алкоголя. Вообще веселые попались пацаны. — Он кивнул на покойников. — Гнали на полной скорости.
— Как же они машину не пожалели?
— С машиной тебе, считай, тоже повезло. — Бутыкин плеснул водки в стакан. — Менты с места аварии запрашивали компьютерный центр ГАИ. Оказалось, что номер «Вольво» фальшивый, а когда посмотрели на заводской номер, набитый на двигателе, то вообще чепуха какая-то получилась. «Вольво» этот угнанный и уже больше года числится в розыске. Так что никаких концов!
— Надо бы ему волосы набок зачесать, чтоб было больше похоже…
— Это мы сделаем в один момент… И еще погляди-ка сюда… — Он отвел в сторону клок окровавленной рубашки, и Вика увидела на бледно-синем плече мертвеца татуировку — распустившуюся розу. — Похоже, ребятки были из крутых… У его приятеля, — кивнул Бутыкин на средний труп, — еще больше наколок… Вор в законе, не иначе'
— У мужа наколок нет… — пробормотала Вика.
— Не имеет значения! Когда будешь заявлять в ментуру, скажешь, что была наколка на левом плече — распустившаяся роза… Ты запоминай, это тебе пригодится.
— Может, у него еще какие-нибудь приметы есть?
— Давай позырим, — согласился Бутыкин. — А вдруг у него на члене татуировка? — Он захохотал. — Микки Маус, как у Майклуши Джексона! А что, надо и на член позырить, вдруг он у тебя кастрат!
— Этого еще не хватало!
— Тэ-эк-с. — Санитар спустил с трупа штаны и плавки. — Секи, значит: делал операцию аппендицита, вот шрам…
— Мужу тоже вырезали аппендицит!
— Тем лучше. Смотри дальше. Тэк-с… Член не горбатый, в провисшем состоянии не меньше двенадцати сантиметров…
— Дурь какая-то, я и смотреть на него не хочу! — Вика, брезгливо поджав губы, отошла к столу. — В милиции об этом спрашивать не будут!
Бутыкин заржал, широко раскрыв рот.
— Сказать, о чем могут спросить у тебя в милиции?
— О чем?
— О болезнях твоего мужа! Вдруг он у тебя раковый?
.
— Милиции-то это зачем?
— А затем! Она сравнят твои показания с результатами вскрытия. Ты, например, скажешь, что Петров был здоров как бык, а у него, — кивнул санитар на труп, — при вскрытии найдут порок сердца или прободение желудка. И как ты потом будешь отбрехиваться?
— Значит, его будут вскрывать?… — Вика озадаченно посмотрела на покойника.
— А как же. И еще неизвестно, какие болячки у него обнаружат!
— Но муж на болезни вроде не жаловался… Он даже не простужался…
Бутыкин обнял ее за талию и притянул к себе.
— Впрочем, проблема не настолько серьезна… — Он коснулся губами ее шеи.
— Ты можешь сделать, чтобы вскрытие ничего особенного не показало?
— Я все могу, — самодовольно усмехнулся санитар. — В морге я царь и бог. Как захочу, так и будет. Я даже могу устроить так, чтобы его вообще не вскрывали. Только шов наложим для вида, и все.
— Это было бы замечательно! А то еще правда найдут у него прободение…
— Протокольчик вскрытия состряпаем в лучшем виде. Парень он молодой, что у него может быть кроме гастрита? Ну, придумаем еще какой-нибудь песок в почке, и хватит с него…
Он вдруг поднял Вику на руки и закинул на стол.
— Хватит о делах, пора и поиграть!
— Тебе неймется?
— Ужасно! — Санитар тоже взобрался на стол. — Я целый день ждал этой минуты!
Когда он налег на нее, Вика взвизгнула от удовольствия. Бутыкин принялся расстегивать на ней халат, затем занялся ее рубашкой. Вика изгибалась, давая освободить себя от одежды.
— Так бы до утра и держался за твое вымя… — урчал санитар, сжимая ладонями ее отвердевшие груди.
Он заметил рядом с собой наполовину наполненный стакан, схватил его и одним духом опрокинул в себя его содержимое.
— Хорошо пошло! — завопил Бутыкин, стаскивая с себя джинсы. — А теперь понеслась!…
—Девушка! Девушка!… — хрипела в углу Зиненко.
Из окон в душные сумерки палаты вливалась бледная утренняя синева.
—Девушка…
— Да прекратите вы! — раздраженным шепотом откликнулась наконец Вика. — Вам же сделали укол! Лежите спокойно и не будите людей…
Хрипы затихли, но вместо них послышался скрип матрацных пружин. Вика сидела за столом, отхлебывала из стакана чай и ждала звонка. После столкновения с бандитами муж звонил ей в каждое ее дежурство и всегда в одно и тоже время — под утро, узнавал, не появился ли подходящий труп. Дома он почти не бывал. Чем занимается, где ночует — Вике он этого не говорил, да она и не спрашивала. Ей и самой было страшновато все эти дни, хотя дела мужа ее вроде бы не касались…
Телефон затренькал. Она схватила трубку.
— Вика?
— Да, это я. Слушай, сегодня привезли! Недавно, часа четыре назад… — Она говорила шепотом, прикрыв трубку рукой, чтобы ее голос не долетел до ближайших кроватей. — Автомобильная Катастрофа. На «Вольво», ехали три парня и врезались в «КамАЗ». Все умерли…
— Документы при них нашли?
— Нет. Кто такие — неизвестно.
— Это самое главное! Кто-нибудь из них есть похожий на меня?
— Есть один. Твоего роста, и фигурой похож…
— А лицо?
—У него все лицо разбито…
— Тогда опознаешь меня по одежде. Говоришь, там было трое?
—Да…
— Тогда такую версию придумаем. Я обычно езжу на попутных машинах. Сегодня ночью я остановил попутку, в которой уже находилось двое незнакомых мужиков. Мы поехали и все разбились. Просекла момент? Так потом объяснишь в милиции.
— Мне прямо завтра туда идти?
— Нет. Завтра ты только спохватишься, что я не вернулся домой. В ментуру полагается идти только на третий день после исчезновения человека. Тогда они примут у тебя заявление. А пока ты начнешь обзванивать моих знакомых. Узнавай, не видел ли меня кто-нибудь, где я, не ночевал ли я у них. Сделай вид, что взволнована, что переживаешь очень, ну, в общем, сама знаешь!
— Хорошо… Но тебя самого-то никто не увидит?
— Об этом не беспокойся. Я еще со вчерашнего вечера исчез для всех…
— А что бандюги?
— Они, сволочи, установили слежку за нашим подъездом…
Вика испуганно ахнула.
— Да не бойся ты! — раздраженно буркнул муж. — Тебе они ничего не сделают, это они за мной охотятся…
— Они снова на тебя наезжали?
— Да, вчера. Взяли меня в подъезде и затолкали к себе в машину…
Вика беспрерывно ахала, ужасаясь.
— Они что-нибудь сделали тебе?
— На этот раз обошлось… Не считая пары синяков. Короче, их главарь, кличка его — Бульдозер,
