли, чтобы их вводили, а теперь говорят, что возможно надувательство.
— А что, везде используют одни и те же? — спросил я.
— В основном, — ответил он. — За исключением Соединенных Штатов. Там вообще не используют чипов, по крайней мере пока. Вместо них делают татуировку на губе лошади, изнутри. Но если лошадь должна приехать в Европу или Австралию на скачки, ей первым делом надо поставить чип.
— И кто это делает? — спросил я.
— Ветеринарный врач от комитета по скачкам.
— Сдается мне, системе нужны перемены, — заметил я.
— А мне нужен микрокодер, — напомнил он.
— Неужели нельзя сделать еще один? — спросил я.
— Думаю, что можно, — ответил он. — Но наши ученые говорят, это не так просто.
— Ну а человек, который сделал первый? Он наверняка сможет сделать и еще один.
— Эх, — вздохнул он. — Тут тоже целая история.
— Какая еще история? — спросил я.
— Некий шустрый полисмен из штата Виктория пристрелил его. За то, что бедняга якобы сопротивлялся при задержании.
— Насмерть?
— Ну, практически да, — ответил он. — Пуля засела в мозге. Стал полным идиотом.
«Какая жалость, — подумал я. — Умнейший из ученых, и кем теперь стал? Овощем».
— Ну, кто-то другой может поработать над этим, — сказал я. — Лучше всего поискать среди четырнадцатилетних очкариков в экспериментальной школьной лаборатории. — «Или взять такого, как Лука», — подумал я, но говорить не стал.
— Тут нужен человек не только со знаниями, но и целеустремленный, — сказал он.
— Если человек обладает знаниями, это уже означает, что он целеустремленный. Ты уж поверь, кому, как не мне, букмекеру, знать.
Он засмеялся.
— Возможно, ты прав. Но нам надо постараться опередить их.
— А как насчет использования этих американских татуировок?
— Их сложно делать, и становится трудно считывать по мере того, как лошадь стареет, — ответил он. — Да и стопроцентной защиты от мошенничества тоже нет. Всегда найдется ловкач, способный изменить изначальную татуировку.
Мы уже довольно долго сидели в машине и разговаривали, и я все это время пытался сообразить, что же делать. Почему он ничего не спросил о деньгах? Знал ли вообще, что в рюкзаке были спрятаны еще и деньги? Стоит ли мне отдать ему микрокодер и наличные? Есть ли у меня выбор в данной ситуации? А что, если Джон напрямую связан с полицией штата Виктория? Или же со старшим инспектором Льювелином? Но почему тогда он пробрался ко мне в дом через окно и глубокой ночью?
— Ладно, шут с ними, с лошадьми, — сказал я. — У тебя есть удостоверение личности?
— Где, здесь?
— Ну да, — кивнул я. — Откуда мне знать, что ты тот, за кого себя выдаешь?
— Я ведь уже говорил тебе, — нервно заметил он. — Австралийский комитет по скачкам будет отрицать сам факт моего существования.
— А, собственно, почему? — спросил я.
— Сам характер задания таков, что я должен работать под прикрытием. Будь я обычным служакой, меня бы давно раскрыли. Внутри этой организации всегда найдутся люди, готовые продать информацию тому, кого я разрабатываю.
— Джон, а дальше как? — спросил я.
— Смит, — и глазом не моргнув, ответил он.
«Джон Смит, ну да, конечно, как же иначе».
— Так где находится мой микрокодер? — спросил он.
— Отдал подруге.
— Что? — воскликнул он. — Какой еще подруге?
— Одной девушке, специалисту по электронике, — сказал я. — Разобраться, что там к чему.
Он побледнел.
— Верни его! Сейчас же, немедленно!
— Не могу, — сказал я. — Она уехала в отпуск на неделю. В Грецию.
Сам не знаю почему, но мне страшно не хотелось отдавать это устройство. Наверное, потому, что понимал: стоит отдать, и этот Джон просто исчезнет, и мне не удастся узнать об отце что-нибудь еще. А может, просто потому, что я ему до конца не доверял. Не настолько, чтоб отдать свою козырную карту. По крайней мере пока.
— И где проживает эта твоя подруга? — осведомился Джон.
— А тебе зачем? Решил вломиться в еще один дом? — с сарказмом спросил я.
Он покосился на меня уголком глаза.
— Если сочту нужным, то да.
— Она живет где-то в Хай-Вайкомб, — сказал я. — Точно не знаю где. Там, видишь ли, полно домов. Будешь влезать в каждый по очереди?
— Ха-ха-ха! И когда эта твоя подружка возвращается из отпуска?
— Вроде бы в воскресенье, — ответил я.
— И как ее зовут? — спросил он.
— С чего ты взял, что я назову ее имя и фамилию? Шутишь, что ли? Тогда ты сразу найдешь и вломишься к ней в дом.
— Вот что, мистер Тэлбот, — со всей серьезностью заметил он. — Мне кажется, ты не осознаешь, в какие неприятности можешь вляпаться. Уверяю, я не единственный, кто охотится за микрокодером. И один из них может оказаться не столь… — Тут он призадумался, подбирая нужное слово.
— Честным? — спросил я. — Знаешь, не смеши.
— Терпеливым, — сказал он. — Люди в нашем деле попадаются весьма неприятные.
«Бойся всех и каждого», — предостерегал меня отец перед смертью. И я действительно опасался мистера Близко Посаженные Глазки и его двадцатисантиметрового ножа. Наверное, мне следовало опасаться и мистера Джона Смита тоже.
— Значит, в дома к людям вламываются исключительно терпеливые агенты? — с сарказмом заметил я.
Секунду-другую он сидел молча, глядя прямо перед собой.
— Где тебя высадить? — спросил я. — У меня дел полно.
— Можно и здесь. Один мой коллега едет за нами от самого ипподрома. — И он развернулся на сиденье.
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Чуть поодаль, но не слишком близко, стоял, примостившись у обочины, темно-синий «Форд». Водителя разглядеть не удалось, в ветровом стекле отражалось небо.
— Позвони, когда твоя подруга вернется из отпуска, — сказал он мне. И протянул визитку. Я взглянул на нее, стал вертеть в пальцах. В центре на одной стороне был напечатан номер мобильного телефона. Ни
