несколько недель назад, и они уже принесли хорошую прибыль.
— Вы знаете, кто еще купил эти акции, пока цена была невысокой?
— Рольф Торп, — подумав, ответил он. — Кажется, что именно Рольф и сказал мне, но я не уверен. — Ларе прокашлялся. — До меня доходили неприятные слухи, что главные покупатели акций на Ближнем Востоке. Но этого нельзя доказать. В таких делах много секретности. Хотя слухи очень правдоподобны.
— Почему слухи неприятные? — спросил я, и он объяснил.
Последним я позвонил Арне. Трубку взяла Кари, голос теплый, обрадованный и полный воспоминаниями о нашей последней встрече.
— Мы не видели вас с пятницы, — с упреком сказала она. — Почему бы вам не приехать к нам завтра обедать?
— Очень заманчиво, но боюсь, что не смогу.
— Жаль. Как идет дело?
— Собственно, об этом я и хотел поговорить с Арне. Она передала трубку Арне, и он тоже обрадовался моему звонку.
— Дэйвид, — воскликнул он, — сколько дней я тебя не видел? Что ты делал?
— Охотился, — ответил я. — Понимаешь, Арне, наконец мне улыбнулась удача. Какой-то человек из места, которое называется Лиллехаммер, позвонил и сказал, что он хочет сообщить, как был убит Боб Шерман. Он говорит, что видел, как это случилось. По телефону он рассказывать не стал, но я должен встретиться с ним завтра. Дело в том... Не оказал бы ты мне любезность... не поехал бы со мной? Я так был бы рад твоему обществу, конечно, если ты найдешь время. К тому же он плохо говорит по-английски, ты мог бы переводить.
— Завтра?
— Да. Я поеду утром, десятичасовым поездом.
— Где в Лиллехаммере ты встретишь этого человека?
— На дороге в Гьовик, недалеко от моста через озеро. Он придет туда в полдень.
— Наверно, я смогу, — неуверенно пробормотал он.
— Пожалуйста, Арне, поедем вместе, — попросил я. Наконец он принял решение:
— Ja. Я поеду. Ты еще в «Гранд-отеле»?
— Да, но ты ближе к вокзалу, я встречу тебя там — Хорошо. — Но он снова засомневался. — Надеюсь, это не какой-то лунатик, который устроит скандал.
— Я тоже надеюсь.
Я спал, придвинув кровать поперек к двери, но никто и не пытался войти.
Эрик снова привел Одина, чтобы тот помогал ему охранять меня, но после почти недельного знакомства я понял, что дог кажется свирепым только с виду, под песчано-желтой шерстью скрывается мягкая, добрая душа.
Тем не менее вдвоем они благополучно отконвоировали меня в полицейский участок, где уже ждал Кнут, вышедший на свое дежурство часов на пять раньше, чем ему полагалось по службе. Вверху в кабинете я отдал ему геологическую схему, которую он стал с любопытством разглядывать.
— Не потеряйте, — сказал я.
— Только вместе с жизнью, — улыбнулся он.
— Можете сделать копию?
— Сделаю прямо сейчас, — кивнул он.
— Тогда до вечера.
Мы пожали друг другу руки.
— Будьте осторожны, Дэйвид, — сказал он.
Эрик и Один закрывали меня, пока я покупал билет и шел к платформе. Ужасное утро для разгулявшихся нервов. Я даже переплюнул Арне в способности озираться. Мелькнула мрачная мысль, что сегодня вечером я буду или мертв, или уже в безопасности. Но до вечера еще так много времени.
Арне ждал на платформе и, радостно улыбаясь, приветствовал меня.
— Какой номер в твоем билете?
Я не знал, что на каждом билете напечатан номер сиденья.
— Сейчас схожу в кассу и постараюсь поменять свой билет, чтобы сидеть рядом, — сказал Арне и тут же исчез, помчавшись менять билет. Пока его не было, я нашел свое место. Оно оказалось у окна посередине еще пустого вагона, лицом в сторону движения поезда. За несколько минут до отправления половину мест заняли респектабельно выглядевшие граждане, и я ухитрился только дважды оглянуться.
Арне вернулся с удовлетворенным видом, успешно поменяв билет.
— Так-то лучше, — сказал он и, прежде чем сесть, строгим взглядом изучил пассажиров сзади и сбоку. — Мне надо было ждать тебя у кассы, я вовремя не сообразил.
Эрик, все еще с Одином, вдруг появился на перроне у окна и стуком старался привлечь мое внимание, настойчиво жестикулируя, мол, надо поговорить. Я показал назад, извинился перед Арне и подошел к двери выслушать, что хочет сказать Эрик.
— Я его видел. — Он так спешил, что проглатывал слова. — Скорей выходите, вместе уйдем отсюда.
— Кого?
— Поезд тронется, если вы не поспешите. Мужчину, который подложил бомбу. Высокий, с родимым пятном бабочкой. Я видел бабочку. Он покупал билет и выронил мелочь. Когда наклонился поднять, я увидел его шею. И глаза. Они и вправду какие-то желтые. Очень светлые, блестящие и странные. Скорей, Дэйвид, выходите. С ним был и второй. Они сели в этот же поезд. В последний вагон. Третий от вашего.
Раздался свисток. Эрик чуть ли не танцевал от отчаяния.
— Ну выходите же, выходите! Я покачал головой.
— Постараюсь не попасться им в лапы. — Поезд тронулся. — Встретимся после четырех. Вы придете?
— Конечно.
Поезд набирал скорость, секунда за секундой мои телохранители отдалялись от меня, вот уже и не видно возбужденного лица Эрика и терпеливых, все понимающих глаз Одина.
— Кто это? — спросил Арне, когда я вернулся на свое место.
— Парень, которого я нанял как водителя.
— Экстравагантно выглядит этот шофер, не согласен?
— Он и машину водит так, что мурашки по спине бегают.
— Расскажи об этом человеке, с которым мы встретимся.
— Я и сам не очень-то много знаю. Он назвал себя Иоганном Петерсеном.
— Здесь сотни Иоганнов Петерсенов, — проворчал Арне.
— Он сказал, что был на скачках в тот день, когда исчез Боб Шерман, и что хочет мне рассказать о том, что видел. Еще он сказал, что живет в Лиллехаммере и работает на лесном складе. Я попросил его приехать в Осло, но он объяснил, что не может уйти с работы, а готов встретиться со мной во время ленча. Его трудно было понять, он почти не говорит по-английски. Я так рад, что ты поехал со мной.
Арне кивнул и, как обычно, немного поморгал. Поезд шел ровно, в характерной норвежской неспешной манере минуя пригороды, и постепенно набирал скорость.
— Как ты его узнаешь?
— Он сказал, что видел меня. Я должен идти по дороге к мосту и держать в руках английскую газету.
— Ты взял?
— В кармане пальто, — кивнул я.
В поезде становилось жарко, ближе к дверям вагона была предусмотрена вешалка, где пальто Арне и мое висели рядом.
Дорога шла на север мимо ферм и лесов над растянувшимся озером. В другое время я бы радовался
