весьма засаленные двухсот— и сторублевки.
Воротников начал багроветь.
—Мадам, вы обратились не по тому адресу. У нас только и дел, что заниматься вашими кошками!
— А чем мой Барсик хуже других? — с вызовом крикнула «мадам».
— Шесть тысяч долларов авансу! — рявкнул Воротников.
— Какие доллары? У нас не Америка! Вы обязаны брать рубли! Я жаловаться на вас буду!
— Хорошо! Давайте в рублях. Шесть тысяч долларов по курсу — это тридцать пять миллионов!
— Какие такие тридцать пять миллионов? — уперев руки в бока, заверещала посетительница. — Зарплату месяцами не платят!…
Услышав шум, в кабинет заглянули секретарша и второй детектив — Шулыгин, рыжеволосый здоровяк с конопатым деревенским лицом.
Воротников показал на даму.
— Николай, выведи ее!
Шулыгин взял даму под локоток. Она завизжала.
— Мы не занимаемся котами! — гремел Воротников. — Убирайтесь.! Убирайтесь отсюда!…
— Мой Барсик! — выла посетительница, воздевая руки к потолку. — Как же я теперь буду без тебя?…
К Шулыгину присоединился Максудов. Вдвоем они вывели безутешную хозяйку кота из офиса.
— Наширялась, стерва, сразу видно! — кипел раскрасневшийся от негодования Воротников.
— А я думал — валютная, — сказал Шулыгин. — Прикид у нее зашибись.
— Куда ей до валютной! — отмахнулся директор. — Старуха! Бикса вокзальная!
Покуда сыщики обсуждали ее визит, странная посетительница быстрым шагом пересекла двор, вышла в переулок и отперла дверцу припаркованного здесь серого «Москвича». Усевшись за руль, она нажала на газ.
Дама, явившаяся в сыскное агентство «Поиск-плюс», не интересовалась котами и никогда не имела никакого Барсика. Это была даже и не дама вовсе. Глубоко законспирированный резидент немецкой разведки Гельмут Липке явился в агентство с единственной целью — установить там «жучок». А за пару часов до этого, на Большой Дмитровке, он прилепил миниатюрное подслушивающее устройство к пиджаку Шредера…
Все началось три дня назад, когда Липке извлек из тайника шифрованную депешу, заложенную туда курьером из Берлина. В депеше содержался приказ взять под контроль группу Шредера, которая завтра прилетает в Москву с целью найти похищенный алмаз. Резидент следил за немецкими бандитами с момента их высадки из самолета в аэропорту Шереметьево. Его серый «Москвич» неотступно двигался за их «Жигулями». В первый день слежки за рулем «Москвича» сидел невзрачный темноглазый мужчина. Простая рубаха и ветровка делали его похожим на дачника, возвращающегося с участка. На второй день «дачник» превратился в вызывающе одетую даму с большим количеством косметики на лице» Накладная грудь выглядела как натуральная. Специальная мембрана, взятая в рот, позволяла говорить писклявым женским голосом. Шредер ничего не заподозрил, когда на нем повисла уличная проститутка. За несколько секунд объятий Липке ухитрился прикрепить к внутренней подкладке его пиджака миниатюрную капсулу с микрофоном. Через четверть часа под воздействием окружающего тепла капсула изменила свой цвет, почти слившись с цветом подкладки, и стала походить на случайное пятно. Она же, эта капсула, увеличила чувствительность микрофона в несколько раз и начала снабжать его питанием за счет преобразования тепловой энергии в электрическую. Сидя в своем «Москвиче», «проститутка» слушала разговоры Шредера с его подручными. «Жучок» работал также и в режиме радиомаяка. Резиденту теперь не нужно было следовать за интересующими его «Жигулями», рискуя «засветиться». Он ехал на приличном расстоянии от них, ориентируясь на пеленг. Остановив «Москвич» в окрестностях дома, где располагалось агентство «Поиск-плюс», Липке надел плейерные наушники и выслушал разговор Шредера с сыщиками. Затем, дождавшись, когда Шредер покинет агентство, он явился туда и разыграл комедию с пропавшим Барсиком. «Жучок» застрял на специальной липучке под крышкой письменного стола. С этой минуты резидент имел возможность слышать как разговоры группы Шредера в «Жигулях», так и совещания детективов в кабинете Воротникова.
Отъехав на несколько сот метров, он остановил машину и, стараясь не попортить свою дамскую прическу, снова надел наушники. Настроенный на сигналы обоих «жучков» приемник был вмонтирован в панель управления «Москвича». Повертев рукоятку, резидент услышал хрипловатый голос Шредера.
— …Отлично! Один крючок закинули! — говорил бандит. — Но одного мало. Надо найти еще хотя бы пару сыскных агентств, которые взялись бы за это дело.
— А если они насуют тебе целую кучу Петровых? — спросил Гизе.
— Хрен с ними! — рявкнул Шредер. — Пусть будет куча! Пропорю всем Петровым живот и об-шмонаю кишки!…
И он захохотал. Напарники, сидевшие с ним в «Жигулях», подхватили смех.
Резидент переключился на кабинет Воротникова.
— …Ясно, что этот немец — коммерсант. — Он узнал голос директора агентства. — Причем коммерсант, который явно не в ладах с законом, иначе он был бы с нами откровеннее. Анатоль, возьмешь под колпак все фирмы, имеющие дела с Германией. В списках сотрудников ищи Петровых, ну а установить, кто из них в последний месяц побывал за границей, труда не составит…
— Придется снова давать на лапу Аграновскому из налоговой инспекции! — заметил Максудов.
— Само собой. — Послышался щелчок зажигалки. Воротников закурил. — Без него нам не получить этих сведений…
— А если фирма, от которой Петров приезжал в Германию, — фиктивная?
— Тогда будем плясать от аппендикса. По возвращении в Россию он мог обратиться за консультацией к врачу. В некоторых медучреждениях данные о пациентах и их болезнях заносят в компьютер. Возможно, нам придется пошарить и там… И вот еще что. Хорошо бы как-нибудь стороной, не . привлекая внимания, узнать побольше об этом немце… Тогда, наверное, и с Петровым картина прояснится.
— Трудновато будет это сделать. Он не дал нам своего адреса…
— Завтра с утра обзвони гостиницы. Наступило молчание. В кабинете шуршала бумага, слышалось сопение Воротникова.
— Нашим барыгам палец в рот не клади, — снова раздался голос директора. — Только тем и занимаются, что подставляют и кидают партнеров. А на Западе народ, известное дело, доверчивый, его охмурить — раз плюнуть. Вот те потом и едут сюда как этот немец, — искать своих кидал… — Ворот ников хмыкнул. — Немчура за сведения о Петрове целых сорок штук баксов выкладывает, не слабо, а?
— Видать, здорово его обули, — согласился Максудов.
Резидент перевел приемник в режим автоматической записи, снял наушники и взялся за руль. «Москвич» тронулся с места.
За окнами чернела ночь. Вика сидела в больничной палате за маленьким столиком в углу и при свете настольной лампы читала любовный роман. В палате стояло шестнадцать коек с больными, не говоря о восьми в коридоре, которые тоже входили в ведение Вики. Временами то там, то здесь начинали скрипеть матрацные пружины: больные, ворочались на койках.
— Девушка… Девушка… — снова застонала старуха Зиненко.
Вика, заложив страницы шариковой ручкой, недовольно вздохнула и встала из-за стола.
— Ну, что там опять у вас? — строгим шепотом спросила она, подойдя.
— Болит бок, сил нет…
— Перевернитесь на спину.
— Да переворачивалась, уж вся испереворачивалась, не проходит…
— Девушка, живот прихватило… — послышался шепот с соседней кровати.
— Тише вы, а то других разбудите! — прикрикнула Вика. — Можете пять минут полежать спокойно? Не палата, а наказание, честное слово! — Она повернулась к Зиненко: — Сейчас сделаю укол, терпите.
На столе чуть слышно затренькал телефон. Вика подошла и сняла трубку.
— Викусик? — услышала она знакомый голос. — Как ты там, еще не зачахла со своими старухами?
—Они, чувствую, всю ночь меня доставать будут!
