голубоватое пламя.
— Мистер Коннолли… — проговорил Джеффри, не зная, с чего начать.
— Просто Коул, — поправил старик. — Вот, кофе решил выпить. — Он улыбнулся, а глаза заблестели. Надо же, совсем как во время вчерашнего допроса! — Хотите?
Заметив на столе банку растворимого «Фолджерса», начальник полиции едва не задохнулся от отвращения. Его отец клялся на этих коричневых кристаллах, уверяя, что они лучшее средство от похмелья. Для Джеффри вода из унитаза была куда привлекательнее этого пойла.
— Да, с удовольствием.
— Присядьте, — предложил десятник, насыпая в кружки по две чайные ложки кофейных гранул.
Придвинув к себе стул, Толливер внимательно оглядел квартиру: типичная «распашонка» — зал с кухней в одну сторону, спальня в другую. Кровать застелена белой простыней и самым обычным покрывалом — ни складочки, все по-армейски аккуратно. Обстановка спартанская и, за исключением креста над кроватью и религиозного плаката на одной из стен, ничего не говорило о человеке, называющем этот амбар домом.
— Давно здесь живете?
— Ну… — задумчиво протянул Коннолли, — наверное, лет пятнадцать. Мы все вместе сюда переехали. Сначала я жил в доме, но потом начали подрастать внуки, и каждому подавай отдельную комнату! Ну, вы же знаете детей…
— Да уж, — кивнул Толливер. — У вас тут очень уютно.
— Сам все обставил, — гордо сказал десятник. — Рейчел предлагала поселиться у нее, но я увидел эти комнаты и сразу понял — мое место здесь.
— Похоже, вы отличный плотник, — еще раз оглядевшись по сторонам, проговорил Джеффри. Доски гроба Эбби были обработаны под давлением, соединения тщательно затерты — его делали не спеша и очень аккуратно.
— Мой девиз: семь раз отмерь, один раз отрежь. — Сев за стол, Коннолли придвинул одну кружку Джеффри, другую — себе. Между хозяином и гостем — Библия, придерживающая большую стопку салфеток. — Зачем пожаловали?
— Не возражаете, если задам еще несколько вопросов?
Десятник покачал головой с видом человека, которому нечего скрывать.
— Конечно, нет. Расскажу все, что знаю, спрашивайте!
Почувствовав запах растворимого кофе, Толливер незаметно отодвинул кружку в сторону. Начать лучше с Чипа Доннера. По словам О'Райан, они были знакомы. Связь с Эбби более эфемерная, а Коннолли не из тех, кто загоняет себя в угол… — Слышали о баре «Розовая киска»?
— Да, это стриптиз-клуб, у самого шоссе находится, — глядя на Джеффри, спокойно ответил Коннолли.
— Верно…
Коул передвинул кружку на несколько сантиметров влево, поставив рядом с Библией.
— Вы там бывали?
— Хорошенький вопрос вы задаете праведному христианину!
— По словам стриптизерши, вы туда ходите.
Десятник вытер пот с лысой, как бильярдный шар, макушки.
— Что-то жарко стало, — подойдя к окну, буркнул он. Квартира на втором этаже, окошко маленькое, но Джеффри сосредоточился на случай, если Коннолли попытается выпрыгнуть. — Я бы не слишком доверял словам шлюхи, — обернувшись, посоветовал Коул.
— Согласен, они говорят то, что, по их мнению, ты хочешь услышать.
— Точно! — Коул убрал со стола кофе, затем тщательно вымыл ложку и, прежде чем положить в шкафчик, вытер старым полотенцем. Чайник закипел, и при помощи того же полотенца десятник поднял его с плиты. — Давайте их сюда! — велел он, показав на кружки.
Толливер подчинился.
— Когда я служил в армии, — наливая кипяток в кружки, начал старик, — мы все местные бары наизусть знали. Настоящие логова порока! — Вернув чайник на плиту, он достал свежевымытую ложку, чтобы перемешать кофе. — В ту пору я был слабым человеком. Очень и очень слабым.
— Коул, что делала в «Киске» Эбби?
Коннолли помешивал жидкость, которая из прозрачной превратилась в темно-коричневую.
— Эбби хотелось помогать людям. — Десятник снова подошел к раковине. — Чистая, невинная душа не понимала, что направляется в гадюшник.
Вымыв ложку во второй раз, он убрал ее в ящик и сел напротив Джеффри.
— Она хотела помочь Чипу Доннеру? — уточнил инспектор.
— Этому ничтожеству не стоило помогать. — Коул пригубил кофе. Из кружки шел пар, и, прежде чем поставить ее на стол, десятник подул на обжигающий напиток. — Слишком горячий.
Чтобы не чувствовать тошнотворного запаха, Толливер откинулся на спинку стула.
— А почему ему не стоило помогать?
— Лев и прочие не видят, что некоторые из наших работников просто сливки снимают. Вот мы с вами, — он ткнул пальцем в Джеффри, — знаем, какие они. Эти люди едят чужой хлеб и занимают место тех, кто действительно желает исправиться. Тех, кто искренне принял Господа.
Джеффри не преминул воспользоваться прекрасным шансом и подыграл десятнику:
— Да уж, эти трутни выжимают из фермы соки, а потом исчезают.
— Точно, точно! — закивал Коул. — Так вот, моя задача — избавиться от них, и чем скорее, тем лучше.
— Прежде чем они окончательно все не испортили.
— Да, именно!
— А что Чип сделал с Эбби?
— Завел ее в лес. Она была невинной, такой невинной…
— Вы сами это видели? — спросил Джеффри. Неужели семидесятидвухлетний старик следил за молодой девушкой?
— Хотел убедиться, что с ней все в порядке, — оправдывался Коннолли, — и, не скрою, тревожился за ее душу.
— Это ваша обязанность перед семьей?
— Пока Томас в таком состоянии, я должен за ней присматривать.
— Подобное встречается на каждом шагу, — с жаром отозвался Толливер. — Одна паршивая овца портит все стадо!
— Вы правы, сэр. — Коул снова подул на кофе, поднес кружку к губам и, судя по гримасе, обжег язык. — Я пытался призвать Эбби к порядку, но она решила уехать с этим парнем в другой город. Собрала вещи и отправилась в царство греха и распутства. Я не мог этого допустить. Ради Томаса, ради всей семьи не мог позволить им потерять еще одну душу.
Все сходится… Джеффри представил, как Эбигейл Беннетт пакует чемодан, чтобы начать новую, взрослую, жизнь, но тут появляется Коул Коннолли. О чем думала девушка, когда шла вслед за ним в лес? Наверное, умирала от страха.
— Вы ведь не хотели, чтобы она погибла? — спросил он.
Резко подняв голову, десятник уставился на незваного гостя.
— Вы сделали тот гроб, Коул. — Толливер обвел руками квартиру. — У вас все так ладно и аккуратно. Мастерство-то не спрячешь! Вы ведь не хотели, чтобы она умерла! — чуть ли не по-дружески повторил Джеффри.
Коннолли молчал.
— Я волнуюсь из-за ее матери, — не унимался Толливер. — Эстер — хорошая женщина.
— Да, это так.
— Коул, Эстер должна понять, что случилось с ее дочерью. В понедельник, когда я обыскивал комнату Эбби, она умоляла меня о помощи. Взяла за руку, а в глазах стояли слезы. — Джеффри выдержал эффектную паузу. — Миссис Беннетт имеет право знать, что произошло с ее ребенком, иначе материнская
