будь слишком грешен, но и не будь слишком праведным…» Вы еще только появились, а уже нажили врага себе. И какого! Директора Сажевого комбината Кудреватых! Да это фигура союзного масштаба… Он в этих делах может вам помощь оказать! И какую! А вы остановили и обыскали машину его снабженца… Вахидова… Мы здесь охотимся за браконьерами, а не за начальством! Нам с ним все равно не справиться! Это я честно, по совести…
— И я тебе честно. Ты увидишь Кудреватых? Или будешь с ним говорить?
— Я с ним часто разговариваю.
— Передай, чтобы он шел к едреной матери. Со своей сажей. А с браконьерством я сам разберусь…
В дверях показался начальник Рыбоинспекции Кадыров.
— Последние новости. Умара Кулиева за поджог и убийство приговорили к расстрелу… Теперь эти твари поутихнут! Подыхать никому не хочется!
Вдова Сейфуллина стояла у окна в своей квартире и смотрела в пустой двор, в котором ее оставил одну погибший муж.
Квартира была маленькая, с дешевой мебелью, с домоткаными половиками. Над кроватью висели фотографии — ее и мужа. Портрет Сейфуллина был в траурной рамке.
Внезапно позади скрипнула дверь — кто-то шел по квартире.
Сейфуллина вздрогнула.
На пороге стоял Садык Баларгимов — глава браконьерской мафии Берега. Он выглядел весьма респектабельно, хотя и не без уголовного шика.
— Сашка не вернулся с охоты? — спросил он у вдовы. Она молча, с ужасом смотрела на него. Потом кивнула на траурную рамку вокруг портрета.
— Э-э… А я-то думал — он выплыл! Только не заявляется! Пьянствует где-нибудь… С радости…
Баларгимов прошел во вторую комнату, осмотрелся. На столе лежала тетрадка, рядом — ручка.
— На меня пишешь? — он кивнул на тетрадь. — Нашептали уже… Люди у нас такое наговорят — диву даешься.
— Это от детей осталось, — через силу выдавила Сейфуллина. — В пионерлагере они…
— Садись, сестра, — пригласил ее Баларгимов. И сам сел — на корточках. У стены. — Запомни. Вот как дело было… Мы с ним на охоту пошли. На качкалдаков. Ночь, а оба пьяные, с ружьями. И перевернулись… Ружье у него ударилось о лодку и выстрелило… — Баларгимов поднялся, прошел по комнате. — и говори, если хочешь здесь жить. А не нравится — езжайте к себе. Никого не держим. Страна у нас большая, все равно вы чужие тут. И о детках своих подумай. Как бы с ними чего не случилось. А то овдовеешь ты, сестра, еще раз — и окончательно. На… Тут на первое время. На расходы… — Он бросил на стол толстую пачку денег.
Дачи, в которых жило руководство области, были окружены забором. У ворот дежурил работник милиции. За воротами стояли уютные двухэтажные коттеджи, утопавшие в зелени.
Тура и Агаев разговаривали за столом в светлой огромной гостиной. Из нее вело несколько дверей. Жена Агаева — из жен, главная обязанность которых — состоять при муже; — придвинула ближе к Туре стол на колесиках.
— Пожалуйста, Тура…
Агаев налил чаю в пиалу, подал Туре.
— Прошу тебя… — Он продолжал прерванный женою разговор. — Сложность в том, что здешние люди — рыбаки. Аллах разрешил употреблять рыбу в пищу, а значит, и рыбную ловлю. Сейчас мы им запретили это, а сами не обеспечили их никакими продуктами. Ты видел, что у нас в магазинах… Пустые полки… Мы делаем их преступниками, сажаем… А они по-своему выполняют продовольственную программу…
— Ты совсем Туру заговорил… — улыбнулась жена Агаева. — Берите сладости, Тура. Здесь изюм, орешки…
— Мы сейчас, Лора… — отстранил ее Агаев. — И, конечно, Рыбоинспекция в очень тяжелом положении. Раскрыть убийство Пухова будет очень трудно!.. Браконьерский промысел носит организованный характер. Берег и море поделены между шефами лодок…
— Целое браконьерское производство…
— Государство в государстве. А во главе стоит хозяин Берега. Обычно с богатым уголовным прошлым. Он железной рукой наводит порядок…
— И высокое начальство знает об этом?
— Безусловно! Вот погоди, скоро они соберутся тут на мой юбилей…
— По-моему, он у тебя осенью.
— Юбилей — когда к тебе собираются самые достойные люди…
— Ты ждешь много гостей?
— Будешь ты! Замминистра — генерал. Он здесь раньше работал. Обстановку нашу знает… Приедет Первый и его люди… Ну, облисполком, городские власти…
Раздался звонкий детский голосок в дверях — и Тура уже подхватил вбежавшую в комнатку девочку.
— Как дела? — он посадил ее на колени.
— Нормально…
— Ты помнишь дядю Туру? — спросил Агаев. — Помнишь, как он вытащил тебя из воды…
— Ну где же девочка помнит! — вступилась Лора. — Ей и трех лет не было!..
— Ты знаешь.. — Тура прижал к себе ребенка. — Мне иногда жаль твоего папочку! Он играет в очень серьезные игры…
— Обстоятельства принуждают… — ответил Агаев, нагибаясь, чтобы взять дочь у Туры. — Иди, я тебя потискаю…
— Ну, папочка, не надо… — девочка шутливо уклонялась от отцовской ласки, которой в действительности была рада.
Тура вспомнил своего сына — Улугбека, возню, которую они всегда затевали, когда Тура появлялся дома.
— Я надеюсь, Тура, с твоим приездом у нас теперь не будет проблем с раскрываемостью, — заметил Агаев, отпуская дочь. — Профессионалов-розыскников тут в водной милиции сроду не было! Поэтому, если тебе будет нужна помощь, я подключу из областного управления. Только скажи!
Тура поднялся, собираясь идти.
— Я задержал тут снабженца Сажевого комбината Вахидова, — сказал Тура. — Мне передали, что директор жаловался на меня в обком…
— Задержал и хорошо… Закон для всех одинаков, главное… — Агаев показал сжатый кулак, — поддерживать друг друга. Тогда нам никто не опасен.
Были уже сумерки.
Тура и Анна шли от помещения экспертизы к машине.
— Вы, наверное, моих сотрудников хорошо знаете? — спросил Тура.
— Да. Во всяком случае, много лет, — она замедлила шаг, помолчала мгновенье, и быстро подняла на Саматова взгляд. — Все они мои добрые знакомые…
— А Сергей Пухов был тоже вашим добрым знакомым? — спросил Тура.
— Конечно… Хотя мы общались очень мало… Все свободное время Пухов проводил со своими мальчиками… Он был замечательный отец… А почему вы спрашиваете?
Тура открыл дверцу, посадил Анну в машину. Сел сам. Вспыхнули фары. Машина тронулась.
— У меня такое чувство, что за несколько часов до гибели Пухов хотел со мной встретиться…
— С вами? — она смотрела широко раскрытыми, как ребенок, глазами.
— Он ходил за мной, но каждый раз что-то ему мешало. С ним была женщина…
— Женщина?! С Сережей!..
— Да. Это молодая женщина. Почти подросток. В черном…
— Это могла быть жена или подруга погибшего рыбака. Их тут много. И все в черном. Но почему вы не посоветуетесь с подчиненными? Вы им не верите?
Машина остановилась. Они вышли, стали подниматься по лестнице.
