— Он умирает! — Ира смотрела на пустую кровать.
Он не мог разглядеть ее лица, так как свет падал из коридора, но по голосу явно чувствовалось, что девушка не в себе.
— Кто умирает? — щурясь, спросил странник. — Мы же похоронили его, тебе кошмар приснился, Ир?
Девушка медленно повернула голову к страннику.
— Кир умирает, — сказала она. — С ним что-то страшное.
— Твою мать, — выпалил Густав и уронил одеяло.
Он остался в одних трусах, но Ира не обратила на это внимания. Пока он в спешке натягивал на себя одежду, она стояла в дверях, отколупывая краску с металла. Когда Густав собрался, на двери уже красовалось пятно.
— Где он? — спросил странник, выбегая в коридор.
— У себя, наверху. Я уснула, а когда проснулась, его рядом не было. Поднялась, а там…
Ира спешила за Густавом, который, естественно, бежал быстрее. Бежал, как только мог, оставляя позади многочисленные ступени, пролеты, ступени, пролеты, и вот она — приоткрытая дверь мастерской.
Он ворвался туда, тут же вспыхнули автоматические лампы освещения, и первым, что увидел Густав, был хирург, лежащий возле диванчика. Хирург был бледен как полотно, и под его головой растекалась малоприятная лужа рвоты.
Странник проверил пульс — он бился слабо, еле прощупывался.
— Принеси воды, — приказал он Ире. — Холодной. И быстрее.
Она убежала, а он поднял Кира, прислонил его к дивану и приоткрыл ему рот. Оттуда вылилось еще немного желтой жидкости вперемешку со слюной. Язык вроде бы находился на месте, удушение хирургу не грозило.
Странник встал, оглядываясь в поисках какой-нибудь подушки, которую можно было бы подложить под шею хирурга, как тот вдруг икнул и открыл глаза, осмысленно смотря на Густава.
— Привет, — сказал он. — Выпить хочешь?
— Что? — От неожиданности странник улыбнулся. — Выпить? А тебе не много?
— Я не пил. — Хирург почесал предплечье и тоже улыбнулся, раздвинув грязные губы и обнажив не менее грязные зубы.
— Тогда что? Таблетки?
— Да.
— Тебе очень плохо? Что нам нужно сделать? Как помочь? Мы ведь не знаем, это ты доктор.
— Ничего не надо делать. Только убери этих тварей.
— Каких еще тварей? — удивился Густав.
— Этих. — Кир поднял руку и шумно подул на нее. — Ненавижу насекомых.
Странник внимательно осмотрел руку Густава.
— Тут ничего нет, — сказал он.
— Ты слепой хрен что ли? Они уже по тебе ползут! — взвизгнул Кир и ударил странника по пальцам. — Тараканы! Ебаные тараканы забрались мне в одежду!
Он вскочил и принялся отряхиваться. Координация движений была явно нарушена, поэтому весьма увесистые шлепки и удары доставались всем частям тела, включая лицо и, конечно же, недавно полученные в аорте раны.
— В глаз! Оно мне в глаз залезло! — заверещал хирург и вцепился в верхнее веко, с силой оттягивая его.
Густав, поняв, что дело приняло критический оборот, бросился на Кира, выкручивая ему руки, но хирург оказался на удивление сильным, несмотря на недавний обморок.
Угомонить его удалось только с третьей попытки, когда странник завел Киру руки за спину и швырнул животом на диван, упершись коленом в спину. Хирург, не поместившись на диване полностью, свесил голову и вцепился зубами в обивку, исступленно крича, что чертовы тараканы уже шуруют в его заднице и вот уже щекочут усиками член, приступая к проникновению в уретру.
— Сбей их с меня! — тоскливо промычал он. — Не мучай.
— Это галлюцинации, успокойся, — сказал Густав, в первую очередь стараясь успокоить себя, чтобы не применить к извивавшемуся хирургу чрезмерную силу и не сломать ему что-нибудь.
— Галлюцинации? — спросила перепуганная Ира, вернувшаяся с двухлитровой бутылкой воды и стаканом.
— Да, твоему мужу будет что рассказать. А теперь дай мне воду.
Странник сжал бутыль и выплеснул в лицо и за шиворот Кира порцию холодной воды. Тот вскрикнул и замолчал.
— Ну что? Все, теперь нет тараканов? — Густав грубо прошелся ладонью по волосам и шее хирурга, как будто мыл их. — Я их больше не вижу, а ты?
— Точно смыл?
— Да, абсолютно. Жена твоя подтвердит.
— Хорошо, тогда отпусти.
Густав медленно встал с Кира. Тот поднялся, потирая поясницу, и сел на диван, внимательно осматривая себя, особенно одежду, всю целиком, вплоть до штанов и носков.
— Вроде бы нет, — сказал он наконец и счастливо улыбнулся. — Вы спасли меня.
— Слава богам. — Густав отпил из бутылки и поморщился от холода, сведшего зубы, затем протянул бутылку Киру.
Тот отхлебнул, и его тут же стало трясти. Ира, севшая рядом, обняла его за плечи, но хирург, казалось, этого не заметил, внимательно смотря в противоположный угол комнаты.
— Что с ним случилось? — спросила Ира.
Густав хмыкнул.
— Думаю, он позже сам тебе расскажет. Да, Кирилл?
— Да, — рассеянно произнес хирург. — А вы мне не расскажете, что у нас в доме делает легионер?
— Кто? — в один голос удивленно спросили Густав и Ира.
— Легионер. Вон там. — Палец Кира уперся в пустой угол. — И он… растет.
— Растет? Ладно. — Странник сел с другой стороны и тоже положил Киру руку на плечо. — Итак, что ты видишь? Легионер, который становится больше?
— Больше. И меньше. Больше. И меньше. — Голова хирурга моталась, как при просмотре теннисного матча.
— Ты можешь не смотреть на него?
— Он пялится прямо на меня. Грозит кулаком. Или что это у него? — Кир прищурился и подался вперед. — Да, кулак, определенно. Как моя голова.
— Господи, — прошептала Ира, — зачем вы сунулись в аорту? К чему были такие сложности? Он сошел с ума, я это предчувствовала.
— Если и сошел, то совсем ненадолго, — сказал Густав. — Я уже сталкивался со съехавшими с катушек людьми. К ним нужен особый подход. Это особого рода люди.
— Особого рода люди? — повторила Ира.
— Наркоманы, алкоголики. Те, что любят изменять свое сознание.
— Но Кирилл нормальный!
— Ты кое-чего не знаешь. У него белая горячка.
Густав подошел к письменному столу, взял с него планшет с пером и поднес к хирургу, щелкнув у него перед глазами пальцами.
— Эй, смотри сюда. — Он чуть ли не насильно всучил Киру планшет. — Ты можешь нарисовать легионера, которого видишь в том углу? Хотя бы примерно?
— Да, — кивнул хирург.
— Тогда приступай.
