бешеной популярностью. Но все они были поставлены на поток – именную продукцию Севик делал только для избранных. Эксцентричный, непредсказуемый, он тяжело сходился с людьми. До Натальи не раз доходили слухи о его нетрадиционной ориентации. Но она, скорее, удивилась, если бы Севик слыл брутальным мачо.
Наташа довольно быстро добралась до Рублевки и притормозила у дома Севика. Нажала кнопку переговорного устройства. М-да, одиннадцать утра – слишком рано для модного парфюмера. Ответил он только через десять минут: Наташа устала держать палец на кнопке.
– Севик, это Наташа.
– Как ты рано, mon ami, – недовольно пробурчал Севик, но ворота открыл.
Наташа въехала во двор, припарковала машину и взлетела на крыльцо. Севик встретил ее в прихожей со стаканом морковного сока в руках. Черные всклокоченные волосы, бархатный алый халат, подпоясанный золотым шнуром с кистями, и легкая небритость придавали ему утреннее очарование.
Севик повел носом:
– У тебя новый роман? Как все в этом мире запутанно. Одни умирают, другие влюбляются… Рад за тебя, хотя вижу, что печаль в тебе жива. Хомутов был странным человеком, но заслуживает печали…
Наташа покраснела:
– Севик, ты смущаешь меня.
– Mon ami, ты можешь принять душ, можешь опрыскать себя с головы до ног духами, но я все равно учую, в чем тут дело. От тебя пахнет настоящей влюбленностью. Причем взаимной. Кто он? Познакомишь?
– Если у нас все получится, – ушла от ответа Наташа. – Что это? – Она заметила на столе стопку исписанных листков. – Ты пишешь книгу? О парфюмерах?
– Да, а фамилия моя Зюскинд, – попытался сострить Севик. – Вот смотри. – Жестом фокусника он достал небольшой флакончик и протянул его гостье. – Можжевельник, розмарин, багульник и лаванда. Ни один аромат не довлеет над другим. Что ты чувствуешь?
Наташа втянула запах ноздрями.
– «На свете счастья нет, а есть покой и воля…»
– Точно! – ликовал Севик. – Представляешь, сеть парфюмерных салонов, где продаются не просто запахи, а настроение! Покой и восторг, запах влюбленности… – Севик подмигнул Наталье, – и запах ненависти…
– Ненависти? Зачем?
– Как зачем? – Он удивленно уставился на Наташу. – Каждый запах прекрасен по-своему!.. Идем, идем. – Он потянул Наташу в свою лабораторию. – Раз ты влюблена, то для тебя нужны новые духи.
– Мне нравятся те, которые ты делал для меня.
– Ты не понимаешь! – Севик, казалось, искренне рассердился. – У тех духов аура одиночества, независимости, в них нет тепла. Ты стала другой – я чувствую это! В тебе раскрылась нежность, появилось желание любить и быть любимой. Нужно подчеркнуть твою женственность, обострить чувства. Поверь мне, mon ami, он никогда не сможет забыть аромат твоего тела. Ты приворожишь его навсегда.
– Пахнет колдовством! – заметила Наташа, осваиваясь в лаборатории «мистера Носа». Несмотря на дружбу с Рениным, она бывала здесь нечасто.
– Какое колдовство?! – всплеснул руками Севик. – Знаешь, что означает слово «парфюм»? То-то же! «Сквозь дымку». Первые духи так и назывались – «дымные». Греки сжигали цветы, травы, ветки, и запах впитывался в тело и одежду.
– Греки? – удивилась Наташа. – Я думала, благовония пришли из Китая, Египта.
Севик нацепил на нос прищепку, и теперь его голос звучал комично:
– Греки тоже внесли свою лепту. Считалось, что аромат был украден человеком у богов, поэтому ароматические масла применяли для ритуальных обрядов. Но ты права – и египтяне, и китайцы внесли свою лепту. Помнишь розовую соль, которую я тебе подарил в прошлый раз? Такие ванны принимала Клеопатра. Ты молоко добавляла?
–
– Конечно. Сделала все, как ты говорил.
– Умница! Вот смотри, подобно римлянам я беру несколько ароматических веществ и кипячу их в масле с травами. Чувствуешь?
– Голова кружится, – призналась Наташа. – Давай обойдемся без кипячения. Я чувствую, что пропиталась лавандой и иланг-илангом.
– Иланг-иланг пробуждает чувственность. Но думаю, ты права. – Севик сосредоточенно что-то смешивал, встряхивал и одновременно записывал в заляпанную тетрадку. Вид у него при этом был забавный.
– Для создания духов необходимы три основных составляющих. Для начала душистые вещества растительного происхождения. Это лепестки цветов, плоды, листья, корни эфирных растений. Они – основа парфюма. Потом нам понадобятся душистые вещества животного происхождения – амбра, мускус. Они нужны для фиксации аромата. Мускус тебе не подойдет, лучше амбра. О чем это я?… Ах, да! Еще нужен парфюмерный спирт. Так, ну-ка, попробуем… Да ты не нюхай его, ты вслушивайся – это как музыка. У духов свои ноты. Сначала капельку на кожу – это начальная нота.
– Непонятно еще, но мне нравится. По-моему, тут ирис, ландыш.
– С ландышем угадала. Идем дальше. Дай запаху раскрыться. Подожди минут пять. Начальная нота переходит в ноту сердечную, которая хранит истинный аромат, затем она плавно переходит в шлейф, аромат, который раскрывается позже всех. Ну?
Наташа прислушалась к нотам, и ее сердце забилось быстрее. В этом запахе был и намек на флирт, и обещание страсти, и легкий флер искушения. Аромат манил, соблазнял, притягивал и раскрывал ее женское «я».
– Севик, ты гений!
«Мистер Нос» расплылся в довольной улыбке.
– Нужно будет сделать крем для тела, крем для лица и крем для рук. Да что там мелочиться – всю серию! Ты должна благоухать! И не смей возражать – это мой подарок в честь твоей новой любви. Она будет долгой и очень счастливой.
Они вернулись на кухню. Севик перечитал свои записи.
– Знаешь, что меня больше всего возмущает? Приходят люди, богатые, уверенные, что могут купить себе все что угодно. Но разве можно купить аромат? Он ведь неуловим – сейчас есть, а через минуту его уже нет. Вот и Хомутов твой туда же… О покойных либо хорошо, либо ничего. Но я не понимаю, Наташа, как можно было прислать ко мне в дом какую-то барышню с требованием сделать ей духи?! Я ему кто?!
– К тебе приезжала от Хомутова женщина? Когда?
– Неделю назад, – неохотно ответил Севик. – Хочу, говорит, эксклюзивные духи. Я сначала не стал отказывать – клиент солидный, знакомы давно. Для кого, спрашиваю. Для жены? Имя барышня мне так и не назвала. И, представляешь, стала мне диктовать, какие это должны быть духи! Я чуть из дома ее не вытолкал. Какая наглость! Это как если бы я пришел в его офис и стал давать советы, как продавать недвижимость.
– Тише, Севик, не горячись! – попросила Наташа. – Знаешь, ты не первый, кто говорит мне про эту таинственную женщину. Кажется, он совсем голову потерял. Странно только, что никто не может сказать, кто она и откуда…
– Кто эта женщина, не скажу, – задумчиво ответил Севик. – Скажу, что влюбленная женщина, я такие вещи слышу! Но я тебе могу сказать, что чувствовал Хомутов за неделю до ее появления, мы с ним на открытии одной выставки столкнулись… Он был напуган. Всерьез, хотя и тщательно скрывал это.
– У него были проблемы с бизнесом.
– Нет, бизнес – это не то. Как бы тебе объяснить… Мускус. Словно в его жизни вот-вот произойдет что- то непоправимое. И остались считаные секунды, чтобы он мог исправить ситуацию. Лимонная вода. Он нервничал, злился, недоумевал, но в его сердце теплилась надежда. Он верил, что все будет хорошо.
