– Студенты там будут, и Бог весть, кто еще, в этом платке ты не можешь идти. У тебя в нем вид, как у служащей из похоронного бюро. У тебя нет чего-нибудь светлого?
И пока придурковатая, мордастая Набуле тряслась и смеялась, а чужой человек – черный пес лишь молча метал взгляды на черно-золотой платок, госпожа Моосгабр проговорила:
– Да, я знаю, что надеть. Знаю. У привратницы есть светлый платок, она даст мне его. Я сбегаю к ней и мигом вернусь.
– Ну давай беги, – сказал Везр, по-прежнему откинувшись на спинку стула и похлопывая рукою по столу. – Сбегай и тотчас приходи. На такси все равно поедем. И вот еще что. Уж коль идешь к привратнице, скажи ей… что тебе надо и малость… прихорошиться. – И он стукнул по столу, встал и засмеялся, как могильщик.
Госпожа Моосгабр кинула черно-золотой платок и выбежала из кухни. Пробежала проезд, коридор и ворвалась к привратнице.
– Святый Боже, госпожа Моосгабр, – вскричала привратница, она была в халате и как раз пришивала пуговицу, – что случилось? Здесь Везр, знаете…
– Здесь, – вскричала госпожа Моосгабр, – он здесь, и представьте, своим ушам не верю. Я просто сама не своя. Вот уж не ждала, не гадала…
– А что случилось? – вскричала привратница. – Он что, состарился в тюрьме?
– Не состарился, даже сильнее стал, но вроде как изменился, – сказала госпожа Моосгабр, – пригласил меня на праздник. На праздник по случаю своего возвращения. Там и Набуле, и еще один чужой человек, похоже, каменотес. Пригласил в какой-то «Ри», в «Ри»… не знаю, где это, но, представьте, там будут, кажется, и те два молодых человека, господин Баар и тот другой, те самые студенты со свадьбы – в тот раз, когда Набуле меня выгнала, мне так стыдно было перед ними. А теперь я с ними встречусь. Но мой черно- золотой платок не по душе Везру, говорит, что я в нем, как служащая из похоронного бюро, велит надеть что-нибудь светлое. Госпожа Кральц, у вас есть такой шелковый…
И тут привратница, бросив шитье, подбежала к шкафу.
– Боже милостивый, – вскричала она, – вот дела, силы небесные перевернутся. Набуле со свадьбы вас выгнала, а Везр пришел из тюрьмы и зовет вас на праздник. Но мне всегда казалось… – привратница вытащила какой-то платок из шкафа, – мне всегда казалось, что Везр лучше, чем она, как-то не хотелось говорить вам об этом, но теперь скажу. Если было бы наоборот, если бы не Везр, а Набуле вернулась, она бы не пригласила вас, она стерва. Вот он, возьмите. – привратница подала госпоже Моосгабр красивый белый платок. – Но послушайте, госпожа Моосгабр, – быстро сказала привратница и застегнула халат, – куда вы, собственно, идете? В «Ри», в «Ри»… что это? Боже милостивый, – выкрикнула она вдруг, – уж не «Риц» ли это?
– «Риц», – кивнула госпожа Моосгабр. – «Риц», он так это и назвал. А что это, скажите, пожалуйста, этот «Риц»? Какой-нибудь студенческий трактир?
– Ха, студенческий трактир! – воскликнула привратница, чуть не падая от смеха. – Это гостиница. Да это, – всплеснула она руками, – лучшая гостиница в городе. На «Стадионе». Когда приезжает какая-нибудь правительственная делегация к Раппельшлунду, она останавливается именно там. Раппельшлунд устраивает там и банкеты в честь гостей, когда не делает этого в княжеском дворце. Там первоклассный ресторан, и ходят туда одни сливки. Профессора, инженеры и крупные торговцы. Офицеры, советники и камердинеры. Да и богатые студенты там днюют и ночуют, там на серебре едят.
– Боже всемогущий, – сказала госпожа Моосгабр и села на стул, – на серебре едят? Однако не думаете же вы, что ветчину, влашский салат, лимонад… – А привратница засмеялась и махнула рукой.
– Оставьте, пожалуйста, – засмеялась она и махнула рукой, – фазанов и устриц. Омаров и миног. Ну-ка накиньте этот платок, хоть посмотрю, к лицу ли он вам. – Госпожа Моосгабр быстро накинула платок и сказала:
– Но я хочу, госпожа привратница, еще кое-что вам сказать. Представьте себе, что Везр положил для меня на стол кое-какие деньги, сколько их и что на них купить можно, я и сказать сейчас не скажу, дал еще двух зайцев, они на окне, чтобы я сварила их на фукусах. А на буфете зонтик с красивой ручкой, но он, похоже, не для меня, во всяком случае, он пока о зонтике не заикался. Ну и еще он вот что сказал: раз я иду в такой ресторан и там будет Бог весть кто, мне надо немного прихорошиться. Имел в виду, верно, подкраситься, – госпожа Моосгабр засмеялась, – только я в жизни ничего такого не делала, ни когда молодая была, ни когда замуж выходила. А вы как думаете? Раз там будут студенты и Бог весть еще кто… Везр сказал, что вы в таких вещах толк знаете.
– Раз он так сказал, значит, так и есть, – выпалила привратница, – значит, так и делайте, как он велит. «Риц» посещают важные дамы. Принесу вам помаду. – И привратница быстро куда-то сбегала, принесла помаду и у окна накрасила госпоже Моосгабр губы. А потом, сказав вдруг «обождите», принесла черный карандаш и накрасила госпоже Моосгабр брови. А потом, сказав еще раз «обождите», принесла румяна и накрасила госпоже Моосгабр щеки. А под конец – покрыла их еще белой пудрой.
– Боже милостивый, – сказала госпожа Моосгабр перед зеркалом, не веря своим глазам, у нее захватило дыхание, голова закружилась, – и вправду, немыслимое дело. Но представляете, госпожа Кральц, как назло, дел у меня сегодня невпроворот. Я хотела выстирать флаг и под вечер пойти в парк к фонтану.
– Помилуйте, стирать флаг и идти к фонтану, – прыснула привратница, и щеки у нее ярко пылали. – Ну возможно ли это, раз вы должны идти в «Риц». Это же полная бессмыслица. А знаете, что еще, – вскричала привратница, и щеки у нее ярко пылали, – я вам еще кое-что надену на шею. На эту блузку. Бусы. Смотритесь пока в зеркало, я мигом приду. – И привратница опять куда-то сбегала и тотчас принесла бусы. Это была нитка больших красных, зеленых и желтых шаров.
– Бамбуковые, – засмеялась привратница, – у меня к ним были и серьги, но я их потеряла. На бале- маскараде. Ну-ка, покажитесь, госпожа Моосгабр, я вам буры надену. – И привратница надела госпоже Моосгабр на шею нитку бус, а потом отскочила, чтобы взглянуть со стороны.
– Святый Боже, – выдохнула госпожа Моосгабр, и голова у нее опять перед зеркалом закружилась, захватило дыхание, – а я собиралась идти сегодня к фонтану, где шляется сын госпожи Айхен. Мне ведь завтра нужно быть в Охране с рапортом, туда придет и тот старикан, обобранный у могилы.
– Старикан, обобранный у могилы, – прыснула привратница, – прошу вас, госпожа Моосгабр, не думайте вы сейчас о такой ерунде. Ну не глупо ли идти в парк вместо того, чтобы идти в «Риц», такая возможность больше вам не представится. И студенты, говорите, там будут, Везр отплатит вам за эту злополучную свадьбу, вы же, наверное, понимаете это и хотите… – Но поскольку госпожа Моосгабр только вздохнула и кивнула, привратница добавила: – А госпоже Кнорринг просто скажите, что пока ничего не успели выяснить, да и что за церемонии, все равно вам за это ни гроша не платят. Однако, госпожа Моосгабр, – привратница вдруг затрясла головой, – смотрю я на вас, и мне кажется, что это далеко не все. В «Рице» вы должны выглядеть по высшему классу, особенно если там будут студенты. Этот светлый платок, пожалуй, не очень вам идет, как-то по-деревенски получается. На голове у вас должна быть шляпа, а не платок. Если наденете шляпу, я зачешу вам волосы за уши, и уши будут видны.
– А это зачем? – с ужасом вырвалось у госпожи Моосгабр.
– А затем, – засмеялась привратница, – что вдену вам в уши серьги. – И потом сказала: – Есть у меня такие стеклянные подвески. А на руках, госпожа Моосгабр, должны быть белые перчатки, они у меня тоже есть. В «Рице» вы должны быть гораздо лучше, красивей, чем на этой злополучной свадьбе, хотя бы ради студентов.
И привратница зачесала госпоже Моосгабр волосы, принесла серьги – красные подвески на длинных блестящих проволочках, вдела их в уши, потом принесла белые кружевные перчатки и натянула ей на руки. А потом сбегала в комнату и принесла шляпу.
– Откуда она у вас? – изумилась госпожа Моосгабр. – Откуда она? Я никогда вас в ней не видала, уж не из Парагвая ли она? Ведь вы сами ее не носите.
– Сама не ношу, – засмеялась привратница, – перчатки у меня еще со свадьбы, мой купил их мне к алтарю, а шляпа – привозная, из Парагвая, надевала я ее на бал-маскарад. С бусами и теми серьгами, что я потеряла. Наденьте ее.
Госпожа Моосгабр надела шляпу, и в третий раз у нее захватило дыхание и закружилась голова – она не верила своим глазам. Шляпа была черная с широкими полями, лиловым бантом и длинным хвостом. Хвост был из длинных зеленых и красных перьев, таких мягких, что они дрожали сами по себе, а уж тем
