Зрачки Григга расширились. На губах выступила слюна. Его подбородок опустился ниже, чем у Никсона во время Уотергейта.
– Видите ту заметку в газете? 'Покупая себе новый мир'. Представляете себе, сколько звонков я получу после этого?
Глотая слова, он провёл вялой рукой по лицу.
– Вы когда-нибудь задумывались над тем, что вас могут линчевать? – спросил Григг. – А я думал. Прошлой ночью. Состоялось собрание граждан. Этот парень подошёл ко мне со свёрнутой в трубку газетой и огрел меня по голове. 'Задница', орал он и толпа одобрительно его приветствовала. 'Тридцать лет я жил здесь и не смог скопить на дом потому, что все эти ваши азиатские кровососы подняли цену.
То, что стоило в прошлом году 185 штук, из-за вас стоит теперь 260'.
– Мистер Григг…
– Всесильный Боже. Видите, с чем мне приходится бороться? Сто двадцать пять тысяч заявок ждут своей очереди. Прибавьте сюда сто пятьдесят тысяч иммигрантов в год. Оттава зазывает: 'Вносите свои баксы и добро пожаловать', а сама урезает мой штат, чтобы покрыть дефицит. Они прибывают такими темпами, что мы не успеваем их принимать, а вы, ребята, удивляетесь, что вокруг кружит вороньё?
Единственное, что мы в состоянии контролировать, это кого мы депортируем!
– Это как раз одна из причин, почему мы здесь, – сказал Цинк.
Хоксворт из исполнительного отдела – мужчина которому Григг поручил найти дело Квана – был обладателем двойного подбородка и багрово-красной физиономии. Его мешковатая голубая тройка с золотой цепочкой для карманных часов была запачкана пятнами от соуса и 'биг-мака'. Пока лифт спускался вниз, он съел пирожок с мясом, сыто рыгнув, когда закончил. Тэйт он показался похожим на Альфреда Хичкока.
– Кван, да? – сказал Хоксворт. – Попробую-ка я догадаться. Если это не хулиганство, то значит – что- нибудь ещё.
В голове у Кэрол промелькнул сюжет из 'Сумеречной зоны'.
– Что он сделал? Как обычно? Наркотики? – спросил Хоксворт.
– Мы не знаем, – ответил Чандлер. – Поэтому нам и нужно его дело.
Дверь скользнула в сторону, открывая табличку: 'АРХИВ'. Нарисованная под ней стрелка показывала налево. Шагая по коридору, Хоксворт принимал во внимание длину только своих собственных ног.
– Не так быстро, – охладила его пыл Кэрол.
– Всё дело в преждевременной отставке. Сегодня у меня последний рабочий день.
Глоток спиртного – вот что мне сейчас нужно.
Хоксворт остановился у противопожарного щита возле архива. Из-за огнетушителя он вытащил четвертинку виски. Кэрол и Цинк поняли, что своим упадком он обязан склонностью к выпивке.
– Ненавижу эту работу, – сказал Хоксворт. – Всё время нужно кланяться до земли.
Деньги, деньги, деньги – это единственное, что они понимают. Сегодня Ванкувер. А завтра Гонкувер. Дети косоглазых рождаются со счётами в руке.
– Так как насчёт того дела? – сказал Цинк, увлекая его дальше по коридору.
– Робсонштрассе, – сказал Хоксворт. – Это такая миленькая улица. Она была занята европейскими лавками, пока туда не втиснулись косоглазые. Миллиард долларов наличными проглатывались там за ночь. Сорок три года тяжкого труда, а они заплатили моему отцу тем, что вышвырнули его из квартала. Теперь Робсонштрассе такая скользкая, что впору одевать присоски, чтобы не поскользнуться и не проехать на заднице всю улицу.
Когда они вошли в помещение архива, из-за рядов полок появилась женщина из племени хайда. С волосами, заплетёнными в косички, в спортивном свитере и голубых джинсах. На свитере были чёрные и белые знаки, как на тотемном столбе Скидгэйт.
– Шевели ногами, Вильма. Нам нужно досье. Ясно? – спросил Хоксворт. – 1979-й.
– Кван, да?
– Эван. 17 ноября.
– Слышала, Вильма? Эван Кван.
Аборигенка исчезла в лабиринте полок с делами. Осушая свою четвертинку, чиновник скрючился возле конторки. 'Чувственный тип', – подумала Кэрол, наблюдая за ним.
Вильма вернулась с папкой досье, которую она протянула Хоксворту. Взяв его, он пробежал глазами содержание на титульном листе. Нашёл нужный документ и сказал:
– Пункт 27(2) на основании пункта 19. Кван прибыл в мае того года с визой 1208.
– Двенадцать-ноль-восемь? – переспросила Тэйт.
– Студенческая виза. Виза, дающая право учиться в указанном институте.
– УБК? – спросил Чандлер.
– Где же ещё? – Он фыркнул. – Университет Биллиона Китайцев.
– Где он получил визу?
– В высшей комиссии, в Гонконге.
– Дата? – 15 мая. Действительна на год.
