подготовить. И лучше, наверное, это сделать не сейчас, а когда уляжется вся эта канитель.
— Ты права, сейчас не надо… Но ее приезд меня просто убил! Я в шоке!
— А я что, не в шоке? Еще, может, побольше, чем ты!
Некоторое время Алексей мычал, словно у него заныл зуб.
— Ну хватит тебе, — не выдержала наконец Вика. — Ничего с твоей мамашей не сделалось, она у тебя крепкая старуха, еще и не такое выдержит. Ты лучше скажи, что мы дальше делать будем?
— Дальше?.. А! Хорошо, что ты мне напомнила, а то я так расстроился, что даже из головы вылетело… Короче, я говорил тебе, что застраховался в во— семнадцати фирмах? Завтра ты поедешь на Ленинградский вокзал и возьмешь из автоматической камеры хранения сумку со всеми документами. Ячейка номер триста шестнадцать, запомнила? Триста шестнадцать. Лучше запиши где-нибудь, а то забудешь.
Вика придвинула к себе листок бумаги. — Ладно, записываю…
—Код — «В» и год твоего рождения, четыре цифры, записала?
—Записала.
— Значит, возьмешь сумку и сразу дуй к нотариусу, оформишь копии свидетельства о смерти. И завтра же можешь начать объезжать страховые фирмы. Деньги особо не трать, они нам понадобятся.
— А как быть с квартирой? Может, сдать ее кому-нибудь?
— С квартирой потом разберемся, когда крутые отлипнут. А сейчас у тебя два главных дела: мои похороны и страховые фирмы. Похороны, говоришь, послезавтра?
Вика посмотрела на часы. Был четвертый час утра.
— Можно считать, что уже завтра.
— А где?
— На кладбище в Ромашкове. У знакомых твоей мамаши дача в Ромашкове, так она через них договорилась насчет места. Там, говорит, большое кладбище, хорошее. — Вика сунула в рот сигарету и щелкнула зажигалкой. — Ты знаешь, у нее даже была мысль везти тебя в Питер.
— В Питер? — умилился Алексей. — Бедная мамочка! Как она меня любит!..
В трубке раздался звук, похожий на всхлип. Вика выдохнула струю дыма.
Кладбище находилось рядом со станцией пригородной электрички, так что пассажиры проезжавшего поезда могли видеть, как из автобуса извлекают гроб. Громыхали колеса, убыстряя ход, солнце ослепительно сверкало в оконных .стеклах. Электричка промчалась, и снова наступила тишина. Гроб перенесли на тележку и покатили по аллее между могилами.
За гробом шла Вика в черной косынке, рядом с ней — Лидия Павловна в купленном вчера черном жакете и черной мантильке на голове. За ними нестройной вереницей тянулось с полдюжины друзей Вики и ее мужа. Тележка добралась до ограды и покатила вдоль нее. Остановились в самом конце кладбища, в углу, где на прогнивших досках забора была намалевана красной краской неровная надпись: «Спартак» — чемпион, ЦСКА — кони». Тут же, в самом углу, темнела небольшая группа из прошлогодних пожухлых листьев, сгнивших венков, обрывков бумаг, банок и другого кладбищенского мусора. Под спартаковской надписью была уже вырыта яма и высилась горка свежевыкопанной земли.
Место Лидии Павловне явно не понравилось. Она недовольно поджала губы и поспешила встать спиной к свалке и забору. Гроб опустили в могилу. Вика растрогалась и выжала из себя несколько слезинок. Лидия Павловна, стоя с высоко вздернутым подбородком, с достоинством подносила к лицу кружевной платочек.
Вовсю пекло солнце, и на раскидистых кладбищенских деревьях заливались птицы. Снова где-то невдалеке прогудела электричка.
— Несчастный мальчик! — с надрывом произнесла Лидия Павловна, когда кладбищенские рабо-. чие утрамбовывали лопатами могильный холм.
Провожающие скорбно молчали. Вдова вздыхала. Ей было жарко в косынке. Она думала о том, когда же все это кончится и свекровь наконец уедет К себе в Питер.
Постояв у могилы, процессия потянулась в обратный путь. Некоторые отправились на шоссе в надежде остановить попутку, другие вышли на станционную платформу. Здесь было безлюдно, поскольку электричка отошла совсем недавно.
Вика, потоптавшись на платформе, тоже направилась к шоссе. Она пересекла небольшой лесок и огляделась. Синицына с подругами, видимо, уже поймала попутку и уехала. Вика мысленно выругала себя: надо было и ей вместе со всеми пойти на дорогу, а не надеяться на электричку, которая подъедет только через полчаса!
Откуда-то справа, словно из-за деревьев, на пустынное шоссе выскочила машина. Вика подняла руку. И вдруг отпрянула в испуге: это был темно-синий «БМВ»! Она шагнула назад, повернулась и бросилась в лесок. Совсем недалеко, за редкими деревьями, виднелась платформа станции. Там находились люди, ожидавшие электричку…
Но она не добежала до платформы. Ее догнали, кто-то ударил ее в спину, и она упала, не удержавшись на ногах. Крик застрял в ее горле: чья-то громадная потная рука обхватила ее лицо, зажав рот. Ее подняли с земли и поволокли к машине.
— Не трепыхайся, крошка, — прошипел тащивший ее бандит.
— Гарик, давай ее сюда! — Из распахнутой задней двери высунулась красная рожа Бульдозера. — Попалась, сучка, теперь не уйдешь!
Слабо сопротивлявшуюся Вику втолкнули на заднее сиденье. Она оказалась рядом с Бульдозером. По левую сторону от нее уселся Гарик. Двер захлопнулась, и «БМВ» сорвался с места.
— Лом, поищи местечко поукромнее, — сказал главарь бандиту, сидевшему за рулем. — И там остановись. Надо побалакать с вдовушкой.
Он похлопал Вику по щеке. Она отвела голову.
— Не ерепенься, детка, — ухмыльнулся Бульдозер, — я пока еще добрый!
«БМВ» свернул в лес и остановился невдалеке от дороги.
— Короче, ты! — Лицо Бульдозера посуровело. Он дотянулся указательным пальцем до Викиного горла и слегка надавил. — Ты знаешь, что твой муженек задолжал нам пятьдесят штук баксов?
Вика отрицательно замотала головой.
— Не лепи горбатого, ты знаешь все! — Он еще сильнее надавил пальцем, и Вика судорожно закашлялась. — Мы ему включили счетчик, и к сегодняшнему дню накапало сто пятьдесят штук «зеленых»! Поняла, нет?
Вика закивала.
— Этот должок теперь на тебе. Ты выдашь нам все до последней копейки, иначе тебе не жить.
Он убрал палец, и Вика обрела наконец дар речи.
— Но у меня нет таких денег, клянусь!
— А квартира?
— Она не наша, мы еще не выплатили и половины ее стоимости…
— Короче, ты, сучка. Деньги ты достань. Где — твое дело, нас это не колышет. Поняла, нет?
— П-поняла…
— И не вздумай слинять. Твой муженек-раздолбай вовремя перекинулся, иначе бы уже счас ходил без уха!.. Сайд, дай сумку.
Сидевший рядом с водителем бандит достал откуда-то снизу и передал Бульдозеру небольшой баул. Главарь извлек оттуда темную сморщенную руку, отрубленную по локоть.
— Видишь это? — рявкнул он Вике в самое ухо. — Ты зырь, сучка, и кумекай!
На покойников Вика уже успела насмотреться в морге, и отрубленная конечность сама по себе не произвела на нее особого впечатления. Ее больше испугал злобный вид бандита, с каким он совал обрубок ей в лицо. Сглатывая слезы, она вжималась в спинку сиденья и отворачивалась.
— Короче, ты, соплюшка! Ты все усекла? И не вздумай настучать ментам, тогда разговор у нас будет короткий! Поняла, нет?
— Поняла…
— Муженек у тебя был богатый, — продолжал Бульдозер, обдавая ее чесночной отрыжкой, — барыга был у тебя муженек, и баксы он где-то должен заныкать!
— Честно, у нас не было денег… — умоляюще пролепетала Вика. — Он на все деньги накупил обуви в
