новую книгу. Просто ковры поистерлись, машина поизносилась, а денег нет. Я подумал, что если роман покроет необходимые расходы, то стоит потрудиться. По неопытности я недооценил ни первое, ни второе. Написать роман оказалось гораздо труднее, чем я представлял (это же не автобиография), а вознаграждение гораздо большим, чем ожидал. Книга, которую я назвал «Верняк» (в русском переводе «Фаворит»), вышла в январе 1963 года. В день ее появления на прилавках я получил авансом чек на триста фунтов и почувствовал себя так, будто перешел из любителей в профессионалы.
Ободренный, я начал новую (как и первую, назвав ее словом, принятым в мире скачек, «Кураж»). Ее опубликовали через два года. С тех пор пишу в год по книге и надеюсь продолжать писать до тех пор, пока кто-то хочет их читать. Благодаря им мы купили новый ковер, или даже два, новую машину и множество других приятных вещей. Мне вправду очень нравится получать гонорары, и я по-прежнему считаю писание каторжным трудом. Когда я вывожу на чистом листе бумаги слова «Глава первая», то чувствую себя так, будто мне предстоит взять «Бечерс», оттолкнувшись с неправильного места.
Благодаря усилиям Джона Джонсона, помните сына случайной гостьи мамы и теперь моего пресс- агента, книги сейчас напечатаны на многих языках (включая норвежский, чешский и японский). И не стану скрывать, увидев их на полках книжных магазинов в таких городах, как Нью-Йорк или Париж, я испытываю такое чувство, будто мы с Девон Лочем первыми пришли к финишу в Большом национальном стипль-чезе. Однажды Мери и я зашли позавтракать в крошечный ресторанчик в глубине южноафриканской саванны, и там на полках стояли книги Дика Фрэнсиса. Я вытаращил на них глаза с улыбкой идиота, удравшего от врача. Тщеславие не лучшее человеческое качество, но как избавиться от него?
За прошедшие годы меня наградили несколькими литературными премиями и на два года выбрали президентом Ассоциации авторов детективов. Я часто вспоминаю 1956 год и Большой национальный стипль-чез в Ливерпуле. Все, что началось с того дня, кажется невероятным. И невольно начинаешь думать: как бы все обернулось, если бы Девон Лоч выиграл? И должен честно признаться, я многим обязан его падению. Кто знает, что было бы, если бы он победил?
В так называемой личной жизни удача тоже не оставляла нас. Моя жена, выбранная с первого взгляда, все еще терпит меня, и мы все еще живем в доме, который сами построили в 1954 году, и не собираемся переезжать. Два маленьких мальчика стали взрослыми, они не такие уж плохие парни. Меррик, старший, выигрывает скачки как жокей-любитель, женат на великолепной девушке и уже много лет помогает тренеру, готовясь завести собственную конюшню. Феликс, младший, поступил в Лондонский университет, чтобы стать физиком, и нашел себе милую невесту.
Мери просто чудом полностью поправилась после полиомиелита, стала пилотом и в 1969 году выпустила книгу «Руководство для начинающих летать». В 1967 году мы купили самолет, и Мери иногда разрешает мне полетать вокруг дома (я так и не удосужился получить гражданские права на вождение самолета), но в основном мы используем его как такси. У Мери тоже нет коммерческой лицензии, и она не летает с платными пассажирами, а выполняет всю работу по изданию книг. Мы назвали нашу крохотную летную фирму «Мерликс», начало имени Меррика и окончание имени Феликса (довольно сентиментально).
Накануне эры воздушного такси Мери вместе с женой Фрэнка Канделла открыла небольшой магазин одежды, потом она управляла им одна, и все шкафы в нашем доме заполнены какими-то непонятными мне предметами, наверно, имеющими отношение к дамским туалетам.
Я проработал в «Санди экспресс» шестнадцать лет, до апреля 1973 года, и хотя это были захватывающие, веселые и стоящие годы, я ушел без ужасного чувства потери и потерянности, с которым прощался со скачками. На этот раз я не бесповоротно бросал работу, которую любил, но просто менял одну форму писания на другую. Мне предстояло делать незнакомые вещи – сценарии фильмов и телепередач, и я подумал, что пришло время опять начинать другую жизнь, но теперь уже не с нуля.
Я был жокеем почти десять лет.
Чтобы быть точным, скажу, что между моей первой победой на скачках и последней прошло девять лет и восемь месяцев.
Многое произошло с тех пор, многое еще произойдет, но эти десять лет жизни жокея были сбором урожая.
Лучшие десять лет моей жизни.
