История телохранителя

— Ох, хорошо, что успела… — сказала О-Суги. Она никак не могла отдышаться от непривычно быстрого бега.

— Что случилось? Ты что-то узнала?

— Вспомнила, сударь. Я вспомнила… — О-Суги похлопала себя по груди, тяжело переводя дыхание.

Однажды вечером, примерно с полмесяца назад, мимо О-Саки и О-Суги прошли два самурая. Дело было неподалеку от ворот храма Эко-ин. Час стоял поздний.

Увидев, что к ним приближаются самураи, О-Суги, у которой не было ни малейшего желания приставать к служилым, лишь проводила их безразличным взглядом. Один из самураев был одет, как полагается, в хаори и хакама, другой же, одетый гораздо проще, обликом своим скорее напоминал ронина. Это, пожалуй, все, что ей удалось запомнить.

Как только они разминулись, О-Саки вдруг сказала:

— Попробую-ка я их окликнуть.

— Да брось ты. Все равно толку не будет, — ответила О-Суги. Она видела, что самураи прошли мимо, что-то увлеченно обсуждая, и не обратили на двух неказистых «ночных пташек» никакого внимания.

— А вдруг повезет, — улыбнулась О-Саки и мелкими шажками поспешила вслед за самураями. С работой в тот вечер было очень плохо.

«Нет, с этими не повезет», — думала О-Суги, неохотно плетясь за убежавшей вперед О-Саки. Каждую луну обязательно случалось несколько дней, когда не удавалось заработать ни гроша.

Дойдя до моста Хитоцумэбаси, в лунном освещении О-Суги увидела свою подружку. Дождавшись, пока О-Суги подойдет поближе, О-Саки, виновато улыбнувшись, сказала:

— Не получилось.

— Ну, вот видишь. А что я тебе говорила.

Женщины перешли через мост. О-Суги так устала, что даже ворочать языком ей было лень, зато О- Саки болтала без умолку.

— Они мне отказали, потому что очень заняты… Скоро в Эдо должен приехать человек по имени Оиси.

— Это они тебе так сказали?

— Шутишь, станут они со мной разговаривать. Случайно услышала, пока шла за ними следом.

— Наверное, какой-то их начальник приезжает, вот они и носятся. Не до нас им сейчас, — предположила О-Суги. Больше о самураях они не разговаривали, поэтому О-Суги вскоре начисто забыла о том, что случилось в тот вечер.

— Я почему вспомнила-то об этом, сударь. Мне показалось, что ронин, ну, который следил тогда за О-Саки, был одним из тех двоих самураев.

— Ты уверена? — спросил Матахатиро. Он внутренне напрягся. Если О-Суги говорит правду, то у него в руках оказывалась первая ниточка, ведущая к убийце.

— Даже и не знаю… Конечно, я могу ошибаться…

— Ладно, спасибо тебе. Ты мне очень помогла.

— Сударь, — в нерешительности окликнула его О-Суги. — Скажите, а вы на казенной службе?

— Разве по мне видно?

— Нет. Но вы же ищете убийцу О-Саки, вот я и подумала…

— Ты права, ищу. Признаться честно, я служил у О-Саки телохранителем.

— Вы? У О-Саки?

— Да, — серьезно подтвердил Матахатиро. — Но из-за глупой оплошности моя хозяйка погибла. Именно поэтому я считаю себя обязанным отомстить убийце.

О-Суги растерянно глядела на Матахатиро.

— Я еще приду к тебе. Если увидишь того ронина, сообщи мне. Откуда появился, куда ушел. Буду очень признателен.

Расставшись с О-Суги, под пронизывающим ветром Матахатиро шел через мост.

«Все-таки была причина», — думал Матахатиро. О-Саки так и не смогла вспомнить тот случай, но, по рассказу О-Суги, человек, преследовавший девушку, был одним из тех двух самураев, которых они встретили у ворот храма Эко-ин. Плетясь у них в хвосте, О-Саки услышала что-то из их разговора. И, видимо, это что-то до такой степени не предназначалось для чужих ушей, что, осознав свой промах, эти люди вынуждены были О-Саки убить.

«Интересно, кто такой Оиси?»

О-Саки услышала, что некий человек по имени Оиси приезжает в Эдо. Но это ей вряд ли о чем-то могло сказать. Скорее всего, мужчины, продолжая беседу, наговорили еще много чего, однако слышала ли это О-Саки, никто уже не узнает. Судя по всему, самураям показалось, что увязавшаяся за ними «ночная пташка» все-таки услышала лишнее, и потому они решились на крайний шаг.

Вот бы спросить у самой О-Саки, о чем они говорили, думал Матахатиро. Тогда было бы ясно, с какой стороны распутывать этот клубок. Но как у нее спросишь… О-Саки, сирота без роду-племени, уже обрела вечный покой в дальнем уголке кладбища при храме Дзюсё-ин.

5

Матахатиро медленно брел по вечернему кварталу Хондзё. Время приближалось к часу Собаки. Квартал почти полностью состоял из самурайских усадеб. Вокруг было пустынно, если не считать редких прохожих с бумажными фонарями в руках.

На низком небе висела полная луна, поэтому шагать было нетрудно и без фонарика. Тусклый свет разливался по дороге, выхватывая стоящие по обеим сторонам усадьбы.

«Как там сейчас Хосоя, — внезапно подумалось Матахатиро. — Он говорил, что нанялся в усадьбу к хатамото, так что это наверняка где-то здесь поблизости».

После той попойки в квартале Хасимото, Матахатиро ни разу не встречался с Хосоей. Да что там встречаться — он и вспоминать-то о нем не хотел, несмотря на то, что прошло уже десять дней. Про себя Матахатиро считал, что именно из-за этого пьяницы он потерял О-Саки. Если бы этот кретин Хосоя не удерживал его всякий раз, когда он собирался уходить, О-Саки можно было спасти. Так думал Матахатиро, разрываясь между злостью к Хосое и жалостью к погибшей «ночной пташке».

Матахатиро постарался забыть о Хосое. По прошествии десяти дней он не знал даже, по-прежнему ли тот служит в усадьбе у хатамото. Тогда в кабаке Матахатиро предостерег его от сомнительной работы, с которой надо бы бежать, пока не поздно. Но внял ли Хосоя этому предостережению — неизвестно.

Один раз Матахатиро уже приходилось по рекомендации Китидзо работать телохранителем у человека, имени которого он не знал. Секретность, окружавшая истинное лицо работодателя, доставляла мало удовольствия, но жалование при этом платили поистине сумасшедшее. После того, как Матахатиро и еще четыре нанятых ронина провели несколько дней в неизвестной усадьбе, их отправили сопровождать паланкин в провинцию Сосю.[49] Однако, почти прибыв на место, они подверглись нападению отряда самураев и вынуждены были спешно ретироваться в Эдо. Так незаметно для самого себя Матахатиро ввязался во внутренние распри в клане одного весьма высокопоставленного хатамото. А когда он пристал с расспросами к Китидзо, выяснилось, что в этом конфликте Матахатиро и другие ронины к тому же еще и действовали на стороне самых отъявленных негодяев.

После этого случая Матахатиро зарекся брать работу, если ему отказывались сообщить, кого конкретно предстоит охранять. Он считал, что одинокий мужчина может обеспечить себе еду, одежду и ночлег, не марая рук участием в разных темных делишках.

Правда, жизнь показала, что люди, занятые ремеслом телохранителя или еще чем-то подобным, рискуют в один прекрасный день и вовсе остаться без пропитания. Даже посредник Китидзо, уж на что, в общем, деликатный человек, и то, осознавая силу обстоятельств, порой с невозмутимым видом пытался склонить Матахатиро взять какую-нибудь подозрительную работенку. Хотя с Китидзо-то как раз все ясно — он с любого работодателя берет хорошие комиссионные. А за сомнительное дело — и комиссионные