– Вот это совершенно по-девичьи, Мак. Но всё же она не заработала сигару. Почерк совпадает с почерком Зодиака, Тэйт.
– Стиль одинаков? Бумага та же самая? Чернила те же? – сказала она. – Откуда же, чёрт побери, мы знаем, что письмо – фальшивка?
– Какую единственную вещь снайпер не мог узнать? Какой единственный факт, связанный с письмами Зодиака, остался ему неизвестен?
– Я совершено сбита с толку, – призналась Тэйт.
– Любая книга, посвящённая Зодиаку, упоминала бумагу, чернила и воспроизводила его стиль письма. И только одной детали не хватало, чтобы письмо было подлинным.
Прости, Тэйт, но я снова вынужден обратиться к технике.
Кэрол услышала, как Мак-Илрой зашуршал страницами у телефона.
– Вот здесь говорится, что электронный микроскоп ускоряет частицы атомов при помощи потенциала 30000 вольт, чтобы вызвать рентгеновские лучи. Рентгеновские лучи имеют более короткую длину волны, чем у видимого света, поэтому они обеспечивают увеличение поверхности бумаги в 100 000 раз. Поскольку у микроскопа можно изменять глубину фокусировки, то это позволяет видеть как бы скелет написанного. С его помощью можно определить…
– Порядок, в котором элементы букв были нанесены на бумагу? – спросила Тэйт.
– На экране видно, какая чёрточка наносилась поверх какой…
– И линии в нашем письме отличаются от линий Зодиака? В одном случае сперва рисовались окружности, затем к ним прибавлялись чёрточки. Во втором – сперва чёрточки, а затем окружности.
– Примерно, – сказал Мак-Гвайр.
– Кто-то задал себе кучу хлопот, чтобы одурачить нас, бедных тупых копов, – сказал Мак-Илрой. – Я нутром чую, что у этого умника есть мотив, который он хочет скрыть. Если знак зодиака на стене тоже ширма, то ставлю доллар, что мотив – в Канаде.
– Au revoir, Тэйт, – сказал Мак-Гвайр. – Шлите открытки с музыкальными поздравлениями.
НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО
Роберту ДеКлерку было девять лет, когда он почувствовал тягу к отцовской коллекции оловянных солдатиков. Фигурки были на тему завоевания Англии норманнами. В то Рождество он получил небольшую крепость и миниатюрное орудие, которое стреляло крошечными снарядами. Часы, а затем и целые дни он проводил, запершись в своей комнате, сбивая солдат с крепостных стен. Одного за другим сбивал он их вниз, корректируя траекторию после каждого выстрела.
Один солдатик, хорошо размещённый, потребовал от него однажды целых двух недель, прежде чем он попал в него. Это был тот случай, когда воображение, а не правила, создавало игры.
За два дня до его десятого дня рождения умерла мать Роберта. Его тётя передала ему её подарок: книгу со схемами сражений. Среди них были Марафон, Азенкур, Куллоден-Мур, схемы битв при Абрахаме и Ватерлоо. Роберт приколол карты к стене своей новой комнаты, используя их, чтобы построить солдат на полу. С тех пор – как и во время расследования дела Охотника за Головами или написания книги – ДеКлерк обычно организовывал свои мысли визуально. Он делал это и сейчас, когда к нему ввалился Мак-Дугал.
Инспектор с грохотом уронил возле двери тяжёлую картонную коробку.
– Что это? Ящик с кирпичами?
– Протоколы заседаний комиссии по депортации. Я попросил иммиграционную службу прислать нам список депортаций, осуществлённых Максвеллом. Они прислали свои бумаги за последние двенадцать лет.
– Посмотри на эту кучу, – сказал ДеКлерк, показывая на свой стол. – Там решения Мэрдока в апелляционном суде. Я читал несколько часов и так и не смог её расчистить.
– Нашёл что-нибудь?
– Ничего существенного. Но американские прецеденты заменили собой британские с тех пор как мы приняли Хартию о Правах.
Мак-Дугал принялся изучать развернувшийся перед ним коллаж. От пола до потолка стены кабинета были обшиты панелями из пробкового дерева. Левую половину занимало всё, относящееся к делу Мэрдока: снимки с воздуха отеля 'Карлтон-Палас', на одном из которых была видна пожарная лестница, спускающаяся в переулок; фотографии пули убийцы и гильзы от неё; записи бесед с адвокатами и служащими отеля; письма Зодиака и доклады судебных экспертов, и т. п. Правую половину занимали материалы, касающиеся убийства Максвелла: светокопия общего вида Здания Правосудия и планы его помещений; фотографии тела, отрезанной головы и пятен крови на стенах; список лиц, находившихся в здании в ту ночь, и различные другие материалы. Цветные ленточки, привязанные к булавкам, перекрещиваясь были протянуты между обоими делами.
– Итак? – сказал Джек. – Что же является недостающим звеном?
– Чёрт меня побери, если я знаю, – ответил Роберт. – Ничего, кроме разрозненных концов.
– У меня то же самое. Мы запутались.
Мак-Дугал открыл свою записную книжку на заложенной странице.
– Судебные эксперты не нашли ничего, кроме частиц на ковре. Мы не можем найти никакой зацепки с этим кодом доступа в помещение. Отдел наркотиков не знает о колумбийцах ничего, кроме очевидного. Ни один из главных судей не имеет ни малейшего представления о том, что было в конверте. Ничего не пропало из материалов единственного уголовного дела, которое вел Максвелл.
ДеКлерк подошёл к светокопии Здания Правосудия.
