Тайные жилища и скиты вне городов и поселков располагались в глухих, безлюдных местах, однако не настолько далеко от центров, чтобы затруднить сообщение. Кроме обителей откровенных пустынников и отшельников, скиты редко выходили из границ примерно 20-километровой зоны в округе от населенного пункта. Пути к ним были строго засекречены и неведомы для непосвященных. На Урале, особенно в пределах гласных хребтов, где залесенные кручи сменяются такими же залесенными распадками и логами, где скалистые останцы-шиханы вдруг сбегают в горные болота с островками, можно было долго хранить тайну. Подземные скиты и убежища обычно представляли вертикальный или наклонный колодец-шахту, от которого отходили короткие галереи в 2–3 сравнительно небольших помещения — кельи. Вход маскировался. Если грунт был податливым, то устанавливали деревянную крепь. По недоступности, а, следовательно, по потаенности славились скиты вблизи Черноисточинского завода, долго дававшие приют староверческому люду.
Лев Расторгуев, екатеринбургский магнат и ярый приверженец раскола, в округе Каслинского завода основал даже два тайных монастыря: один, мужской, на берегу озера Сунгул, другой, женский — на берегу озера Анбаш. Возможно, что основные помещения находились под землей. Подземные скиты окружали Ревдинский, Сылвенский, Тымовский, Тисовский, Верхне-Тагильский, Кыштымский и многие другие старые заводы.
Борьба с раскольниками усилилась в первой четверти XIX столетия. Указом 1827 года им было запрещено строить скиты и именоваться пустынножителями и скитниками. Предпринимался розыск скитов, отряды солдат и заводских стражников разрушали и уничтожали тайные базы. Скитники сами бросали ставшие ненадежными обители, засыпали их входы и, как бы сейчас сказали, консервировали. Потом следы подземных убежищ терялись навсегда. Вот почему так было мало находок нетронутых скитов или их следов.
Неужели староверы зарывались в землю только из страха перед светскими и церковными властями? Ведь, по свидетельствам современников, это были в большинстве своем необыкновенно твердые, упорные, бескомпромиссные люди, которые могли и жизнью пожертвовать в фанатичном порыве. Нет, по-видимому, не только страх толкал раскольников устраивать подземные обиталища, или, как называли их противники, гнездилища. Что-то было и другое.
Давайте посмотрим одну старую книгу, в которой дается обзор причин появления раскольников на Урале, их понимания «истинной веры», их обычаев и способов борьбы с ними. Книга эта так и называется — «Обозрение Пермского раскола, так называемого старообрядства, составленного А. П. Санкт-Петербург. 1863». А. П.- это видный церковный просветитель, борец и гонитель раскола, архимандрит Палладий, а в миру — Александр Пьянков. Можно попытаться ответить на этот вопрос так.
Во-первых, подземное строительство староверов вызывала сама их религиозная идеология. Главный догмат гласил: спасение души может быть только в пустынях, то есть в удаленной от прочих людей среде, бессуетной и негласной. Этому вторила принятая как закон фраза, якобы сказанная когда-то гласом с небес: «Рабы мои истинные, православные христиане, могите потерпите, а не можете, бегайте и убегайте в мои святые горы и вертепы, в расседины земные». «Расседины земные» — это и комментировать не надо. Сюда подпадает не только высеченное в земле природой, но и вырытое руками человеческими. А слово «вертеп» в старину трактовалось однозначно: пещера.
Во-вторых, подземной деятельности способствовали и некоторые обычаи и обряды, принятые в раскольнической среде. А именно: обязательно скрытно, тайно, секретно от всех прочих, без постороннего глаза исполнять службы и моления. Палладий — Пьянков пишет: «Есть обычай у староверов собираться ночью из религиозных и других побуждений. Эти собрания делаются очень скрытно, с большими предосторожностями. Расходятся с рассветом секретными путями…»[22] Секретные пути. Здесь, пожалуй, нет двойного толкования.
В-третьих, трудоемкость подземных работ обусловливалась материальными возможностями: в недрах старообрядчества были богатейшие и влиятельные люди Урала. Мы уже говорили, что Лев Расторгуев устроил два тайных монастыря. Это значит, дал деньги, высвободил от других работ, обеспечил прикрытие и тому подобное. Другие деятели Екатеринбургского раскольнического общества (так неофициально называлась община) — заводчики и золотопромышленники Рязановы, Казанцевы, Тарасовы, Зотовы, Харитоновы — оказывали движению всемерную поддержку. Среди активнейших подвижников раскола были управители заводов Сарацинского, Артинского, Сылвенского, Камбарского, Рождественского, Верхнейвинского, Каслинского, Кыштымского. Палладий — Пьянков свидетельствует, что раскольники пробивались на все руководящие должности от мастеров до приказчиков и конторских служащих. В Перми долгий период бургомистрами были богатые купцы-староверы Суслов и Соколов. При такой мощной поддержке можно было делать многое.
Немалую роль в устройстве подземных скитов и убежищ, «особенного жилья», сыграло подражание знаменитым Иргизским скитам, этому настоящему гнезду иерархов и наставников религиозного явления, слово которых было определяющим и решающим для их уральских последователей. Иргизские скиты находились в глухомани долины реки Большой Иргиз, впадающей в Волгу, и имели постоянную связь с Уралом. К такому вот повороту привела нас темная подковка подземного хода на зелени Пыскорской горы, скрывающей таинственное монастырское жилье.
Пермь разочаровала искателей подземелий. В ней не было того самого «гвоздя», вокруг которого нарастали бы легенды, рассказы, сообщения. Таким стержнем, например, для Невьянска являлась знаменитая башня, для Свердловска — таинственный дом Харитонова, для Соликамска — древний воеводский дом. Возникали, естественно, недоумения: может быть, наш поиск именно в Перми стал менее добросовестным, может быть, какая-то историческая загадка в жизни города как непроницаемый колпак прикрыла всякие события, связанные с подземным пространством?
В «Пермских губернских ведомостях», чутких к маленьким сенсациям, за многие годы не появилось ни одной заметки, ни одного упоминания в краеведческих статьях и очерках о каких-либо пермских подземельях или их признаках. В то же время там регулярно печатались сообщения о находках в Невьянске, Екатеринбурге, Соликамске, Усолье. А может, вообще не возникало интереса к недрам старого города, всякие же случайности просто миновали его?
Удивляла скудость легенд, то есть свидетельств, когда истинное и выдуманное перемешано, полито красками сказки и фантазии, но все же содержит правду о главном. Например, подземелья участвуют в одной из пермских легенд, которая потом обросла добавлениями и покатилась по всему Уралу. Это легенда об Иване Снеткове. Беллетристы использовали ее в полную силу и сделали легенду красивой, жуткой, романтичной, назидательной. Нас может интересовать лишь суть. Доведем ее до читателей.
Страшные подвалы были под домом одного из управителей завода. В толстых стенах скрывались каменные мешки — узкие пространства, где человеку можно только стоять. В закоулках подвалов под их массивными сводами глохли любые звуки. Чем-то провинился перед управителем молодой красивый парень Иван Снетков (легенда называет имя и фамилию, может быть, на самом деле был такой человек?). Посадили его в подвал, но, каким-то образом выломав решетку, Снетков бежал из подвала, прихватив с собой любовницу управителя. Тогда тот приказал схватить отца юноши и посадить его в подвал, да еще в каменный мешок, и «замазать в стену», то есть заложить мешок кирпичом, оставив небольшое отверстие для воздуха и пищи. И приказал объявить в округе: пока Снетков сам не явится, отец его будет сидеть (стоять) в каменном мешке. Вечером сын явился. Отца выпустили на свободу, но на следующий день управитель вызвал его к себе и сообщил, что Снетков снова убежал, но он, управитель, зла больше не держит и прощает парня.
Страшная правда открылась через несколько лет, когда один из управительских служек, не вытерпев посещавших его ночами кошмаров, публично покаялся, что вместе с двумя другими такими же негодяями по приказу «самого» замуровал Ивана Снеткова в каменном мешке заживо. Кто-то сообщил управителю о болтовне бывшего верного слуги, и когда представители властей нагрянули в дом (видно, не всех успел купить управитель), то в указанном месте подвала никакого мешка не оказалось — сплошной кирпич.
