атаковал и десант катера № 312. Высадка прошла удачно и внезапность была полная. Катера задним ходом тихо отошли от берега. Из тумана приблизился катер № 311, оставив на скале группу подрывников и взрывчатку…»
Но, к сожалению, в штабе ВМБ Ханко, готовя операцию, не знали, что противник на Бенгтшере в последние дни получил подкрепление.
О. Экман пишет, что на острове с начала войны находилось три смотрителя маяка и шесть человек морского наблюдательного поста. Но после захвата наблюдателей на Моргонланде у финнов, естественно, появилось предположение, что и Бенгтшер может подвергнуться нападению, поэтому туда вечером 20 июля из пехотной роты, находившейся на Росала, была отправлена группа лейтенанта Ф. Лютера численностью 26 человек. Вдоль берега были сделаны заграждения из колючей проволоки.
24 июля, как пишет другой финский историк, Н. Лаппалайнен, на Бенгтшер прибыл младший сержант Нурми с тремя артиллеристами, установившими в 50 м от воды 20-мм автоматическую пушку системы Мадсена.
Защитники Бенгтшера были вооружены винтовками системы Маузера, двумя пулеметами, несколькими автоматами и ручными гранатами. На вершине маячной башни постоянно дежурил наблюдатель, по ночам на берегу выставлялся караул. Связь между островом и штабом осуществлялась по рации.
Ближайшие к месту событий финские войска располагались в 13 км от маяка на острове Эрэ. Батареи на Эрэ и Гранхольме могли вести огонь по целям, указываемым с Бенгтшера.
На рейде Хогшера, в 26 км от Бенгтшера, базировались финские военные корабли. Вечером 25 июля здесь находились две канонерские лодки — «Uusimaa» и «Hameenmaa»10, а также сторожевой катер VMV13, имевший водоизмещение 33 т и вооруженный 20-мм пушкой. Модернизированные в 1930 году канонерские лодки считались лучшими кораблями финской береговой флотилии.
Какие же силы противостояли друг другу на скалистом островке Бенгтшер? По данным О. Экмана число защитников составляло 32 человека, Н. Лаппалайнен приводит другую цифру — 38 человек. Согласимся с Н. Лаппалайненом — ему, в 1941 году 13-летним мальчиком зачисленному в состав Ханковской группы финских войск, не имело смысла преувеличивать силы оборонявшихся.
По мнению этих историков, на Бенгтшере высадилось две группы советских десантников, по 30 человек каждая, да еще, как пишет О. Экман, 12 человек насчитывала подрывная партия. В действительности наш десант состоял из 31 человека11, а группа подрывников имела приказ до сигнала о взятии маяка находиться на катере и на остров так и не высадилась. В результате по численности защитники острова даже превосходили атакующих, по вооружению противники были почти равны. Большим преимуществом обороняющихся была надежная позиция в здании маяка, под защитой толстых гранитных стен.
Лейтенанта Лютера, спавшего на третьем этаже башни маяка, подняли в первые мгновения боя и он, разбив стекло, крикнул двигавшимся внизу людям: «Занять оборону!». В ответ Лютер получил пулеметную очередь — на берегу уже действовала огневая точка десантников. Тогда лейтенант сбежал по лестнице вниз на южную сторону к террасе у входной двери, где три человека установили пулемет. Но пулеметчик Хольстрем пал, сраженный выстрелом, а Лютера ранило осколками гранаты. Высадившийся десант овладел всем островом, за исключением западной стороны здания, где младший сержант Биелке и солдаты Эриксон, Густавссон и Оберг заняли оборону. Эриксон вел огонь из ручного пулемета в дверях маяка, но был смертельно ранен. Остальной финский гарнизон оказался взаперти.
В. И. Кибис вспоминает: «Десантники начали прицельный обстрел каждого окна здания, вызывая внутри потери. Но несли урон и нападавшие, а группа правого фланга, во главе со старшим политруком Румянцевым и лейтенантом Молярчиковым, оказалась в наихудшем положении. Перекрестный огонь трассирующими пулями с нижнего и третьего этажей здания остановил атакующих — перед ними была гладкая гранитная площадка, слева крутые скалы. Румянцев бросился вперед, уводя группу в укрытие, но был убит, лейтенант Молярчиков смертельно ранен. От группы остались единицы.
Старший лейтенант Курилов, лейтенант Беликов, лейтенант Кагалов, зам. политрука Кострица повели центральную группу на здание, но наткнулись на преграду — каменную стену высотой примерно 2 м, полукругом огибавшую здание и башню маяка. Самый высокий, ефрейтор Блинов, с ходу вскочил на стену, но упал, раненный в голову. Из окон здания посыпались гранаты. Наши „дегтяревы“, прикрывая группу, обстреливали окна бронебойно-зажигательными пулями. Наверху слышались стоны и крики. Командиры, сделав первую передышку, стали советоваться.
— Без катеров не обойтись… Как думаешь, Беликов? — спросил Курилов.
— Да, потери большие… Рассвет начинается.
Лейтенант Беликов дал сигнал катерам. Все три катера направили огонь своих 45-миллиметровок по окнам верхних этажей. Снаряды с треском лопались о толстые стены. Рассвет был близок. Катера смолкли.
Курилов рванулся вперед: „Бросай гранаты! За мной, за Родину!“
Десантники выскочили на ровную площадку, побежали к зданию, но из окон снова посыпались гранаты, застрочили пулеметы. Одна из гранат взорвалась перед старшим лейтенантом Куриловым — он упал и уже не смог подняться. Его унесли в укрытие и лейтенант Беликов взял на себя руководство боем. Бежать к зданию было бессмысленно — гранаты, отвесно падая, рвались у самых стен. Вновь отошли под защиту скалы.
С катеров уже отчетливо различали окна здания и ударили по ним из 45-мм пушек уже прямой наводкой. Теперь лейтенант Беликов скомандовал: „Беречь гранаты, бросать в окна! За мной!“ и побежал к узкой деревянной двери. Рванул ее на себя, бросил гранату и влетел в машинное отделение маяка. Группа уцелевших бойцов ворвалась вслед за ним, завязалась рукопашная. В машинном отделении на лейтенанта Кагалова наскочил огромный верзила с ножом, оба катались по цементному полу; но подскочил зам. политрука Кострица, врага обезоружили и добили.
Обороняющиеся теснились на верхних этажах башни, нападающие были на нижнем. Наверх вела узкая винтовая лестница. Теперь только тонкий металлический лист разделял воюющих. Кто-то из бойцов бросился наверх, но тут же упал сраженный. Сверху рывком открыли крышку и бросили вниз ручную гранату. В ответ раздались выстрелы. Патроны к этому времени подходили к концу у обеих сторон. Немного говоривший по-фински лейтенант Кагалов кричал снизу: „Andautugaa, andautugaa! (Сдавайтесь, сдавайтесь!)“. Но это не давало результата: „Не вылезают, огрызаются… Нет смысла лезть на рожон… Подвезут мины, все взлетят!“
Катера продолжали обстрел зажигательными снарядами — рамы в окнах разлетелись, маячная установка на вершине башни разбита, но толстые гранитные стены не поддавались 45-мм снарядам».
Связь оборонявшихся с внешним миром осуществлялась только через расположенную на третьем этаже маяка радиостанцию. Старший сержант Хюппе еще в 1 ч 10 мин вызвал штаб, находившийся в Хииттинене и попросил помощи. Начальник отдела штаба майор Моринг поднял по тревоге канонерские лодки на Хогшере и приказал артиллерийским батареям на Эрэ и Гранхольме отразить атаку катеров. Огонь батарей корректировался с Бенгтшера и, хотя корректировка была сильно затруднена плохой видимостью и несовершенством связи, огонь держал катера на таком расстоянии, что их стрельба стала неэффективной.
Лейтенант Лютер просил разрешения оставить Бенгтшер, но для этого отсутствовали реальные возможности. Было обещано прислать на помощь егерей из Росала и Эрэ, канонерские лодки с Хогшера и истребители из Турку. Финская артиллерия била в это время по скалам острова, ближайшие разрывы ложились в 10 м от стен маяка.
Радист Хюппе периодически поддерживал связь, поэтому в штабе в Хииттинене было известно, что остров захвачен десантниками и обороняющиеся отошли на верхние этажи маяка. Вскоре наружная антенна была уничтожена и связь прервалась.
В 1 ч 34 мин капитан-лейтенант Аувинен на канонерской лодке «Hameenmaa» вышел на помощь Бенгтшеру. Чуть позже капитан-лейтенант Викберг сообщил, что идет на «Uusimaa» за своим ведущим; за ними следовал лейтенант Валтасаари на катере VMV13. Часы показывали 3 ч 40 мин, когда «Uusimaa» первой подошла к Бенгтшеру, а тремя минутами позже обе канонерские лодки открыли огонь по катерам десантников, не давая им подойти к острову. Затем огонь был перенесен на скалы.
