– Ничего. Фотосъемок там не производили. Может быть, это была единственная чистая комната в доме. Не могу поверить, что все это происходило в нашем городе, и об этом никто не догадывался.
Он потер глаза, чувствуя, что невероятно устал.
Сара взяла бутылку и наполнила бокал вином.
– Помнишь, что она мне сказала? Она спросила, делала ли я Дженни вскрытие? Думаешь, она имела в виду кастрацию?
Джеффри на секунду задумался.
– Возможно.
– Я все прокручиваю в голове то интервью и, когда дохожу до этого момента, почти вижу, как изменилась Дотти. Понимаешь, о чем я говорю? Видно было, что она испытывает большое облегчение.
– Да, – сказал Джеффри, хотя он не помнил.
Ему казалось, что интервью было в другую эпоху.
– Я позвонила в больницу, – сказала Сара. – Марк все еще не пришел в сознание.
– А какой прогноз?
– С ГМН трудно сказать, – ответила Сара и, спохватившись, пояснила: – С гипоксическими мозговыми нарушениями. В мозгу многочисленные гематомы. Пока опухоли не спадут, нельзя сказать, какой вред они принесли пациенту. Чем дольше это продолжается, тем хуже.
– Есть ли у него шанс быть нормальным?
Сара покачала головой.
– Нет.
Помолчала, чтобы Джеффри вник в ситуацию.
– Он уже никогда не будет прежним. Если очнется. Слишком большой вред.
– Мне казалось, что он педераст.
Сара допила вино и поставила бокал на пол.
– Думаешь, это Тедди Паттерсон побил его? Когда он пришел в клинику?
Джеффри уже позабыл об этом.
– Возможно. А что же Лэйси? Зачем Марк погнался за ней?
– Возможно, боялся, что она все расскажет.
– В журналах мы ее фотографий не видели. Может, здесь замешан Тедди Паттерсон?
– Все может быть, – сказала она. – А что если это он был в черном «сандерберде»?
– Вряд ли. Скорее всего, в это время он был в больнице, – возразил Джеффри. – Попрошу Фрэнка проверить, хотя я уверен, что он был подле жены.
– Если Лэйси – мать ребенка, то кто, по твоему мнению, отец?
– Не знаю, – сказал Джеффри, потому что все, что было ему известно, казалось бессмысленным.
Он приложил руку к глазам, пытаясь что-то понять. Последнее время каждое дело, за которое он брался, было связано с каким-то извращением и забирало с собой частицу его души. Ему хотелось какого- нибудь простого расследования – замешанного на деньгах или на ревности. Да ладно, любое другое, лишь бы не то, в котором опасность подстерегает детей.
Сара, должно быть, почувствовала его страдания. Подвинулась к нему. Джеффри тоже двинулся навстречу, и она положила голову ему на грудь.
– От тебя все еще пахнет дымом, – сказала она.
– Это все взрыв.
Сара провела пальцами вдоль его груди, но делала она это, скорее, чтобы убедиться в том, что он рядом, а не для того, чтобы возбудить его. Накрутила на палец его волосы и сказала:
– Я хочу, чтобы завтра ты был осторожен.
– Я всегда осторожен.
Сара села повыше, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Осторожнее, чем обычно, – сказала она. – Для меня. Хорошо?
– Хорошо, – кивнул он и завел ей волосы за ухо. – Что с нами происходит? – спросил он.
– Не знаю, – ответила Сара.
– Что бы там ни было, ощущение хорошее.
Она улыбнулась и притронулась пальцами к его губам.
– Да.
Он открыл рот, хотел сказать что-то, но в этот момент все испортил сотовый телефон.
– Сейчас два часа ночи, – сказал Джеффри, словно это имело значение.
Телефон лежал на крышке унитаза. Сара протянула его Джеффри.
– Может, это Ник?
Он посмотрел по определителю номера.
– Это участок.
Пол Дженнингс был высоким человеком с могучей грудью. Темная борода подчеркивала округлость лица. Белая форменная рубашка была измята, как и коричневые брюки из полиэстера. Если бы не выжидательное выражение лица, Джеффри принял бы его за учителя математики в старших классах.
– Благодарю, что приехали, – сказал он. – Я хотел отложить звонок, но не мог уснуть. Предчувствие, понимаете ли.
– Ничего, – сказал Джеффри и повел его в свой кабинет.
– Я знаю: это только предположение. Просто у меня предчувствие, – повторил он. – Я вылетел первым же рейсом.
– Извините, что не ответил на ваш звонок, – сказал Джеффри. – Моя секретарша подумала, что вы хотите мне что-то продать.
– Я работаю в Ньюарке, в компании, поставляющей винил. Мне бы следовало уточнить, зачем я звоню.
Он помолчал.
– Я так долго разыскиваю свою дочь, так часто испытываю разочарование.
Он взмахнул рукой.
– До сих пор не верится, что ее в конце концов нашли.
– Понимаю, – сказал Джеффри, хотя и не представлял, какую боль испытывал этот человек в течение десяти лет. – Может, выпьете кофе?
– Нет, нет, – сказал Пол и уселся на стул, который указал ему Джеффри.
– Вы не стесняйтесь. Мы только что сварили целый кофейник, – сказал Джеффри и пошел к противоположному концу стола.
Он знал, кто этот человек и что нужно было сказать ему. Джеффри хотелось сесть от него подальше.
– Это Уэнди, когда ей было три года, – сказал Пол и показал Джеффри снимок счастливого на вид ребенка.
Хотя фотография была сделана давно, Джеффри видел, что девочка на снимке – это маленькая Дженни Уивер.
– Перед тем как она исчезла? – спросил Джеффри и перекинул фотографию владельцу.
Мужчина кивнул и показал Джеффри еще один снимок.
– Ванда забрала ее сразу после этого.
Джеффри внимательно вгляделся в фотографию, хотя с первого взгляда понял, что Ванда Дженнингс – это человек, которого он знал как Дотти Уивер. Перекинул назад и этот снимок. Пол сложил фотографии, при этом снимок Дотти Уивер подсунул вниз, чтобы не смотреть на нее во время разговора.
– Можете сказать, когда исчезли ваша жена и дочь? – спросил Джеффри.
Пол поерзал на стуле.
– Мы жили в Канаде, я учился в аспирантуре. Планируя профессиональную карьеру, о виниле не думал. Но когда у меня отняли Уэнди…
Он грустно улыбнулся.
– Ванда работала медсестрой в больнице. Кажется, прошло около пяти месяцев, когда посыпались
