Кумир шестидесятых Аркадий Адамов в книге «Мой любимый жанр – детектив» перечислил несколько причин популярности жанра. Кроме динамичного сюжета и ряда других, он назвал еще и тайну, неизменно лежащую в сердцевине детективной фабулы. Чаще всего ею становилась тайна жизни и смерти, загадка, которая никогда не переставала привлекать к себе читательский интерес…
Сегодня издатели без устали эксплуатировали этот интерес в коммерческих целях.
–Хочешь полистать? – Он кивнул на пачку бестселлеров на столе.
–В другой раз…
Мы с ним любили разные жанры, хотя и тот и другой назывались одинаково: детектив.
Меня влек полицейский роман – мужское чтение. Его героем был мент. Полицейский. А в основе лежали ментовские или стилизованные под них подлинные истории, и чаще авторы их были бывшие менты. Покойный Николай Леонов… А еще братья Вайнеры, Хруцкий, Александров, Кивинов, Корецкий, Пронин… Этот, правда, не мент. Многое ждал от Георгия Климентьева, от бывших соотечественников, живших теперь за границей…
Но был и другой детектив, тот, который выбирал мой новый знакомый. Роман, написанный на тему придуманных преступлений. Затейливые конфликты. И это тоже могло быть интересно, талантливо. Как «Союз рыжих» Конан-Дойла. Но это шло уже как бы по другому ведомству. Для меня оно выглядело как суррогат. Я распознавал его с первой же страницы. И это было не мое чтение…
Поговорить не удалось: в приемной появился молодой розовощекий здоровяк, он был с кем-то из сотрудников. Однако мой коллега тут же его притормозил.
– Валерий Сергеевич…
Взаимоотношения сотрудников с охраной были почти панибратские…
– Тут приехал товарищ… – Он показал на меня. – Помните, я вам говорил…
– Здравствуйте… – Здоровяк обернулся.
Я понял, что лучше, ничего не объясняя, сунуть ему в руки фотографию. Что я и сделал…
– Вот…
Взглянув на снимок, главный редактор что-то вспомнил, но тут же на лице его появилось беспомощное выражение.
– Была тут эта девушка… – Он еще раз взглянул на фотографию и вернул мне. – Я помню. Раза два… Речь, по-моему, шла о заказе на литературную переделку какого-то произведения, уже опубликованного за рубежом… Но что конкретно… Убейте не помню!.. – Он смотрел смущенно.
Сотрудник, пришедший вместе с главным редактором, несомненно, его подчиненный, спешил, он тихо кипел и как мог выказывал свое неудовольствие вместе с нетерпением.
–Речь шла о каком-то криминальном романе, который мы могли ей заказать… – Главный редактор ничего не замечал. Было видно, что он искренне хочет быть мне полезным.
–Она – автор романа?!
–Нет. Автор откуда-то из Киргизии или Узбекистана. Судя по фамилии… В общем, из ближнего зарубежья…
–Может, она литературный агент?
Каждый следующий мой вопрос вызывал целую гамму переживаний на лице мужика, стоявшего рядом с главным редактором, но тот ничего по-прежнему не замечал.
– Я поспрашиваю. Женщина эта сначала обратилась к кому-то из редакторов, а тот уже привел ее ко мне… Я поспрашиваю и дам вам знать через вашего друга… – Он кивнул на секьюрити.
Мобильник мой прозвонил, едва я вышел из приемной.
В качестве позывного я взял музыкальную строчку из песни Владимира Высоцкого –
Меня искал Рембо.
Президенту «Лайнса» передали, что утром я заезжал.
Видимо, переговоры с очередным клиентом прошли успешно – голос Рембо звучал уверенно, хотя и устало.
–Помнишь, мы готовили справку на израильский банк «Яркон»…
–Очень хорошо…
Банк «Яркон» я хорошо помнил – небольшой особняк в самом центре Иерусалима, тихий, малопосещаемый, с красавцем секьюрити-эфиопом у входа, он был не из тех известных израильских банков, куда обычно переводят свои пособия новые репатрианты.
–Этот банк сейчас снова возник. Я поднял справку. В нем держали деньги несколько российских фирм. В том числе «Лузитания»… – Рембо прервался, он хотел услышать мою реакцию.
–Интересно… Как ты о нем вспомнил?..
–Мне позвонил один странный клиент… Кстати, другая фирма, «Меридор», зарегистрированная по краденому паспорту Любовича, тоже имеет свой счет в банке «Яркон»…
–А что этот клиент?
