каменное строение, к которому примыкает 46-метровая башня самого высокого в Финляндии маяка. Вокруг маяка с южной и восточной сторон расположена двух-трехметровая каменная терраса, с северной стороны — два сарая и сауна. В ясную погоду с маяка просматривается все устье Финского залива.
В башне маяка Бенгтшере 17 июня 1941 года находились два немецких матроса, в задачу которых входило наблюдать за морским движением в районе Ханко и сообщать о нем по радио своему командованию.
Маяк Бенгтшер относился к шестому, самому западному, сектору обороны финской Ханковской группы. Этот сектор занимала 4-я бригада береговой артиллерии, передовые тяжелые батареи которой размещались на островах Эрэ и Гранхольм; на Росала в церковном приходе Хииттинен находились штаб сектора и пехотная рота. С началом боевых действий личный состав с самых дальних островов сектора Моргонланд и Мальтшэр был эвакуирован, а башни маяков заминированы.
26 июня 1941 года третий залп 130-мм батареи на мысе Утиный (командир — старший лейтенант Брагин) накрыл оставленную финнами позицию на Моргонланде — железобетонная башня и расположенный рядом склад мин заграждения взлетели на воздух. Но остров с проходившим перед ним морским фарватером были слишком большим искушением для разведчиков и с 7 июля здесь расположился финский наблюдательный пост — лейтенант Алблад, младший сержант Ранта и четыре солдата. В течение недели эта группа беспрепятственно собирала информацию о событиях, происходивших на подходе к ВМБ Ханко. Отсюда и с маяка Бенгтшер корректировался и артиллерийский огонь.
В штабе базы решили уничтожить эти наблюдательные посты финнов. Отдельный отряд пограничных войск майора А. Д. Губина получил задание ликвидировать пост на Моргонланде. На рассвете 16 июля лейтенант Заикин с отрядом пограничников на двух катерах подошел к острову, высадился и застал финнов врасплох. Строения на Моргонланде были сожжены, а группа лейтенанта Алблада захвачена в плен. Финны сообщили, что на маяке Бенгтшер находится только маленькая группа наблюдателей.
Теперь на очереди был неприятельский пост на Бенгтшере. Его наверняка можно было уничтожить огнем крупнокалиберной железнодорожной артиллерии или бомбардировщиками. Однако это показалось недостаточно надежным, а успех на Моргонланде вызывал желание провести еще одну подобную операцию.
Генерал С. И. Кабанов поставил пограничникам задачу: под прикрытием темноты высадить на Бенгтшер десантную группу, внезапно захватить личный состав наблюдательного поста, уничтожить маяк и покинуть остров. Десант предстояло совершить на катерах 3-го отряда Морпогранохраны.
На ВМБ Ханко базировалось семь катеров — малых охотников типов MO-II и MO-IV — под общим командованием капитана 2 ранга М. Д. Полегаева. Три катера — МО № 311, МО № 312 и МО № 313 — входили в состав Балтийского флота, а четыре числились в Морпогранохране и имели номера ПК-236, ПК- 237, ПК-238 и ПК-2399.
Участник боя старший сержант Владимир Иванович Кибис вспоминает: «Примерно в середине июля 1941 года командир Отдельного погранотряда береговой охраны майор А. Д. Губин срочно пригласил к себе комиссара отряда И. С. Иванова и начальника штаба М. В. Киблика. Разрабатывался совместно с представителями командования ВМБ план десантной высадки на остров Бенгтшер. Решили подготовить усиленную группу во главе со старшим лейтенантом Куриловым и старшим политруком Румянцевым. Майор Губин коротко доложил: „Маяк должен быть взорван. Успех зависит от внезапности и быстроты действий в ночных условиях. По имеющимся данным остров укреплен, размеры его очень малы, маневрировать группе негде и некогда, имеются огневые точки. Желательно захватить остров без шума, это обеспечит успешный отход группы. Десант скомплектовать тремя подгруппами: лобовую ведет Курилов, его заместитель — Беликов, правый обхват Румянцев, левый обхват Кибис“.
В правильном выборе командира десантной группы и его заместителя в отряде никто не сомневался. Старший лейтенант Курилов не раз выполнял задания штаба отряда и хорошо знал своего заместителя лейтенанта Беликова. Малоразговорчивый лейтенант Беликов — скромный отважный человек, наделенный удивительным самообладанием и выдержкой в неожиданных сложных ситуациях боя. Большая часть десанта была из его подразделения.
24 июля десантная группа выстроилась, каждому вручили именной жетон. Комиссар погранотряда объявил:
— Документы, комсомольские и партийные билеты, письма — сдать, знаки различия — снять. Нет ли среди вас больных? Кто по каким-либо причинам не может участвовать в десанте — три шага вперед!
Строй не шелохнулся, ни один десантник не вышел из него.
— Задача ответственная. Выполнить ее нужно быстро, без шума, не привлекая внимания противника. Желаю успеха!..»
Десантники были вооружены винтовками системы Мосина, каждый получил по 120 патронов и две ручные гранаты; только В. И. Кибис имел самозарядную винтовку СВТ-40. Автоматическое оружие группы составляли три ручных пулемета ДП. Очевидно, что вооружение явно не соответствовало задачам десантной операции, отсутствовали резервные запасы патронов и гранат.
Штаб базы, чтобы обезопасить операцию от угрозы финских броненосцев «Vainamoinen» и «Illmarinen» 19 и 23 июля подверг их нападению с воздуха, в результате чего броненосцы отступили в воды внутренних шхер.
Степан Данилович Леонтьев, служивший тогда на катере ПК-238, впоследствии писал:
«Команды катеров ПК-238 и ПК-239 представляли собой хорошо подготовленные коллективы. Основная команда служила вместе в 1938–1939 годах в Ораниенбауме, поэтому сложные и опасные задания всегда давали нам или 239-му. На наш катер в 1940 году пришли лишь четыре новых человека — командир лейтенант Беляев с помощником и механиком и рулевой-сигнальщик. На катере все были комсомольцами. Я был комсоргом катера и командиром носового орудия в звании старшины 2-й статьи, поэтому про операцию знал дня за два. Всей команде было сообщено о походе 26 июля. Вечером перед выходом собрал комсомольское собрание, когда мы стояли у острова Густавсверн, вкратце рассказал о задачах комсомольцев в бою и все поняли, что это сложнее, чем взятие Хэстэ или Хорсена, не говоря уж про остров Медэн, где и то пришлось израсходовать более 100 снарядов на пушку. Выступили на собрании командир катера Беляев и комсорг дивизиона Панков.
В 23 ч 00 мин мы покинули базу на острове Густавсверн. ПК-238 был головным, за нами шел МО № 312 (командир лейтенант Ефимов) и, с некоторым отставанием, МО № 311 (командир лейтенант Бубнов). На нашем катере были командир дивизиона пограничных судов старший лейтенант Лежепёков, командовавший высадкой, комиссар дивизиона старший политрук Панков, штурман дивизиона старший лейтенант Васильев. Шли бесшумно, подводным выхлопом, без света. Подошли к острову Бенгтшер в 1 ч 15 мин, там все было тихо. МО № 311 остался в дрейфе в 700–800 м от берега. ПК-238 подошел к берегу, левее и сзади шел МО № 312. Во время нашей высадки стрельбы еще не было, но когда к берегу подошел МО № 312, финны открыли пулеметный огонь. На нашем катере был смертельно ранен старший лейтенант Васильев. Пули щелкали по катеру и мы отошли от маяка Бенгтшер к стоявшему в отдалении МО № 311. Следом за нами сюда приблизился и МО № 312, с которого доложили, что десант также высажен, но в команде катера имеется пять человек раненых и от удара поврежден форштевень…».
Финский историк О. Экман так описывает этот момент: «Ночь стояла спокойная и теплая, +18 °C, но в воздухе была мгла и от едва видимого полуострова Ханко тянуло дымом пожаров. Было начало второго часа ночи, когда находившийся в башне наблюдатель Рюханен заметил немецкий катер типа R. Катер исчез в тумане, не подав положенного опознавательного сигнала. Но немцы обычно и не выполняли это требование, поэтому наблюдатель не поднял тревоги, хотя вдали вскоре различил три таких катера, чему тоже не придал значения.
Такое спокойствие наблюдателя было чрезмерным. И тут смотритель маяка Лайне, вышедший из здания наружу по нужде, заметил у южного берега лодки и неясные фигуры выскакивающих десантников. С диким криком „Они здесь!“ смотритель бросился внутрь здания, чем поднял тревогу. Единственный караульный солдат, заметивший темные фигуры, решил, что это свои, но был убит прежде, чем успел подойти и разобраться, в чем дело.
Тихо, как привидения, десантники устремились к зданию и маяку. Никем не встреченной группой
