–Калину закрыли выезд в связи с уголовным делом?
–Да, против него полиция возбудила дело по отмыванию денег…
Опять тот же закон! Словно специально против нашей мафии!
– Запрещено проведение операций, имеющих целью скрыть источник и имя настоящего владельца капитала…
С этим было ясно. Все, связанное с наркотиками, проституцией, убийствами… И даже с торговлей ворованными запчастями, не говоря об азартных играх, незаконной торговли оружием…
Я вспомнил фото Любовича, сидящего за карточным столом со знаменитым гангстером.
–Кстати, Цион Дахан… Вам это что-то говорит?
–Безусловно… Он начинал карьеру как вожак банды Кирьят-Ювель. Потом пытался установить власть над криминальным миром Иерусалима… Король преступного мира восьмидесятых. Легендарная личность.
–Он жив?
–Погиб в автокатастрофе, но перед этим вернулся к религии… Почему вы спросили о нем?
–Любович был с ним знаком…
Леа пожала плечами: преступники легко сходятся…
– Известен тем, что боролся за рынок наркотиков. Несколько раз его пытались убить, даже в тюрьме. Но он только лишился глаза. Вместо него погибла его первая жена, француженка…
Это были частности, которые имели отношение к Любовичу, но ничем не могли мне помочь. У меня больше не было нерешенных вопросов в Израиле, осталось лишь покончить с формальностями.
Леа включила лазерный принтер. Пока он работал, Леа достала из стола узкую форменную полоску бумаги.
– Шломи оставил счет за работу… Он немного больше обычного, но, по-моему, на этот раз мальчик заслужил свои деньги…
Принтер выбросил последнюю страницу, застыл.
– Справка готова…
Леа сколола листы степлером, передала мне сколку.
У центрального супермаркета «Машбир» и у соседней автобусной остановки было по-прежнему многолюдно. Узкая центральная Кинг Джордж, она же улица Короля Георга Четвертого, напоминала в этом месте стремительный ручей в половодье – вниз, к торговой Яффе, непрерываемым потоком неслись машины.
Я позвонил в аэропорт имени Бен Гуриона. Рейсы «Эль-Аль» шли в соответствии с расписанием. Вечером я мог быть уже в Химках.
Я не видел, что происходит за моей спиной, хотя именно здесь можно было ожидать интерес к себе со стороны все тех же служб, которые вели наблюдение за мной в Москве.
Израильские частные детективы, коллеги Шломи, были всегда готовы принять заказ на скрытое сопровождение. В маленьких сыскных бюро обычно не было разведчиков, но, получив заказ, они по наработанным связям в считанные минуты обеспечивают себя высокопрофессиональной сборной командой…
Я перешел на другую сторону улицы, остановился, проглядывая толпу.
Свободная от транспорта Бен-Иегуда по обыкновению была заполнена туристами, молодежью. Откуда- то со стороны переулка проскочила на мотоциклах летучая группа израильской полиции – пара крепких молчаливых парней в черных кожаных куртках и шлемах. У маленьких уютных кафе, вперемежку с сувенирными лавками и цветочными магазинами, как дань последним событиям, повсюду дежурили секьюрити, проверяли одежду и сумки клиентов. При мне такого не было…
Мой выбор пал на маленькое кафе за углом, где раньше я не раз вел переговоры с Леа и ее частным детективом. Хозяин кафе за стойкой – худощавый поджарый израильтянин в кипе на лысом высоком черепе – похоже, узнал меня. Мы поздоровались…
В зеркале, простиравшемся вдоль стены, за его спиной отразилась часть улицы позади меня. Американская семья с двумя ангелоподобными херувимчиками, нищий, несколько израильских школьниц. Еще люди. Один из прохожих – высокий, молодой – невзначай на ходу повернул голову…
Белобрысое узкое лицо, рыжеватые ресницы, маленькие глаза…
Я мгновенно узнал его.
«Вымазанный грязью моря собеседник Любовича с фотографии из альбома!..
Моя попытка броситься следом, чтобы проверить, останется ли он неподалеку или уйдет, не удалась…
В ту же секунду Бен-Иегуду и весь квартал потряс сильнейший удар. Тут, на Ближнем Востоке, действовало немало факторов, которые невозможно заранее предвидеть…
Хозяин кафе и я одновременно взглянули друг на друга.
«Теракт!»
Я выскочил наружу.
