приезжают. И долго потом вспоминают. Храм Сога, фестиваль Сога… Тысячи посетителей. Но работы много. Хитоси едва дома показывается.

– Конечно, все время с этими жуликами, со священниками. А теперь вокруг света подался, к белым варварам. Только для матери родной времени не находит.

– Что ж поделаешь, он уже не мальчик. Тридцать восемь лет. Солидное положение…

Мамаша Сога примирилась с существованием невестки. Сначала она обижалась на сына, одарившего ее этой кривлякой-ломакой с запечатанным чревом и страшными родителями. Хитоси, все время чем-то где-то занятый, оставался вне досягаемости, и мамаша Сога утешалась присутствием его жены, чувствовала себя таким образом ближе к сыну.

Что ж, она неплохая девчушка, решила мамаша Сога. Терпеливая, умеет с людьми ладить. Вон как фрукты очистит, нарежет, прежде чем больной подать. Внимательная, часто заглядывает. И этого шалопая все время оправдывает.

В конце концов мамаша Сога полностью отказалась от всякого рода шуточек в адрес невестки, от мелких уколов, едких замечаний, в отдельности безобидных, но в совокупности ведущих к осложнению в отношениях, к депрессии и даже к мыслям о самоубийстве.

– Вы слишком добры ко мне, – улыбалась дочь Ивасаки, подтянув рукава своего роскошного кимоно и разрезая арбуз.

– Ох, дочка, да ведь, кроме тебя, ко мне никто и не заглядывает. Коль я тебя обижу-а баба я склочная, надо признать, – так кто ж меня навестит? Останется только со здешними калеками да с санитарками сплетничать.

– Хи-хи-хи, смешная вы. Не то что Хитоси. Я люблю его и уважаю, но нельзя не отметить, что уж слишком он серьезный.

– Да, из него сильнодействующее снотворное получается. Веселый, как факельщик похоронного бюро. Но все ж хороший парень, хороший. И чего его в заграницу потянуло?…

– На конференцию в Германию, в Гёттинген.

– Гёт… Это что, бумеранг такой?

– Нет, это университет, очень известный, знаменитый. Разные науки, математика… Там состоится международный симпозиум, Хитоси от Императорского университета.

– Ас матерью все равно надо было попрощаться. Все-таки я его не таким растила. Не узнаю я его. С тех пор как с этими жуликами связался…

Тут болезнь напомнила о себе. Мамаша Сога разразилась хриплым кашлем, после чего отхаркалась в лежащий рядом уже неоднократно использованный платок.

– Матушка, вам нужно поскорее выздороветь.

– Не беспокойся, дорогая, выздоровею хотя бы для того, чтобы надрать задницу этому негодяю, как он из своей Германии заявится.

Она заела свой кашель куском рыбного паштета и вздохнула:

– В такое время по свету разъезжать… Все эти толки о войне…

«…дедукция – рассуждение от общего к частному; индукция – рассуждение от частного к общему; абдукция – выбор наиболее вероятной гипотезы; интуиция – прямое и непосредственное знание без использования рассуждения… разные методы – разные результаты.

Христиане уверены, что Вселенная создана Богом, создана из ничего посредством всесильного Слова Божия. Задача верующего – достичь согласия с учением, провозглашенным Создателем и записанным покорными Ему пророками. Истина открывается откровением, вся церковная наука отмечена противопоставлением добра и зла. Воздержание, простота, набожность – добродетели, ведущие в рай; зависть, роскошь, гордыня, прегрешения – дорога в ад. Доступ к познанию, открываемому и охраняемому церковью, обусловлен отказом от земных радостей.

Буддисты уверены, что Вселенная есть печальная иллюзия, ментальная аберрация (своего рода заскок разума), материальный осадок заблуждений духа. Единственная возможность избавиться от этой иллюзии – разорвать цикл возрождений, достигнув просветления. Мировая истина достижима лишь посредством процесса отстранения, отрицания в принципе идеи позитивного абсолюта. Надежда – лишь аспект страха, радость – фигура страдания, все воспринимаемое ощущениями – лишь видимость. Для освобождения необходима полная отрешенность, медитация, подразумевающая отказ от плотских услад.

Рационалисты уверены, что Вселенная состоит из специфических предопределенных комбинаций элементов, а задача исследователя состоит в раскрытии загадок космоса, придании смысла тому, в чем смысла нет. Познание мира представляется как наблюдение и анализ фактов: четыре молекулы под воздействием солнечной энергии создают жизнь, простые электроны передают симфоническую музыку на другую сторону планеты… Теория подтверждает опыт и поверяется опытом. Научная работа поглощает исследователя и отрывает его от мирских удовольствий.

Реализм церкви против номинализма схоластиков, доктрина среды против доктрины сознания, классическая грамматика против современной математики… Научные споры порождаются не ошибками в рассуждениях, а различием в подходе, в методе. Все зависит от господствующей точки зрения. Как только структура, даже самая жесткая, допускает плюрализм мнений, мир взрывается от множества истин. Вымирание буддизма, исчезновение схоластики вели к воцарению иных истин, тех, которых придерживалось большинство сторонников. В конфликте истолкователей верность исследования весит меньше, чем его оригинальность и напористость его защитников.

Знаковый характер носит судьба Абеляра, оскопленного за слишком пылкое увлечение прекрасной Элоизой. Невозможно совмещать игру личных страстей и серьезную работу. Не случайно религиозные верования – самые верные союзники логики – проповедуют умеренность, воздержание. Никакой ученый, заслуживающий этого звания, не может всерьез тратить свое драгоценное время на такие трудоемкие занятия, как семья и воспроизводство. Серьезная практика логики требует определенной степени аскезы.

Воздержание – рабочий метод, эффективность которого подтверждена исторически. Эталон терпимости, Будда похитил своего родственника накануне свадьбы, обобрал его и обрек на жизнь, полную лишений. Кроме этического аспекта этот анекдот иллюстрирует также и подразумеваемый переход любой теории в практику, демонстрирует, что другие живут под эгидой наших убеждений. То, что на первый взгляд иногда кажется пассивностью, представляет собой четкий выбор.

Концентрируясь на выборе, Зермело подрывает спокойную уверенность современной науки. До этого фиксированная и объективная, дефиниция становится подвижной, относительной, метафизической. Старые авторитеты математики кричат о субъективизме, о мистике, но аксиомы Зермело раздвигают горизонты науки, открывают возможность неоднозначной интерпретации одно го и того же факта. Пикантное следствие: так как выбор ограничивает переход к действию, то позиция исследователя, его верования управляют его действиями, следствие воздействует на причину, будущее влияет на прошедшее.

Логика далека от умозрительности, она образует сплоченный комплекс практик. Практика выбора, практика метода, практика воздержания – эти императивы формируют и направляют исследование. Логика ориентирована на действие, сотрясающее инертную цепь последствий».

Гонконг, Сингапур, Цейлон, Аден, Порт-Саид, Триест. Оттуда поездом до Гёттингена с краткой задержкой на пересадку в Мюнхене. Долгий и утомительный путь не оставил в памяти ничего заметного. Большую его часть Хитоси провел в своей каюте первого класса, не очень интересуясь видами моря и портовых городов.

На Европу он насмотрелся в Японии. Фотооткрытки с европейскими ландшафтами и городами во множестве продавались в магазинах и на лотках Токио. Настоящая Европа ничем не отличалась от открыточной. Закопченный гёттингенский вокзал покрыт таким же железом, что и Черинг-Кросс или Сен- Лазар, а «Харцер гастхаус», где для японского делегата забронировали номер, показался похожим на

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату