автору лучше всего изложить на чужом языке то, что создано на родном. То, что получилось в итоге лингвистической трансформации, выглядело как-то странно и фантастично, даже порой просто незнакомо. Несколько дней она колебалась, решая, отсылать ли этот литературно-лингвистический продукт Роберту. Но потом сдалась под давлением обстоятельств. Другого выхода все равно не было.
Эти коллизии мешали ей начать работу над новыми романами. При этом приходилось обманывать подруг, всех троих, посвященных в ее новую жизнь. Рассказывать им о том, как успешно идут их дела, как развивается их литературная жизнь в остросюжетных и занимательных любовных перипетиях. Инесса, Элли и Лиззи, естественно, так и не смогли договориться между собой, кому быть первой в будущем романтическом сериале. Даже поссорились и почти две недели не общались друг с другом. Отказались и от жеребьевки, и от посредничества Анны в решении спора. Так что некоторое время пришлось общаться с ними по отдельности и каждой объяснять, что она выбрала именно ее в качестве прообраза для нового романа. Но только — тсс, строго между нами, по большому секрету. Главное — ни слова, ни полслова об этом остальным.
Наверное, именно эта хитрость и помогла восстановить старую дружбу. Сейчас подруги изредка встречались, тая на лицах загадочные улыбки Моны Лизы, призванные продемонстрировать свое явное, но скрываемое из вежливости превосходство. Что поделаешь, успокаивала себя Анна. Такова она, литературная жизнь, со своими правилами игры.
Пару раз она выезжала на выходные в горы, к дядюшке Густаву. Выбраться к другому дядюшке, Фердинанду, в Пибер, все как-то не получалось. Помогало выжить в новых условиях общение с Робертом. Изредка он звонил по телефону, а чаще присылал письма по электронной почте. Пояснил, что такова столетняя национальная традиция — использовать для общения почту. Изменилась только форма, перейдя в электронный формат.
В своих довольно суховатых и однообразных посланиях он сообщал, что продолжает тренировки в стипль-чезе. Даже выступил уже на нескольких соревнованиях, и не безуспешно. Как-то раз даже похвастался, что выиграл на скачках в Вустере главный приз — чайный сервиз из знаменитого «вустерского» фарфора. О своей литературной деятельности он писал еще более скупо. Только однажды не выдержал в телефонном разговоре и очень долго жаловался на то, что в «мире любовных романистов» никто его не понимает. В издательствах и редакциях, специализирующихся в этом жанре, на ключевых постах сидят женщины, которые видят в мужчине что-то вроде браконьера, забравшегося в чужие угодья. Считают его работу глупой блажью. Немногие мужчины относятся еще хуже, видя в нем чуть ли не предателя и разрушителя основ мужского мироздания. Даже обычно всеядные и беспринципные литературные агенты отказываются от спекулятивных гонораров, лицемерно ссылаясь на отсутствие опыта проталкивания такой специфической книжной продукции. А некоторые смотрят с явной жалостью, как на человека, у которого не совсем благополучно с рассудком. Полагают, что это проявление негативных последствий феминизации общества. Женские болезни начинают заражать и мужской организм. В общем, процесс продвижения мужского любовного романа на литературный рынок застопорился намертво, на самой начальной стадии. Заморожено на этапе рукописи. Конечно, можно было бы издать книгу хотя бы небольшим тиражом за свой счет. Но это было бы фактическим признанием собственной литературной импотенции, бессилия и слабости. Если его официально и единогласно отвергает литературное сообщество любовных романистов, тем хуже для этого общества. Значит, оно недостойно его. Недостойно его таланта. Оно одряхлело и исчерпало себя. Превратилось в общество слепых и глухих «литературных инвалидов». Это оно теряет возможность поступательного развития, не видя новые, перспективные дали, не способное отряхнуть с себя пыль и тлен обветшалых и абсурдных представлений.
Роберт еще долго характеризовал состояние дел на любовно-литературном рынке, не жалея хлестких эпитетов. Однако постепенно выдохся и даже сообщил в конце разговора радостную новость. В знак протеста против «диктаторов устаревших любовных стандартов» он решил заняться более серьезным жанром. Взялся написать две научно-публицистические книги. Уже заключил соответствующие соглашения с солидными фирмами и даже получил крупный аванс от одной из них. Одна из книг будет по истории скачек с препятствиями, начиная с периода древнеримской империи. Вторая — по истории основных пород скаковых лошадей. Роберт пояснил, что в нее войдет и история «липициаров», выращиванием которых занимается ее дядюшка в Пибере. Поэтому не исключено, что ему придется побывать в Австрии, чтобы ознакомиться с проблемой на месте.
Анна правильно восприняла заявление литературного страдальца, как попытку вежливо напроситься в гости. Поэтому тут же пояснила, что его маршрут путешествия по Австрии никак не может пройти мимо Граца, и что она будет с нетерпением его ждать в любое удобное для него время. Программу его пребывания в родном городе она составит сама и включит в нее много приятных для него сюрпризов. Приглашение побывать на родине будущей великой писательницы было тут же воспринято с благодарностью. Роберт уточнил, что его участие в конных соревнованиях заканчивается в середине марта, и после этого он будет счастлив наконец увидеть ее после столь невыносимо долгой разлуки. Кроме того, можно будет обсудить и вопросы ее творческих успехов. Последнее прозвучало как-то загадочно, но Анна не стала уточнять, полагая, что, как только будут практические результаты, Роберт ее сам проинформирует.
Вежливое расшаркивание по телефону закончилось чмокающими звуками, имитирующими поцелуи. Счастливые мужские слезы остались за кадром. Впрочем, как и женские. Она даже достала пакетик с бумажными носовыми платками, решив что, судя по реакции, запас не помешает.
Только после этого разговора Анна поняла, насколько запутанными являются их отношения. Во время встречи с подругами она самонадеянно и гордо заявила, что главным для нее является литература, а мужчины — это нечто второстепенное. Себе она пыталась внушить то же самое. Но истинное начало все равно давало о себе знать. Душой она понимала, что, скорее всего, все наоборот. Получится ли из нее настоящая, профессиональная писательница, это еще вопрос. А вот потерять мужчину, предназначенного тебе самой судьбой, она не может себе позволить. Книгу написать проще, чем вновь найти человека, как будто специально созданного природой и богом именно для тебя. Как раз об этом говорится в собственном романе. Именно это утверждает ее героиня, советуя прислушиваться к голосу своего сердца, а не к логике и разуму. Логика и разум — это не для нее. Это для избыточно рациональных и неумно расчетливых женщин.
После долгих размышлений она почти призналась себе самой, что если бы пришлось выбирать между Робертом и литературой, она бы выбрала его. Но все же до принятия окончательного решения не дошла. Пусть, как говорится, боги и собственное сердце распорядятся ее судьбой. Сердце само подскажет, когда это будет нужно. А Роберта ей действительно не хватает. Его рук, его губ, а главное — его понимания, его заботы, его душевного тепла. Как будто распалось нечто целое, и для гармонии мироздания обе половинки необходимо срочно соединить.
Анна заметила еще одну вещь. Знаковую. После общения с Робертом она практически перестала встречаться с мужчинами. Даже представить себе не могла, что согласилась бы целоваться с другим представителем мужского пола, каким прекрасным он бы не был. Об общей постели, тем более, и речи идти не могло. Абсолютное табу, на вечные времена. Она почувствовала, что стала максималисткой. Или он, или никто. Именно эта идея заложена в ее романе.
Кстати, в ее произведении, в эпилоге, герой признается героине в любви и делает предложение стать его единственной и ненаглядной на всю жизнь именно в Граце. На искусственном острове Мурисель, построенном на реке Мур по проекту одного нью-йоркского художника к 2003 году, когда Грац был объявлен культурной столицей Европы. Этот небольшой и романтический искусственный остров, похожий, особенно, когда освещался ночью изнутри, на хрустальную ракушку, был создан как раз для влюбленных, для взаимных признаний в любви. Ну что же. У Роберта будет неплохой шанс использовать его по прямому назначению. Конечно, она слышала слова любви в Египте. Но там это могло объясняться воздействием пляжа, солнца и моря. А здесь, на этом острове, у себя дома, все будет выглядеть по-другому. Более значимо, более серьезно, более надежно.
Начало встречи было весьма многообещающим. После предыдущих томительных переживаний и размышлений все решилось само по себе. Не зря она понадеялась на собственное сердце. Роберта она встретила в аэропорту, прибыв туда на собственной машине, приобретенной как раз вовремя, всего неделю
