Я положил папки на стол Бесс и вошел в кабинет Тревора. Эта комната была больше моей и выглядела намного опрятнее без рядов картонных коробок вдоль стены. Здесь помещались три кресла для посетителей, на стенах висело несколько гравюр Стаббса, на столе стояла ваза с букетом нарциссов.
— Тревор…
Он сосредоточенно складывал в стопку бумаги, в которых я признал документы Денби Креста, и не поднял головы. Я стоял посреди кабинета и ждал.
В конце концов ему пришлось сдаться и заметить мое присутствие. Его лицо выражало вежливое внимание, спокойствие и невозмутимость, и если минуту назад его омрачала тень тревоги, то теперь она бесследно исчезла.
— Тревор, — сказал я, — пожалуйста, покажите мне, где именно я ошибся.
— Бросьте, Ро, — мягко сказал он. — Он отличный парень.
— Если вы подписали акт притом, что у него действительно имеется недостача в пятьдесят тысяч фунтов, тогда меня это тоже касается.
— Вы смертельно устали, Ро, и выглядите больным. Сейчас не время для деловых разговоров. — Он обошел вокруг стола и заботливо взял меня под руку. — Дорогой мой мальчик, вы знаете, как меня потрясла и расстроила история, которая случилась с вами недавно. Я искренне хочу, чтобы вы перестали волноваться по пустякам и полностью поправились.
Для него это была длинная речь, и неожиданная. Почувствовав, что я растерялся, он добавил:
— Документы Денби в полном порядке. Если угодно, в понедельник мы посмотрим его бумаги вместе.
Я отступил отчасти потому, что попросту не желал смириться с мыслью, что моя догадка верна и Тревор подписал аудиторский акт, отлично понимая, что цифры подделаны. На своем абаке из сыра я пересчитывал их много раз, и ответ неизменно получался один и тот же, каким бы методом я ни пользовался.
Тревор по-отечески проводил меня до двери кабинета и наблюдал за мной, пока я брал кипу папок со стола Бесс.
— Что это? — полюбопытствовал он. — Вы действительно не должны работать в выходные.
— Это не работа. Архивные досье. Я подумал, что хорошо бы освежить в памяти кое-какие факты.
Он подошел и просмотрел надписи на бирках, по очереди перекладывая досье.
— Но почему именно эти, Бога ради? — изумился он и нахмурился, наткнувшись на дело Конната Пависа.
— Не знаю… — Я вздохнул. — Просто в голову пришло, что они, возможно, как-то связаны с моим похищением.
Он посмотрел на меня с сочувствием.
— Ро, дорогой, почему бы вам не предоставить полиции заниматься расследованием?
— А я им и не мешаю. — Я набрал полные руки папок и улыбнулся. — Впрочем, не думаю, что мое дело числится у них в ряду самых неотложных. Меня не обокрали, не требовали выкупа, не держали заложником. Само по себе незаконное лишение свободы, вероятно, стоит в их табели о рангах ниже, чем парковка на двойной желтой линии.
— Но, — промолвил он с сомнением, — вы что же, считаете, полицейские никогда не выяснят, кто вас похитил и почему?
— Полагаю, результат зависит от того, где они будут искать. — Я передернул плечами и зашагал к двери, но остановился на полпути и обернулся.
Он застыл около стола Бесс, явно встревоженный.
— Тревор, — сказал я, — мне безразлично, сумеет полиция разгадать загадку или нет. Меня не сжигает безумная жажда мщения. Я сыт по горло шумихой вокруг судебного процесса, где я выступал главным свидетелем обвинения. И меня тем более не прельщает перспектива стать объектом всеобщего внимания в качестве жертвы. Но для собственного душевного спокойствия я бы хотел знать. Если я докопаюсь до сути, мне совершенно необязательно использовать добытую информацию. Полиции придется. В этом вся разница. Кто знает, возможно, было бы лучше, если бы именно я, а не полиция, довел расследование до конца.
Он покачал головой, взволнованный и полный сомнений.
— До понедельника, — сказал я.
Глава 14
Джосси встретила меня на крыльце. Жизнь била в ней ключом.
— Папа приглашает вас зайти и выпить, если вы не против. — Она распахнула передо мной дверь и неуверенно посмотрела на меня. — С вами все в порядке? Я имею в виду… Наверное, я не поняла…
Я поцеловал ее в губы, мягкие и сладкие. Они пробудили во мне жажду.
— С удовольствием, — сказал я.
Уильям Финч уже наливал «скотч», когда мы вошли в его гостиную-кабинет. Он с улыбкой поздоровался и протянул бокал.
— Похоже, вам это пойдет на пользу, — заметил он. — Говорят, вам здорово досталось.
— Я теперь имею представление, каково приходится футбольным мячам.
— Я взял бокал, символически поднял тост и попробовал светлый и крепкий напиток отменного качества.
— Когда по ним бьют ногами? — уточнила Джосси.
Я с улыбкой кивнул и сказал:
— Кто-то играет по-крупному.
Финч взглянул на меня с любопытством.
— Знаете кто?
— Не уверен. Пока нет.
Джосси стояла рядом с отцом, наливая себе грейпфрутовый сок из маленькой бутылочки. Их семейное сходство бросалось в глаза: оба обладали высокой, хорошо сложенной фигурой, гордой посадкой головы на длинной шее и стремлением переделать жизнь по-своему вместо того, чтобы приспосабливаться к обстоятельствам. Он смотрел на нее с любовью и отцовской гордостью, с оттенком сдержанного восхищения. И даже свою манеру иронизировать она, похоже, унаследовала от него.
Он снова повернул ко мне седеющую голову и сказал, что, по его мнению, полиция со временем разберется во всех проблемах.
— Я тоже так считаю, — неопределенно отозвался я.
— И я надеюсь, что негодяи много лет просидят за решеткой, — мстительно добавила Джосси.
— Что же, вполне возможно, — сказал я. Финч окунул нос в двойной джин с тоником и, вынырнув, вернулся к предмету, интересовавшему его больше всего. Похищения не могли соперничать со скачками.
— Моя следующая скачка? — переспросил я. — Между прочим, завтра.
Гобелен выступает в Кемптоне.
Его изумление едва ли укрепило мою несуществующую уверенность.
— Святые небеса! — воскликнул он. — Я хочу сказать, Ро, если откровенно, разумно ли это?
— Совершенно неразумно.
— Тогда зачем?
— Мне чертовски трудно сказать «нет».
Джосси рассмеялась.
— Бесхребетный, — вынесла она приговор.
Открылась дверь, и появилась темноволосая женщина в длинном черном платье. Казалось, она плавно шествует в ореоле собственного сияния. Радостное оживление Джосси померкло, словно
