прошлый раз, в тот день, когда мы произвели торможение. Но сего-дня-то я понял, в чем дело. Глаза Сэнди-Ски пугали своей холодной глубиной, вернее — пустотой, бездонной пустотой. «Это глаза мертвого Сэнди-Ски», — обожгла меня сегодня страшная мысль. Да, это были глаза мертвеца, несмотря на все виртуозные усилия фарсана придать им выражение живого, пламенного Сэнди-Ски.
Глаза человека всегда были трудным орешком для фарсанов…
Но как это могло произойти? Каким образом фарсан оказался на корабле?
Вспомнилось, что во время войны с фарсанами на Зургане уничтожили тысячу восемьсот тридцать два таких чудовища. А было их всего тысяча восемьсот тридцать три. Один, под номером четыреста десять, исчез. Его долго искали, но не нашли. Решили, что он погиб, занесенный песками в Экваториальной пустыне, в районе самой жестокой битвы. И на этом успокоились, несмотря на предупреждение архана Грона-Гро: «Стоит уцелеть хоть одному фарсану, и он начнет размножаться, как микроб». Значит, «микроб» (конечно, это был во всяком случае не Сэнди-Ски!) каким-то образом проник на корабль и стал размножаться…
Кто же он? Всех членов экипажа я хорошо знал. Особенно подружился с ними во время предполетной подготовки на острове Астронавтов.
Вот только Рогус… И меня словно обожгло: конечно он! Только он мог быть тем «микробом», проникшим на корабль. До этого я находился еще, так сказать, в области предчувствий. Но интуиция превратилась в почти полную уверенность, когда я вспомнил один случай…
У Рогуса за день до старта заболел маленький сын — он единственный из членов экипажа оставлял на Зургане семью. Его отпустили с корабля в город Сумору проведать сына. Всего на два часа! Рогус вернулся с небольшим опозданием, что было непохоже на пунктуального бортинженера.
А перед самым стартом председатель Совета Астронавтики Нанди-Нан отозвал меня в сторону и спросил:
— Помнишь, как Грон-Гро предупреждал, что вос-производящий фарсан под номером четыреста десять мог уцелеть?
— Помню.
— Он оказался прав. Того фарсана обнаружили недалеко от Суморы.
Сумора! Помню, меня тогда заставило поморщиться это совпадение.
— Как же его обнаружили? — спросил я Нанди-Нана.
— Он ждал, когда на Зургане забудется вся эта нелепая и страшная история с фарсанами. Но прошло всего полгода — и не выдержал: проявил активность и разоблачил себя.
— Активность? — в ужасе переспросил я, догадываясь, о чем говорит Нанди-Нан: фарсан убил человека!
— Да. Ученые, исследовавшие захваченного фарсана, нашли, что за полгода он проявил активность всего один раз, и совсем недавно. Но ты не беспокойся. Этот воспроизводящий фарсан мог оставить после себя только простого фарсана. А простые фарсаны нам сейчас не страшны, и мы его быстро найдем…
Так фарсан (теперь-то я почти уверен, что Рогус и был тем самым простым фарсаном) стал участником первой межзвездной экспедиции.
Рогус выглядел типичным представителем племени сулаков, которые веками, до наступления Эры Братства Полюсов, угнетались шеронами.
В его сутулой фигуре было что-то пришибленное и виноватое. В лице ничего запоминающегося, ни одного броского штриха. Лишь своеобразная, бесхитростно-детская улыбка иногда озаряла это лицо. Именно улыбка мне всегда и не нравилась. Что-то в ней искусственное…
Другим членам экипажа Рогус пришелся по душе. Он покорил всех своей скромностью, трудолюбием и громадной технической эрудицией.
— Удивляюсь, — говорил мне Али-Ан, — почему Рогус вам неприятен. Хороший бортинженер, скромный товарищ. Чего еще надо?
С первых дней полета Рогус показал себя превосходным бортинженером. Все приборы корабля, вся аппаратура и кибернетические устройства работали безотказно. В самом деле, чего еще надо? И я успокоился. Все мы, представители расы северян, стали относиться к этому скромному и способному сулаку с большим уважением и участием. Али-Ан даже подружился с ним.
Почти все свободное время Рогус проводил в своей каюте. Там он упорно работал над каким-то фантастическим изобретением. Кажется, он конструировал нейтринную пушку, которая давала бы возможность произ водить локализацию звездных недр. От кого же я впервые услышал об этой пушке? Ну да, от Али-Ана! Он первый получил приглашение Рогуса посетить каюту. И я снова похолодел от ужаса: Али-Ан — фарсан!.. Если Рогус фарсан, то Али-Ан никак не мог избежать страшной участи. Дружба Али-Ана с Рогусом погубила его. За ним первым дверь каюты Рогуса захлопнулась, как дверца мышеловки. Оттуда Али-Ан уже не вышел. Вместо него из каюты Рогуса появился фарсан, с ювелирной тонкостью скопировавший не только внешность, поведение и привычки Али-Ана, но и его духовный облик.
Да, но Рогус… Рогус не мог быть воспроизводящим фарсаном. Значит… Неужели у него в каюте дьявольская аппаратура Вир-Виана? Что же делать?
Насколько мне помнится, это случилось в первый год нашего полета. И все остальные годы никто не подозревал, что вместо Али-Ана его обязанности на корабле выполнял — да еще как безупречно! — фарсан. Быть может, остальные члены экипажа тоже стали жертвами Рогуса, который действовал уже вместе с Али-Аном? Но когда?
Во всяком случае, я хорошо помню, что совсем недавно, за день до торможения, дверь каюты Рогуса захлопнулась за Сэнди-Ски…
Когда думаю обо всем этом, кровь холодеет в моих жилах, и я снова задаю себе вопрос: что же делать?
Бороться? Но бороться с фарсанами невозможно, бессмысленно. Голыми руками их не возьмешь. Они обладают страшной физической силой. Правда, на корабле, в грузовом отсеке, хранится лучевое оружие на случай, если обитатели других планет проявят агрессивность. Это оружие я мог бы незаметно взять. Но лучи, смертельные для людей, бессильны против фарсанов. К тому же лучами я могу случайно поразить живого человека.
Но кто же остался в живых? И почему я жив? Почему фарсаны Рогус и Али-Ан не убили в первую очередь меня, начальника экспедиции, капитана корабля?..
Вот с этими отчаянными мыслями мне и надо сейчас попытаться заснуть. Заснуть обязательно. Ведь мне предстоит завтра вести себя среди фарсанов так, чтобы они не знали о моих догадках. Одному мне не справиться с фарсанами. Поэтому надо рассказать живым членам экипажа о своих подозрениях. Но кто же остался в живых? Кто?
Несколько раз я прошелся из угла в угол. Взбудораженные нервы немного успокоились. На минуту я присел за клавишный столик, прочитал сегодняшнюю довольно сумбурную запись и удивился: получилось так, что Сэнди-Ски, Рогус и даже Али-Ан — фарсаны, и только фарсаны. Стопроцентная уверенность! Да откуда она? Какие у меня реальные, убедительные доказательства? Нет таких доказательств. Мало ли что могло померещиться?
Спал отвратительно. Почти все время снились фарсаны. Особенно часто один из них, с хитрой, плутоватой физиономией: мне слишком близко пришлось столкнуться с ним на Зургане во время войны с фарсанами. Снилось, что я спасался от него бегством. Кругом — ни души, лишь бескрайняя знойная пустыня, пески, раскаленные камни и огненный глаз солнца на белесом небе. Я оглянулся и с ужасом обнаружил, что фарсан догоняет, что он совсем близко. Я уже хорошо видел его наглую ухмылку и насмешливо сощуренные глаза. Обливаясь потом, задыхаясь от жары, я снова бросился вперед, туда, где за высокой грядой барханов находились люди. Они спасут меня… Но фарсан неумолимо приближался. Вот-вот он схватит меня и раздавит, как мошку. Неожиданно я ощутил в своих руках увесистый металлический стержень. Развернувшись, я молниеносно обрушил его на фарсана. Его голова с хрустом развалилась… Этот хруст показался мне во сне таким омерзительным и реальным, что я тотчас проснулся.
Я лежал с открытыми глазами. Воображение, распаленное страшным сном, рисовало одну картину за другой. Чаще всего вспоминался Вир-Виан — главарь космической банды фарсанов. Вспоминалась его
