— Ну, я не знаю…
— Итан вырос в этой среде, Лена. Его воспитали в ненависти.
Лена откинулась на спинку стула и снова скрестила руки на груди. Джеффри внимательно наблюдал за ней, гадая, стало ли все сказанное для нее новостью или же Уайт опередил его, а заодно и придал всей истории нужный ему акцент.
— Уже в семнадцатилетнем возрасте он был арестован за нападение и нанесение тяжких телесных повреждений, — сказал Джеффри.
— Но его оправдали.
— Только потому, что девушку хорошо напугали и она не стала свидетельствовать против него.
Она махнула рукой в сторону папки:
— Но ведь осужден-то он был за подделку чеков в Коннектикуте. Подумаешь, великое дело! И его условно-досрочно освободили.
Джеффри помолчал, не отрывая от нее взгляда, потом продолжил:
— Четыре года назад была убита девушка, и на месте преступления обнаружили следы шин его грузовичка, что дает основание считать его одним из подозреваемых.
— Как меня сейчас? — с вызовом спросила Лена; слова ее прямо-таки сочились сарказмом.
Джеффри не счел нужным ответить.
— Девушка была изнасилована, а потом убита. Сперма, обнаруженная во влагалище и в заднем проходе, свидетельствовала, что ее насиловали по меньшей мере шестеро, после чего забили до смерти. — Он помолчал. — Только представь, Лена, шестеро!..
Она ответила ему пустым взглядом.
— И там был грузовик Итана.
Лена пожала плечами, но он понял, что се самообладание уже дало трещину.
— Вот на этом его и заловили. Экспертиза доказала полную идентичность следов и рисунка протекторов его грузовичка. Уайт тут же был арестован. — Он постучал пальцем по папке. — И знаешь, как он выкрутился? Просто взял и заложил всех своих приятелей, чтобы спасти собственную задницу, и, как любой другой траханый стукач, признал, что да, был там, к девушке не прикасался. К тому же поклялся при этом на целой стопке Библий.
Она молчала, тупо уставившись в одну точку.
— Думаешь, пока остальные трахали ее по очереди, он просто сидел в своем грузовичке? Или, может, дожидался своей очереди и помогал остальным прижимать ее к земле, чтобы никого не оцарапала? Может, держал за ноги, пока очередной нелюдь удовлетворял свою похоть, или зажимал рукой рот, чтобы не кричала?
Лена не издала ни звука.
— Ну хорошо, сделаем ему уступку — предположим, что все было так, как он говорил. Скажем, он действительно сидел в грузовичке. Сидел и наблюдал, как остальные над ней издеваются. Может, ему и этого было достаточно, чтобы словить кайф, — смотреть, как остальные ее бьют и насилуют, зная, что она совершенно беспомощна и что он мог бы ее спасти, если бы захотел.
Она снова принялась ковырять ранку, а Джеффри смотрел ей прямо в глаза, стараясь не замечать рук.
— Шестеро парней, Лена, — продолжал он. — Они издевались над ней долго, а твой бойфренд между тем сидел в грузовичке и смотрел — если, конечно, все было именно так. А потом они забили ее до смерти. Черт побери, я даже не знаю зачем — к тому времени как они закончили ее трахать, она уже истекала кровью.
Прикусив губу, Лена смотрела на свои руки, но крови, казалось, даже не замечала.
И Джеффри сорвался — на мгновение, но все же потерял контроль над собой.
— Да как ты можешь его защищать? После десяти лет работы в полиции ты горой стоишь за такую мразь!
Эти слова, кажется, что-то в ней затронули, и Джеффри поднажал:
— Лена, этот парень — дрянь. Не знаю, что у тебя там с ним, однако… Господи! Ты же коп! И прекрасно знаешь, как подобные уроды могут обходить закон! На каждую, самую мелкую, улику у них всегда находится дюжина оправданий и объяснений, да еще каких! И они уходят от ответственности. Его папаша тянул срок — большой срок, в федеральной тюрьме — за торговлю оружием. Не какими-то пистолетами — там речь шла о снайперских винтовках и пулеметах! — Он сделал паузу, ожидая от нее хоть какой-то реакции, но тщетно. — Итан рассказал тебе про своего братца?
— Да, — ответила она, но слишком быстро, чтобы это можно было принять за правду.
— Значит, тебе известно, что он в тюрьме?
— Да.
— И ты знаешь, что он сидит в камере смертников за убийство черного? — Джеффри почти кричал. — И не просто черного, Лена. А черного копа!
Лена сидела, уставившись в стол, и он слышал, как трясутся ее ноги, постукивая об пол.
— Твой Итан — полное дерьмо, Лена.
Она покачала головой, хотя прямо перед ней лежало достаточно доказательств.
— Я уже говорила: меня с ним ничто не связывает.
— Да как ты не понимаешь: он скинхед! И не важно, бритый он ходит или длинноволосый. Даже сменив фамилию, все равно он останется расистом и ублюдком, таким же как его папаша и братец.
— А я наполовину испанка, — резко бросила она. — Об этом ты подумал? Если он расист, так чего ж таскается за мной?
— Хороший вопрос, — заметил Джеффри. — Можешь задать его себе в следующий раз, когда посмотришься в зеркало.
Она наконец перестала ковырять шрам и сложила руки на столе перед собой.
— Послушай, — снова начал он. — Говорю тебе это в первый и последний раз, повторять не стану. Что бы тебя с этим парнем ни связывало, что бы он ни натворил, ты должна рассказать все мне. Я не смогу тебе помочь, если ты еще глубже влезешь в это дерьмо.
Она снова уставилась на свои руки, не произнося ни слова. Джеффри едва сдерживался, чтобы не встряхнуть ее как следует. Нужно во что бы то ни стало заставить ее говорить. Он хотел, чтобы она рассказала, при каких обстоятельствах познакомилась с этим гнусным уродом, и очень надеялся, что она осознает, насколько опасен Уайт. И ничуть не меньше Джеффри хотел, чтобы Лена перестала пить.
Но все его надежды превратились в пыль, когда она произнесла:
— Не могу понять, о чем ты толкуешь.
Вот и все. От чего ушли, к тому пришли.
— Если ты хоть что-то обо всем этом знаешь, расскажи. Потом может быть поздно.
Джеффри дал ей возможность подумать, но так и не услышал ни звука. Тогда он решил сменить тактику:
— У тебя не будет никаких шансов вернуться на службу, если этот парень останется с тобой.
Она подняла глаза, и он с радостью отметил, что в них появилось хоть какое-то выражение. И было это удивление.
Она прокашлялась и тихо произнесла:
— Вот уж не думала, что такая возможность существует.
— Тебе не следует работать на этого подонка.
— Это ты в точку, — сказала она по-прежнему тихо. — Только вот другой подонок, на которого я работала раньше, вроде как дал ясно понять, что больше во мне не нуждается. — Она посмотрела на часы: — Кстати, я уже опоздала на работу.
— Ну нельзя же все пускать на самотек!.. — Джеффри с отвращением обнаружил в своем голосе просительные нотки. — Лена, подумай… Я просто хотел помочь… Лена!
Она подавила смешок, отчего он почувствовал себя полным идиотом.
— Я обещала, что мы поговорим. — с издевкой произнесла она. — Но если тебе нечего мне предъявить в качестве обвинения, я ухожу.
Он откинулся на спинку стула, стараясь не замечать ее насмешливого тона.
