Сысерть, Верхнюю Салду, Нижнюю Салду, Кушву, Старую Утку… Хранителем подземных тайн здесь называют Павла Поликарповича Метелева, старейшего работника городского отдела водопровода и канализации. Такая уж у него всю жизнь была работа, чтобы знать, что делается в недрах Лысьвы.
Загадочный тоннель был найден им в 1935 году во время земляных работ на территории старого лысьвенского центра. Угол нынешних улиц Кирова и Коммунаров занимал массивный особняк. Кому он принадлежал — купцу, местному попу или какому еще лицу, стерлось из памяти города.
Вход в тоннель был обнаружен во дворе особняка и представлял из себя люк с неглубоким вертикальным колодцем. Далее шел наклонный лестничный спуск примерно в восемь ступенек. После этого наблюдатель попадал в выложенный кирпичом сводчатый ход, по узкой длине которого располагались небольшие боковые ветвления — камеры, служившие, возможно, складскими помещениями. П.П. Метелев прикинул направление хода — впереди был только один объект, куда мог этот ход стремиться, — заводская церковь. Вместе с П.П. Метелевым обследовать ход вызвался начальник городского отдела милиции А. В. Шубин. Они прошли по тоннелю немногим более десяти метров — становилось трудно дышать из-за недостатка кислорода. Потом, уже на поверхности, исследователи убедились, что не дошли до церкви 15–18 метров.
Договорились продолжить обследование. Однако задуманное осуществить не удалось — вскоре в том же 1935 году в соответствии с планом развития Лысьвы была произведена перепланировка центра, в результате которой и старинный особняк, и заводская церковь оказались снесенными. Пропал и подземный ход, оставшись только в памяти очевидцев. Позднее при земляных работах были обнаружены фрагменты сводчатой галереи — подземной связи между церковью и территорией старого завода. Треугольник замкнулся.
Случилось неслыханное — судили людей, у которых разве что только силы небесные не были в подчинении. Лица их были угрюмы и тоскливы. Не от того, конечно, что давила тяжесть преступлений, они не считали, что запятнали себя преступлениями, — подумаешь, сотня, другая каких-то там людишек, которых и людишками не назовешь!
А ведь как было! Одного заводчика и золотопромышленника сам Александр I Благословенный под руку до дверей довел, ублаженный его речами о богатстве Уральском и обещаниями живота не щадить. А другой купец и золотопромышленник, молодой да ловкий, хлопая по тугим карманам, покупал всех снизу доверху, и не то что там, в Екатеринбурге, а в самом Петербурге, у царя под боком. Да что царь! Вот они-то у себя, на Камне, настоящими царями были, ну-ка, кто супротив?
Но звучат в зале слова приговора: «Григория Федотова сына Зотова и Петра Яковлева сына Харитонова сослать в Кексгольм навечно…» Ладно, хоть так. Все же не петля и не каторга. Спасибо, старые приятели помогли.
Над головой Григория Федотовича Зотова шпагу не ломали — не положено: ведь он, в прошлом крепостной владельца Верх-Исетских заводов Яковлева, сделал карьеру от кричного мастера до управляющего заводами. Знаков различия и наград его тоже не лишали — награждал он сам себя баснословными доходами, а отличался невероятной жестокостью.
От природы деловой и расторопный, управляющий Зотов кнутовья не жалел. Заводы стали давать прибыль, управляющий получил вольную и стал думать о своем «деле». И дело появилось — женил своего сына Александра на дочери Льва Ивановича Расторгуева, владельца многих заводов, купленных в свое время у Демидовых и у обанкротившихся заводчиков. В поле зрения Зотова попали Кыштымский и Каслинский заводы да золотые прииски в тех же краях. Вначале управляющий, затем совладелец, Зотов после смерти Расторгуева становится полновластным хозяином кыштымского края.
В Кыштыме от Демидовых остался дом. Деревянный, двухэтажный, с большими службами и пристроями, которые потом в отличие от всего построенного именовались сараями. Что ж, может быть, и впрямь были неказисты и неприметны демидовские постройки в Кыштыме - знаменитые заводчики в этих местах жить не собирались. Но странное дело: новый хозяин Кыштыма Лев Расторгуев, сломав старый демидовский дом и построив на его месте роскошный особняк, совсем не тронул службы. Не тронул он и старое демидовское строение, которое называли лабазом. Оставил башни, фланкировавшие дом: одна жмется к пруду и держит стену-ограду, другая — с противоположной стороны впаялась в стену старого завода.
Расторгуевский особняк получился красивым. Конечно, это не тот дворец, что построен в Екатеринбурге на высоте, господствующей над городом. Видимо, не удалось всесильному заводчику заполучить в Кыштым того же архитектора, но Белый дом, как его назвали потом, получился весьма приличным. Что-то есть в нем и от дворца в Екатеринбурге, что-то от архитектуры домов Рязанова и даже от дома горного начальника. Портики с высокими стройными колоннами величественного коринфского ордера, лепной карниз, западающий под кровлю, красивый вход, динамичная разбитость фасада. Белый дом сейчас портят поздние пристройки, не украшает и демидовский «сарай». Представляешь, как боролся архитектор за слом всех этих пристроек, но Расторгуев был неумолим — он знал, видимо, что под демидовскими строениями были подземные тайники. Новый хозяин завода не только сохранил и привел их в порядок, но и добавил свои, а его родич Зотов завершил подземную эпопею Кыштыма.
Спустимся в подвал Белого дома. Подвал замуровывали несколько раз. Но в одном месте кладка была сделана наспех, на сухую, и камни почти свободно разбирались. За кладкой — проход метра два шириной. После прохода открывался подвал — мрачное темное помещение, стены которого облицованы кирпичом. В стенах — странные ниши.
Но что это? Пол подвала понижается, а сам подвал становится похож на широкий подземный ход… И снова ниши в стенах. На земляном полу — явно поздняя подсыпка — вросший в землю обрубок мощного ствола с железным кольцом, намертво вделанным в дерево.
Здесь же инструменты, горняцкие каелки, ветхое тряпье, кости. Далее опять понижение, вниз куда-то уходят ступени.
Стоп! Дальше путь завален землей. Видно, что массивные стены уходят вглубь, в одной из них чуть проглядывает закладка бокового ответвления. Направление этой галереи весьма примечательное — к Кыштымскому пруду, а ответвление удачно ложится на линию Белый дом — башня (рис. 16).
Рис. 16. Схема расположения подземных сооружений в старом Кыштыме
Любители приключений попадали в подвалы под демидовскими «сараями», но там было больше засыпанного землей пространства. В стенах, свободных от засыпки, видели закладки боковых ходов. Один из ходов вел в другую башню, где сейчас находится заводской склад лакокрасочных материалов. Под ней до сих пор сохранились глубокие подвалы.
Кыштымские башни в сравнение не идут со своей невьянской сестрой. Построены они, по-видимому, были при Демидовых. Наверху, под самым шатром, идет ступенчатый карниз с орнаментом, характерным для невьянских построек, — будто сбегают вниз, повисли остриями тоже ступенчатые сосульки.
Подземные тайны Белого дома вели к подземным тайнам башен. Что же делалось в подземельях Кыштыма?
Делалось страшное. Наверное, не было чудовищнее застенков, чем застенки кыштымских лабиринтов. Тяжелое бревно с ввернутым кольцом — одно из немногих сохранившихся орудий пыток. А людей пытали, мучили и убивали здесь с ожесточенностью и методичностью машины, чтобы сломить непокорных, заставить переносить нечеловеческие условия работы, выжать буквально все возможное из рабочего человека. На одном из приисков даже существовало специальное кладбище якобы «для скоропостижно умерших».
Расторгуев двинул эту мельницу смерти, а Григорий Зотов раскрутил ее на полную мощь. Недаром Зотов оставил по себе такую же жуткую память в веках, как небезызвестная Салтычиха. За Зотовым
