мутаций – случайных ошибок при копировании генетического кода – учёные используют их для того, чтобы проследить генеалогическое древо.
Мутации ДНК весьма незначительны. Законы вероятности говорят нам, что ДНК подвергается мутации на два – четыре процента каждый миллион лет. Сравнивая образцы митохондрий со всего мира, мы проследили генетический код вплоть до единственной женщины. Вот почему её называют Евой.
Цинк сказал:
– Люси была дочеловеком три миллиона лет назад. Она была одним из представителей вида, который эволюционировал в нас. Одно из более поздних человеческих существ было этой Евой. Двести тысяч лет назад она эволюционировала в нас. И поэтому Эван изучал её?
– Точно, – сказала Дэниэльс.
– А что случилось с современниками Евы? С другими архаичными гуманоидами?
– Они вымерли, согласно учению Дарвина. Ева снабдила своих наследников генетическими преимуществами, которые дали им превосходство над остальными людьми. За 20000 лет, прошедших между её жизнью и смертью, её наследники распространились по всему миру. Они вытеснили других людей.
– Почему Эван интересовался Евой?
– Супергены – гены, которые контролируют остальные гены. Он считал, что был суперген, управляющий возрастом. Средняя продолжительность жизни в Северной Америке составляет 74,7 года. Это – тот отрезок времени, который вы, возможно, проживёте. Но ваша ППЖ – потенциальная продолжительность жизненный, запрограммированная в вашей ДНК – приблизительно 110 лет. Что-то лишает нас 35,3 лет, не давая нам прожить ещё треть жизни. Эван считал, что это происходит потому, что мы унаследовали от Евы дефективный суперген.
– Это нелогично. Тогда бы мы были менее приспособленными.
– Нет, если дефект проявлялся после репродуктивного возраста. Обладая преимуществом, унаследованным от Евы, мы всё равно оставались бы самым жизнеспособным видом.
– Вы разделяете эту теорию? – спросил Цинк.
– Эван изучил работу Сэчера и Катлера. Сэчер заметил, что среди видов приматов продолжительность жизни увеличивается с увеличением размеров мозга по отношению к размерам тела. Чем больше мозг в сравнении с телом, тем более долгий век у вида. Он заключил, что мозг управляет продолжительностью жизни.
Катлер применил теорию Сэчера и к вымершим видам. Сравнивая черепа и скелеты предков человека с нашими, он обнаружил, что продолжительность жизни увеличивается тем больше, чем ближе он стоит к нам. Затем, по какой-то причине, это увеличение прекратилось.
– Продолжительность жизни перестала эволюционировать вместе с нами?
– Нет, неандерталец…
Дэниэльс снова прикрыла микрофон и сказала: 'Спасибо, я уберу'.
И снова в трубку:
– Ещё минуту, инспектор, а затем мне нужно вызвать такси. Снаружи холодно и сыро, а я привыкла к африканской жаре.
– Вы говорили, что неандерталец жил дольше, чем мы?
– Мозг неандертальца был больше нашего – 1470 куб. см по сравнению с нашими 1370. В полном соответствии с теорией Сэчера, продолжительность его жизни также была больше. Катлер выдвинул постулат, что существовали гоминиды с супермозгом в сравнении с размерами их тела. Если это так, то, возможно, в них скрыт ключ к загадке долголетия. Эван думал, что этот ключ связан с их неущербным супергеном.
– Как долго Эван учился у вас?
– Около четырёх месяцев. Он помогал мне с исследованиями в моей личной лаборатории. У нас произошла ссора, и он вернулся в Гонконг.
– Вы пожаловались на него в иммиграционную службу?
– Вы знаете об этом?
– Эван не был депортирован?
– Нет, он уехал сам.
– Что послужило причиной вашей жалобы, доктор Дэниэльс?
Профессор заколебалась, взвешивая свой ответ. Затем она сказала:
– Я люблю животных. Поэтому и занимаюсь исследованиями. В моей лаборатории имеется оборудование для хирургических операций. Но я использую его только в необходимых случаях. Вивисекция мне отвратительна.
В конце 1978 года меня попросили выступить на симпозиуме в Нью-Йорке. Пока меня не было, Кван присматривал за лабораторией и продолжал наши исследования. Мой рейс до Нью-Йорка должен был вылететь в шесть утра. Упаковывая свой багаж, я обнаружила, что потеряла кое-какие заметки. В два часа ночи я приехала в лабораторию.
Когда я приехала, внутри горел свет. У меня мелькнула мысль, что Эван забыл его выключить. Воспользовавшись своим ключом, я вошла и была поражена тем, что он проводил возмутительный опыт. Я приказала ему убраться прочь. Он стал мне угрожать. Тогда я из Нью-Йорка позвонила в иммиграционную службу и никогда больше его не видела.
– Вы появлялись на слушании дела о депортации?
– Нет, она была отложена. Его адвокат посоветовал ему уехать, и он так и сделал.
