легла на грудь, и на тыльной стороне оголившегося локтя детектив увидела след от укола.
— Любишь метамфетамин? — догадалась Лена. Как и повсюду в провинциальной Америке, за последние пять лет торговля метамфетамином в Гранте приняла воистину угрожающие масштабы.
— Я знаю свои права, — заявила девушка. — С какой стати вы меня здесь держите?
— Препятствие отправлению правосудия, нападение на сотрудника полиции, сопротивление аресту, — спокойно перечислила Лена. — Может, пописаешь в стаканчик? Уверена, обнаружится кое-что интересное…
— Я лучше на тебя поссу! — плюнула на пол стриптизерша.
— Да ты настоящая леди, О'Райан!
— А ты настоящая сучка, вонючая течная сучка!
— Ой! — притворно взвизгнула Лена, дернув девушку так, что та споткнулась. — Нам сюда! — наслаждаясь гневными воплями, объявила детектив и втолкнула Патти в кабинет для допросов.
— С-сучка! — прошипела О'Райан, когда ее усадили на самый неудобный стул в участке.
— Смотри, без фокусов! — велела Лена и, расцепив наручники, пристегнула один к кольцу, впаянному в стол по приказу Джеффри. Сам стол привинтили к полу, и, как уже не раз убеждались, не зря.
— Вы не имеете права меня здесь держать! — заявила О'Райан. — Чип ничего не сделал.
— Тогда почему сбежал?
— Потому что знает — вы, ублюдки, все равно его загребете.
— Сколько тебе лет? — спросила Лена, устроившись напротив.
— Двадцать один, — вызывающе подняв голову, ответила Патти. Все ясно: несовершеннолетняя.
— Себе же хуже делаешь… — процедила Лена.
— Мне нужен адвокат.
— Приедет с минуты на минуту.
— Кто еще? — удивилась О'Райан.
— А сама не знаешь?
— Черт подери! — выпалила стриптизерша, снова превратившись в двенадцатилетнюю девочку.
— Что такое?
— Не хочу адвоката!
Все проблемы этой соплюшки можно решить хорошей поркой.
— Почему?
— Просто не хочу. Отведи меня в камеру, предъяви обвинение, делай что хочешь. — Она жеманно облизнула губы, бросив на Лену оценивающий взгляд. — Может, хочешь кое-чем заняться?
— Не льсти себе!
Сообразив, что с соблазнением не вышло, О'Райан спешно превратилась в испуганную маленькую девочку. По щекам текли крокодиловы слезы.
— Ну, предъявляй обвинение! Мне нечего сказать!
— Хочу задать тебе несколько вопросов.
— Да иди ты со своими вопросами! — огрызнулась Патти. — Я свои права знаю! Не обязана говорить ни слова, и ты не заставишь!
Если опустить бранные выражения, заявление стриптизерши ничем не отличалось от реакции хозяина бара, когда накануне вечером Джеффри попросил его поехать в участок. Лена терпеть не могла людей, которые знают свои права, — эти умники только мешают работать!
— Патти, ты себе же хуже делаешь, — перегнувшись через стол, повторила детектив Адамс.
— Да иди ты в задницу! Ничего подобного, могу сидеть себе и молчать!
Разъяренная девчонка так и брызгала слюной, а Лена, откинувшись на спинку стула, гадала, как Патти О'Райан дошла до такой жизни. Когда-то ведь была чьей-то дочерью, сестрой, подругой, а сейчас превратилась в пиявку, которая думает только о себе.
— Патти, ты никуда не пойдешь, — спокойно проговорила женщина. — Я могу здесь целый день провести…
— Ну и хрен с тобой, сучка драная!
В дверь постучали, и вошел Джеффри, а следом за ним Бадди Конфорд.
За долю секунды поведение О'Райан изменилось до неузнаваемости: из развязной стриптизерши она превратилась в испуганного ребенка.
— Папочка, забери меня отсюда! Клянусь, я ничего не сделала!
В кабинете шефа Лена, откинувшись на спинку стула, прижала колено к ножке стола. Перехватив заинтересованный взгляд Бадди, она стада гадать, чего же в нем больше: похоти или зависти?
Еще подростком Конфорд потерял правую лодыжку в аварии, несколько лет спустя перестал видеть левый глаз, а совсем недавно разъяренный клиент, отказавшись платить, выстрелил в него в упор. После того случая Бадди остался с одной почкой, но все-таки добился, чтобы нерадивого плательщика обвинили не в предумышленном убийстве, а в простом нападении. Словом, взявшись защищать человека, он защищал его до конца.
— Твой бойфренд больше проблем не создает?
— Давайте не будем об этом, — попросила детектив Адамс, в очередной раз пожалев, что пыталась решить проблему Итана с помощью Бадди Конфорда. Но ведь когда сидишь по другую сторону стола и нужен адвокат, выбираешь самого ловкого, изворотливого и беспринципного. Говорят: любишь кататься — люби и саночки возить. Лене казалось, она до конца жизни будет возить санки Бадди Конфорда.
— А за собой приглядываешь? — не унимался Бадди.
Детектив Адамс отвернулась, пытаясь понять, почему задерживается шеф. Держа в руке какой-то листок, Джеффри разговаривал с Фрэнком, затем похлопал коллегу по плечу и вошел в кабинет.
— Прошу прошения, — извинился Толливер и, покачав головой, показал Лене, что новостей пока нет. Устроившись за столом, он тут же закрыл листок Фрэнка белой бумагой.
— Классный фингал! — похвалил Конфорд.
Судя по всему, Джеффри было не до светских разговоров.
— Не знал, что у тебя есть дочь!
— Падчерица! — с явной неохотой поправил Бадди. — В прошлом году мы с ее матерью поженились, а до этого целых десять лет встречались с переменным успехом. Она ходячая проблема!
— Мать или дочь? — уточнил Джеффри, и оба засмеялись, будто услышав старый анекдот.
Вцепившись в стул обеими руками, Бадди тяжело вздохнул. На правой ноге протез, но, похоже, без трости он ходить не рискует. Трость напомнила Лене Грэга Митчелла. Несмотря на все усилия воли, по дороге на работу она искала глазами бывшего бойфренда, надеясь, что тот вышел на прогулку. Хотя о чем с ним говорить, так и не решила.
— Патти балуется наркотиками, — проговорил Конфорд. — Время от времени мы пытаемся ее лечить.
— А где родной отец?
— Кто знает… — развел руками Бадди.
— Ваша падчерица предпочитает метамфетамин? — поинтересовалась Лена.
— Что же еще? — буркнул адвокат. Вообще-то ему от метамфетамина сплошная выгода, не напрямую, конечно, а через клиентов-торговцев, которых приходится защищать. — Девчонке семнадцать, и, по мнению матери, балуется она уже несколько лет, хотя колоться начала недавно. Лично я не знаю, как ее остановить.
— С метамфетамина так просто не слезешь, — признал Джеффри.
— Почти невозможно, — согласился Бадди. Кому это знать, как не адвокату, половина клиентов которого рецидивисты. — Пришлось выгнать Патти из дома, — рассказывал Конфорд. — Около полугода назад мы не выдержали. Она только и делала, что шлялась по ночам, возвращалась под кайфом и спала до обеда. Когда вставала, проклинала маму, меня, весь мир — ну знаете, как бывает: вокруг одни уроды, кроме нее. А ругаться детка умеет — ни дать ни взять синдром Туретта[4], только произвольный! Словом, сплошные неприятности… — Бадди постучал по протезу, и кабинет наполнил
