конце концов идет ведь на излом после приложенных усилий? Даже отбей он лишь половину ваших кораблей или даже треть, это уже перевело бы его на новый уровень. Целая армия на колесах, летучий отряд, представь!
– Верно излагаешь. Но что нам теперь делать, раз так уж вышло? Возвращаться? – спросил водитель.
– Это ваши дела, я не могу в них влезать, но, пожалуйста…
Густав замер, стараясь подобрать наиболее убедительные в данный момент слова. Потому что от них зависело многое. Такое важное и значительное, что никогда легко не ставится на карточный кон. А если и ставится, то лишь от отчаяния. Либо когда есть реальный вариант выиграть. На лице его читалось смятение. Ведь скажи он сейчас что-то неверное, неподобающее, и партия будет проиграна, это раз и навсегда поставит жирный крест на его корабле и всей его прежней жизни. Поэтому, окончательно решив, что витиеватые фразы о гордости, чести и достоинстве здесь только помешают, странник просто сказал:
– Помогите мне, пожалуйста.
– В чем помочь-то? Вернуть корабль нашими силами? А ты в курсе, скольких мы людей потеряем на этом мероприятии ради одного тебя, странник? – спросил водитель. – Ты ведь сам не знаешь, что там будет. Может, нас отравят каким-нибудь газом или подожгут колеса, закидают коктейлями Молотова? Кто за это ответит?
– Я отвечу. Но мне нужна всего лишь одна ваша машина, – сказал странник.
– Что?! Одна?! И как же ты собрался воевать на одной машине с человеком, которому не страшны пятьдесят кораблей?! – воскликнул водитель.
Заноза хмыкнул, сорвал сухую травинку и начал ее жевать, с интересом смотря на Густава.
– Я объясню, все и сразу, но сначала огласите свое решение. Мне нужно знать, могу я рассчитывать на вас или нет. Иначе я буду искать другие пути, потому что времени остается мало.
– Что скажешь, Заноза? – спросил водитель.
– С одной стороны, он странник. То есть у них свои взгляды на жизнь. Одиночество, расчет, пятое- десятое, сам знаешь. С другой стороны, он тоже с дороги. Иначе говоря, вместе с нами по одному и тому же асфальту колесит. Ну и, в-третьих, мы ехали сюда на помощь страннику. Что изменилось? Только условия сделки и плюс еще то, что мы стали знать больше, чем до этого. Так почему бы не оказать этому несчастному посильную помощь? Один корабль – это не так уж и страшно, а в случае выигрыша… Что мы получим, странник, если все сложится?
– Я покажу, где в городе есть две цистерны с топливом. Почти полные, – не раздумывая сказал Густав.
– О! – Водитель радостно хлопнул в ладоши. – Это другой разговор! Что ж ты раньше молчал?
Он опять вытащил рацию с приборной панели и сказал в нее:
– Вольфыч, нам нужно поговорить, сейчас подъеду. – Затем быстро заскочил в кабину, убрав с сиденья компьютер, и спросил у Занозы: – Со мной поедешь или тут побудешь?
Парень кивнул в ответ, обошел джип с другой стороны и уселся на пассажирское сиденье. На немой вопрос Густава водитель ответил просто:
– Мне нужно посовещаться с главными. Это быстро. Жди тут и никуда не уходи.
Загудел двигатель, джип сдал чуть назад, затем вывернул колеса и съехал на обочину. Включился дальний свет, и джип довольно быстро поехал вдоль кораблей к самому первому, где находились главные.
Густав сел на еще горячую после жаркого дня, чудом уцелевшую траву. У него немного подрагивали пальцы, и в кончиках их что-то покалывало, словно крохотные искорки тока. Казалось, что взмахни он сейчас рукой, и в воздухе останутся светящиеся следы, как царапины от когтей. Просто-напросто Густав нервничал. В который раз за эту неделю он отдавал свою жизнь и судьбу в чужие руки.
Что скажут уважаемые члены общины и какое решение примут? Неизвестно.
Он поправил пистолет, больно давивший на живот, и повернул голову налево, высматривая джип. Да только увидел не его, а двух людей, идущих к нему. Это был Марков, а рядом с ним девушка небольшого роста, чуть полноватая брюнетка.
«Что это, – подумал странник, – неужели Марков нашел себе подружку? Но она же слишком молода для него, совсем еще юная, ей не больше двадцати лет». Густав хотел уже спросить, что, собственно, происходит, потому что странная парочка молчала, но первым сказал сам Марков:
– Знакомься, это Таня. Моя дочь.
Голос у Маркова дрожал, и, невзирая на темноту, которая скрывала некоторые мелкие детали, Густав заметил, что старик плачет. Его руки цепко держали девушку за локоть, и он, не отрываясь, глядел на нее, лишь иногда бросая быстрый взгляд на Густава, чтобы узнать его реакцию. И реакция эта обязательно должна была быть положительной, потому что Марков, несомненно, гордился своей дочерью. Странник пребывал в недоумении. Какая еще к черту дочь?! Откуда?! Следовало как можно деликатнее это выяснить. Густав поднялся, вежливо пожал девушке руку и даже слегка поклонился:
– Очень приятно, меня зовут Густав. Приветствую тебя в этом дрянном городишке. Стало быть, этот симпатичный старик считает тебя своей дочерью? Или я чего-то не понимаю, Марков?
– Она действительно моя дочь, Густав! – Старик обнял девушку, и та неловко прижалась к нему, очевидно не зная, как вести себя правильно.
Страннику вдруг все стало ясно. Одно дело – искать общину для того, чтобы предупредить людей и спасти их от Легиона. И другое дело – скрывать, что у тебя там, вот прям в этой проклятой общине, живет дочь. Хренов кобель!
Но все же откуда дочь?! Ведь он жил в совсем другой общине. Как и когда?!
– Послушай, ты мне никогда не рассказывал о своей дочери, – сказал Густав. – Выходит, что мы искали общину лишь по одной причине – чтобы ты встретился со своей дочерью. Поправь меня, если я не прав. Но какого… почему же ты отговаривал меня от поездки на запад? Пытался спасти дочь?
Таня удивленно посмотрела на Маркова, но тот обнял ее еще крепче.
– Да! – крикнул он. – Да, именно для этого! Я беспокоился из-за того, что в этой общине жила моя дочь! Нельзя было говорить тебе истинную причину. Ты другого сорта человек, ты странник. Пришлось закрутить все так, чтобы ты решил ехать спасать эту общину от Легиона. Все из-за дочери. Стал бы я рисковать и обманывать тебя ради чужих людей?!
– Ах вот оно что. Получается, ты всю дорогу меня подставлял, не сказав ни слова о дочери?
– Откуда я мог знать, что они сами приедут в Тиски, а не мы найдем их?! – воскликнул Марков.
– Да при чем тут город? Я про доверие тебе говорю. Про то, что ты просто мог бы мне сказать, что опасаешься за свою дочь и тебе нужно удостовериться в ее безопасности. Все. Никаких проблем. Разве это так трудно? Зачем плести сети, зачем делать из меня дурака?
– Ну, пойми меня правильно, Густав, я же не мог знать, как ты среагируешь. А если бы ты рассердился, мол, что за дурацкая цель? И не поехал бы в ту сторону, а? Что бы я тогда делал без корабля? – умоляющим тоном сказал Марков. – Густав, ты же умный человек. Проницательный, опытный. Ты должен понимать, что я просто перестраховался.
– Ага, перестраховался. Логично для старика с хитринкой. Может, пока я тут жду великодушного решения от главных, расскажете, как вы вообще оказались по две стороны этого мира?
– Папа расстался с мамой, – вдруг сказала Таня на удивление низким, грудным голосом.
Марков вздрогнул и опустил голову, как будто нашел под ногами что-то очень интересное.
– Они поссорились и разошлись. Но папа не мог жить в одной общине с ней и уехал. Если вкратце, то история на этом заканчивается.
– Я не хотел, честное слово. – Голос Маркова дрожал совсем уже по-стариковски. – Но иначе никак нельзя было поступить, никак иначе нельзя… Будь у меня хоть один шанс из ста, что я смогу начать нормальную жизнь, снова смогу спать по ночам, я бы остался. Но это было нереально. Я слишком переживал нашу разлуку, слишком любил тебя, Танюша! Мне было больно видеть вас каждый день и знать, что мы, втроем, уже не вместе, а по отдельности. Слишком больно…
– И поэтому ты решил удрать, – сказал Густав, вспоминая тот день, когда неизвестно куда пропал его отец.
