отношениям между мужем и женой также и в Никомаховой этике, VIII, 14, 1162а17 сл.
но, если во главу угла не поставлена пара. Следовательно, мы встречаем брачную диаду на всем протяжении человеческого существования и во всех его аспектах, — будь то изначальная конституции, присущая ему от природы, или обязанности, налагаемые на него как на мыслящее создание, или форма социальной жизни, связующая его с сообществом людей, частицей которого он является… Как животное, как существо разумное и как индивидуум, посредством своего разума связанный с родом людским, человек во всех отношениях есть существо сугубо брачное.
2. Универсальное отношение. Вопрос о том, следует или не следует жениться, долгое время оставался одним из [постоянных] предметов дискуссий и рассуждений о [надлежащем] образе жизни. Преимущества и недостатки брака, выгоды, проистекающие от наличия законной супруги, благодаря чему появляется возможность обзавестись достойным потомством, и, в то же время, заботы и хлопоты, связанные с необходимостью содержать жену, воспитывать детей, удовлетворять их потребности, а порой даже переживать их болезнь или смерть, — темы эти служили неистощимым источником споров, иногда серьезных, иногда иронических, всегда повторяющихся и несколько однообразных. Отголоски такого рода рассуждений не стихали на протяжении всей античности. Эпиктет и Климент Александрийский, автор диалога Amoribus, приписываемого Лукиану*, и Либаний в трактате Ei gameteon обращаются именно к этой, не изменявшейся столетиями, аргументации. Эпикурейцы и киники были принципиальными противниками брака. Стоики же, похоже, напротив, сразу стали его приверженцами1. Во всяком случае, тезис о том, что жениться следует, получил в стоицизме самое широкое распространение и вошел в число характерных признаков его индивидуальной и социальной морали. Но в контексте истории нравственности позиция стоиков особенно важна еще и постольку, поскольку супружество они оценива
______________
* Европейская наука считает автором диалога Amoribus (во французской традиции Les Amours) анонимного подражателя Лукиану из Самосаты (Псевдо-Лукиана). Русский перевод С. Ошерова включен в корпус сочинений Лукиана, составленный И. Наховым, под названием Две любви. — Прим. ред.
1 Диоген Лаэртский, Жизнь… философов, VII, I, 121.
ли так высоко отнюдь не в силу увлечения его преимуществами и вовсе не из-за пренебрежения его недостатками: для Мусония, Эпиктета или Иерокла вступать в брак нужно не потому, что женатым быть 'лучше', но потому, что должно. Матримониальная связь представляет собой универсальный закон. Этот общий принцип опирается на рассуждение двоякого типа. Долженствование брака для стоиков — это прежде всего прямое следствие принципа, согласно которому супружество довлеет природе, и к женитьбе человеческое существо понуждает импульс, естественный, разумный и единый для всех. Но брак также входит в качестве составного элемента в совокупность задач и обязательств, от исполнения которых человек не вправе уклоняться с того момента, как признает себя членом общества и частью рода людского: супружеский долг — одна из тех обязанностей, благодаря которым частное существование приобретает всеобщее значение.
Такое представление о браке как универсальном долге всякого человеческого существа, желающего жить сообразно природе, и, одновременно, как обязанности индивидуума, который намерен вести жизнь, полезную для окружающих и человечества в целом, отчетливо просматривается в полемике Эпиктета с эпикурейцем*. Эпикуреец, с которым он спорит в беседе VII книги третьей, — важный чиновник, 'корректор свободных полисов', — следуя своим философским принципам, отрицает необходимость брака. В своем опровержении Эпиктет прибегает к трем аргументам. Первый касается непосредственной пользы брака и недопустимости всеобщего безбрачия: если все откажутся вступать в брак, 'что же получится? Откуда возьмутся граждане? Кто их будет воспитывать? Кто будет надзирателем эфебов, кто будет надзирателем гимнасиев**? Да и в чем он будет воспитывать их?'1. Второй аргумент касается тех со
____________
* См. редакционное примечание на С. 99 настоящего издания. — Прим. ред.
** Зд.: различные возрастные категории свободнорожденной молодежи в классическую и эллинистическую эпохи: эфеб — совершеннолетний восемнадцати-двадцатилетний юноша, гимнасий — подросток в возрасте от 16 до 18 лет; в древних Афинах и Спарте эфеб готовился к службе (военной и гражданской) в эфебии, по окончании которой становился полноправным гражданином; в гимнасий же поступали 16-ти лет, после палестры, и получали 'среднее' литературно-философское и политическое образование. — Прим. Ред.
1Эпиктет. Беседы, III, VII, 19–20.
циальных обязательств, от исполнения которых не вправе уклоняться ни один человек; к их числу, помимо долга гражданского, религиозного и сыновнего, принадлежит и супружеский долг: [гражданин обязан] 'участвовать в государственных делах, жениться, рожать детей, почитать бога, заботиться о родителях'1. Наконец, последний аргумент апеллирует к той естественности поведения, придерживаться которой предписывает разум: 'А удовольствие подчини этим обязанностям как слугу, как служителя, чтобы эти обязанности вызывали готовность, чтобы они сдерживали в границах дел, соответствующих природе'2.
Как мы видим, принцип, обязывающий жениться, не связан с игрой сопоставления преимуществ и издержек брака, — он выражается в требовании единого для всех жизненного выбора, универсальная форма которого обусловлена его сообразностью природе и общеполезным характером. Брак связывает человека с самим собой, в той мере, в какой человек — существо природное и принадлежит к роду людскому. На прощанье Эпиктет говорит своему собеседнику-эпикурейцу: если станешь поступать вопреки установлениям Зевса, потерпишь вред, ущерб;
'Какой ущерб? Иного никакого, кроме этого: не сделать то, что следует. Ты потеряешь в себе человека честного, совестливого, порядочного. Иного, большего ущерба, чем это, не ищи'3.
Во всяком случае, с браком дело обстояло так же, как и со всеми прочими типами поведения, которые стоики относили к proegoumena, вещам предпочтительным. Могут сложиться обстоятельства, при которых брак не будет обязателен. Иерокл говорит: 'Супружество есть вещь предпочтительная [proegouтепоп], следовательно, для нас обязательная, если тому не препятствуют никакие обстоятельства'4. Именно эта зависимость обязанности жениться от стечения обстоятельств и обнаруживала все различие между стоиками и эпикурейцами; с точки зрения последних, ничто не обязывает вступать в брак, кроме обстоятельств, которые такой союз делают желательным; с точки же зрения первых, только чрезвычайные обстоя
__________
1 Там же, III, VII, 26.
2 Там же. III, VII, 28.
3 Там же, III, VII, 36.
4 Stobaei. Anthologium, XXII.
тельства могут отменить обязанность, уклоняться от которой, в принципе, не следует.
Среди этих обстоятельств есть одно, долгое время остававшееся предметом дискуссий: выбор жизненного пути философа. Тот факт, что брак философа уже в классическую эпоху служил темой споров, можно объяснить различными причинами: например, чужеродностью подобного способа жизни по отношению к прочим формам существования или же противоречием между целями философа (забота о собственной душе, обуздание страстей, стремление к безмятежности духа) и опытом семейной жизни, традиционно описывавшимся в понятиях суеты и тревог. Иначе говоря, согласование присущего философу специфического стиля жизни с требованиями брака, отмеченными, в первую очередь, печатью супружеской ответственности, казалось делом слишком сложным. Между тем, два весьма важных текста демонстрируют совершенно противоположный подход не только к решению этой задачи, но и к определению самих исходных данных проблемы.
Мусоний — автор более ранний, [нежели Эпиктет]. Он переворачивает вопрос о практической несовместимости между супружеской жизнью и философским существованием и замещает его
