Он брезгливо перешагнул через этот живой труп, взял ключ и надел кольцо, на котором он держался, на большой палец. Класть его в карман джинсов было бы опрометчиво.
Еще раз оглядел комнату. Все, что можно было отсюда взять, он уносил в своей памяти и руках. Револьвер, теперь уже ненужный, с пустым, приятно пахнущим порохом барабаном, полетел в сторону Бояра и приземлился к нему на спину.
Безголовое тело встрепенулось, дернулось вперед, упершись плечом в шкаф. Ноги забуксовали на скользком полу, руки истерически забились. Странник вышел из комнаты (на выходе ключ не требовался), аккуратно закрыв за собой дверь, и побрел к лестницам, держась за стену.
Что, если отец Захарий – тоже отпрыск Легиона? Ведь он стал лидером общины в одночасье. Все эти его разговоры с богом, знание о том, о чем другие только могут догадываться… Густав имел свой взгляд на эту личность, причем весьма приземленный. Размышления об информации, которую кто-то заливал внутрь святого отца, заставила его посмотреть на Захария немного иначе.
Легион, шептавший ему на ухо истину? Возможно такое или нет?
Хотя вряд ли. Густав вспомнил те отнюдь не наигранные мучения, которые отец Захарий испытывал, когда к нему в голову вселялся голос божий. Ничего подобного с Бояром не происходило, насколько это понимал странник. Даже больше – Бояр старался вести себя как обычный человек, ничем не выделяться, потому что для этого еще не пришло время. Захарий же уже стал лидером, но не на поприще спасения общины от Легиона, а немного в другом ключе.
Тогда кто же ты, отец Захарий? Представитель полярной силы? Бояр говорил, что она существует, эта сила, и речь шла не о Легионе, а о неведомых голосах, или нет, одном конкретном
А может быть, все началось намного раньше? Например, с момента потери отца или даже с рождения странника? Подумать только, если…
Густав сбился с шага и потряс головой, отгоняя от себя ненужные в данный момент мысли. Ни к чему, абсолютно не к месту забивал он сейчас многочисленные секретные ящики своего мозга зыбким и липким материалом.
Время, когда можно будет по-настоящему поразмыслить над произошедшим и предаться анализу в тишине уютного салона корабля, вдалеке от города и людей, еще придет. Совсем скоро, стоит лишь подождать.
Пока же следовало срочно нужно выбираться из логова Бояра.
Он начал спускаться по лестнице, и вдруг, уже почти в самом конце, дверь, ведущая на балкончик склада, распахнулась. Мелькнула длинная тень, дверь мягко затворилась на автодоводчике, и кто-то направился в сторону странника.
Густав достал пистолет и бесшумно перепрыгнул через перила. Приземлился на пол и чуть не упал, поскользнувшись на мокрых от крови подошвах.
Человек спешно шел прямо к нему, чем-то щелкал и чертыхался. Он шел, не глядя по сторонам, очевидно очень хорошо знакомый с пролегающим в темноте маршрутом. Странник сделал шаг в сторону, пропуская его на темную лестницу, а затем, когда тот наступил на первую ступень, ударил его кулаком в висок, схватил за шею борцовским захватом, притянул к себе и приставил пистолет к голове.
Молодой мужчина на мгновение потерял ориентацию в пространстве, выронив из рук барахлящий фонарик, который он так и не успел включить до встречи с Густавом. Но страннику было на это плевать. Потому что план дальнейших действий уже созрел у него в голове, и действовать нужно было решительно.
Никаких сомнений и колебаний.
– Закричишь – убью, – коротко сказал он на ухо человеку Бояра, развернул его и вместе с ним пошел к двери, надежно прикрывая себя взволнованно дышащим человеческим щитом.
Время Легиона для Густава на данном этапе его жизни закончилось. Дальше придется иметь отношения с людьми.
Глава 30
От спутанных и сальных волос пленника пахло чем-то отдаленно напоминающим протухшие консервы, которые размазали по сырой заплесневелой одежде.
Они двигались шаг в шаг, направляясь к двери. У странника в детстве был большой двухцветный плюшевый медведь с перевязками-тесемками на всех четырех лапах. Густав вставал сзади него и просовывал руки с ногами в эти тесемки, чувствуя и себя медведем. Ходил и видел отражение своих действий в этом плюшевом ушастом медведе.
Иногда странник даже ложился спать вместе с ним, не вынимая руки из тесемок. Он засыпал, дыша в затылок медведю, а его мать потом аккуратно убирала игрушку, потому что эластичные резинки могли перетянуть сосуды и приостановить правильную циркуляцию крови у ребенка. Но самое главное – Густав засыпал
Сейчас же, следуя логике, он превратился в одного из людей Бояра.
Пленник глубоко и часто дышал, его пробирала дрожь. Слабые попытки податься вперед или куда-то вбок странник пресекал, посильнее вдавливая пистолет в висок, и тогда парень успокаивался.
Так они дошли до двери.
– Открывай, – приказал странник. – Только без танцев, у меня палец чересчур отзывчивый.
Пленник коротко кивнул. Даже не кивнул, а по-голубиному дернул шеей и потянул дверь на себя. Густав подтолкнул его коленом, и они вышли на балкон.
Люди Бояра даже сначала не поняли, что произошло. Они не сводили глаз со стоящего внизу джипа, поэтому появившаяся на балконе странная парочка осталась без должного внимания.
– Эй, парни, – тихо сказал Густав, и это возымело свое действие.
Сначала обернулся один, другой, и в течение тридцати секунд странник сумел этими двумя словами перевернуть ситуацию ровно в противоположную сторону. В другой раз он бы огорчился, но сейчас все шло так, как и надо.
Серый засуетился и вскинул маленький дамский пистолет. Это оружие, несмотря на скромные размеры, смотрелось в его рахитичной руке весьма достойно и даже немного угрожающе. Но у Густава не было времени подмечать такие тонкости, он только сказал:
– Бросьте оружие с балкона, или я его убью.
– Что?!
Здоровенный мужик, стоявший у самых перил, поднял винтовку. Это заняло у него примерно столько же времени, сколько обычному человеку нужно для того, чтобы взять вилкой кусок пищи со стола и поднести его ко рту. То есть не слишком много.
Но Густаву этого оказалось вполне достаточно. Он нажал на спусковой крючок и вышиб своему пленнику мозги. Пахнуло гарью, кровь оросила страннику лицо. Он убрал локоть из-под подбородка пленника, и парень выскользнул из его объятий, упав на пол безвольным мешком. Густав сделал выпад вперед, схватил пистолет Серого и вывернул его вместе с кистью.
Серый вскрикнул и попытался избавиться от хватки странника, но это было бесполезно. Густав поднажал сильнее и притянул Серого к себе, разворачивая его на ходу, словно заправский танцор партнершу в каком-то сумасшедшем па.
Пистолет вылетел из пальцев сына Бояра, и он оказался в борцовском захвате у Густава, совсем как предыдущий парень.
Попытка номер два.
Странник, щуря левый глаз, в который попала кровь, рявкнул:
– Оружие бросаем! Я повторять не буду! Или он тоже сдохнет. Как и все вы! Кто хочет быть следующим?!
Напряжение вспыхнуло в воздухе ледяным ожерельем игл. Все замерли в ожидании действий друг друга, не решаясь начать первыми.
Большой мужик первым бросил свою винтовку вниз. Его примеру кто с неохотой, а кто с огнем подобострастия, разгорающимся в глазах, последовали остальные. Серый скулил и хныкал, пуская слюни на
