Первичный Джаггет обвел глазами комнату, словно проверяя, не забыл ли чего.
– Нужно торопиться, – сказал он. – Вы готовы?
– Еще пять минут, – попросил Вериасс. – Пройдя в ворота, мы сразу окажемся на Дрононе. Эверинн нужно одеться подобающим образом.
– Хорошо, пару минут я вам дам. Но торопитесь. Время не ждет. – Все вышли из комнаты, кроме Вериасса и Эверинн. Вериасс раскрыл свою котомку, развернул золотой наряд Эверинн. Металлическая ткань платья была на ощупь прохладной и текучей, почти как вода, но в то же время тяжелой и так блестела, точно и впрямь ее соткали из микроскопических колечек чистого золота.
Вериасс провел рукой по платью. Да, именно так и должна быть одета Эверинн в этот день, чтобы предстать Золотой Королевой, человеческим подобием великой госпожи дрононов. Вериасс тысячу раз видел, как люди, глядя на Эверинн, проникаются обожанием к ней. Пусть на то были физиологические причины – что-то шептало Вериассу, что нельзя одной наукой объяснить власть, которую имеет над ним Эверинн. Эверинн – само совершенство. Одни говорят, что все дело в ее фигуре, что каждая кость в ее теле была задумана так, чтобы воплотить некую родовую мечту, образ, который кажется совершенным всем и каждому. Другие утверждают, что суть в комбинации запахов, источаемых Эверинн, в тщательном подборе феромонов, лишающих мужчин разума и толкающих их на самопожертвование.
Но Вериассу Эверинн казалась более чем совершенной. Когда она прикасалась к нему, он таял в экстазе. Когда она говорила, ее голос сразу притягивал к себе внимание – Вериасс расслышал бы самые тихие ее слова, произнесенные в самой шумной комнате. Эверинн превзошла надежды создавших ее ученых, и в минуты слабости Вериасс готов был сознаться, что считает ее сверхъестественным существом. Было что-то мистическое в ее влиянии на него, что-то божественное в том, как она преображала людей.
И вот сегодня она облачится в золото, как и подобает последней тарринке в завоеванных мирах, единственному отпрыску расы, которой в этом секторе галактики больше нет.
Подготовив все, Вериасс вышел. Эверинн быстро надела на себя золотое платье, сапожки и перчатки, возложила на голову манту из золотых колец. Эверинн была только женщина, не уступающая красотой своим предыдущим воплощениям, но Вериасс не мог не думать, глядя на нее, что в этом воплощении Семарриты есть нечто особенное. Возможно, это просто молодость. Эверинн, искусственно выращенная в инкубаторе, к двум годам приобрела внешность двадцатилетней. Возможно, все дело в этом: в ней присутствует невинность и свежесть, которыми прежние поколения не обладали.
Одевшись, Эверинн присела на кровать и устало улыбнулась вернувшемуся Вериассу. Выражение лица, хотя и бледного от страха, было достойно королевы.
– Ты выглядишь замечательно, – сказал ей Вериасс. – От тебя исходит свет. Тебе страшно?
Эверинн кивнула. Вериасс сам питал большие сомнения относительно их судьбы.
– Все будет хорошо, любовь моя, – успокоил он ее. – Не бывало еще женщины, более достойной представлять человеческий род в таком единоборстве. Могу только надеяться, что окажусь не менее достойным.
Эверинн взяла его за руку, посмотрела ему в глаза:
– Я полагаюсь на тебя. Если твоя преданность мне способна придать тебе сил, победить тебя будет невозможно.
Вериасс поцеловал ей руку, и они вышли к остальным. Галлен, Орик, Мэгги и Джаггет ждали их перед гостиницей, уже оседлав свои аэровелы. Далеко на юге послышался глухой удар – била тяжелая артиллерия.
– Поспешим, – прошептал Первичный Джаггет. – Каждая минута стоит жизни моим людям.
Вериасс вскочил на свой аэровел, Эверинн села на свой. Ее пробирала дрожь, и Вериассу хотелось ее успокоить, но она взялась на руль, нажала на стартер, и все волей-неволей устремились за ней.
Отряд несся над шоссе, зловеще опустелым. Через десять километров они увидели взорванный грузовик с разбросанными вокруг трупами завоевателей, а еще через два километра наткнулись на десяток мертвых Джаггетов.
Первичный Джаггет, держа у рта рацию, отдавал приказы на своем боевом языке со множеством носовых и рычащих звуков.
В сорока километрах от города справа показалась мерцающая стена – передвижной щит. За стеной бушевали пламя и дым.
Дрононские флайеры – быстрые, похожие на блюдца, – резали воздух, бомбя невидимого противника на огромной скорости. Земля дрожала и вздымалась на дыбы – Вериасс мог лишь надеяться, что в них бомба не попадет. Джаггет прокричал приказ, и на севере поднялась эскадрилья более медленных остроносых истребителей, пилотируемых людьми, числом около сорока. Они не могли равняться с дрононами и были способны только отвлечь врага на себя.
Отряд проехал по шоссе еще пять километров, приближаясь к месту сражения, и вскоре попал в густую дымовую завесу. Стало темно почти как ночью, однако Вериасс не включил фары.
Некоторое время они двигались в дыму, потом Первичный Джаггет прокричал:
– Фронт впереди вот-вот будет прорван. Мои люди не могут его удержать. Не съехать ли с дороги?
– Хорошо, – крикнул Вериасс. – Направо река. Можно ехать на север вдоль нее.
Вериасс один знал, где находятся ворота на Дронон, и подумывал, не рассказать ли об этом другим. Двести лет назад он дал приказ своим людям построить эти ворота. Устанавливая аппаратуру на Дрононе, он потерял три рабочие команды. После этого Семаррита запретила ему строить другие ворота на Дронон, как всегда запрещала строить ворота на свой омниразум. Не на всякий риск стоит идти, говорила она. Эти его ворота были спрятаны, в отличие от древних, построенных в спокойные времена. Вериасс встроил их в одну из опор небольшого моста через реку.
Теперь он представил себе это место, передал мысль своей манте и поручил ей переслать образ Галлену. Тот оглянулся, встретился взглядом с Вериассом и кивнул ему.
Через два километра окутывающее их черное облако начало редеть. Позади на небе вдруг вспыхнуло что-то ярче солнца, за одной ослепительной вспышкой последовала вторая. Сквозь облако гари негаснущий
