деревни? Они пристрелят тебя раньше, чем ты перейдёшь площадь.
– Ну, это всё же лучше, чем встреча с Призраком, – возразил Сажерук. – Кроме того, все они из рук вон плохо стреляют.
Мать Мегги подошла к нему. Она сделала пальцем движение, будто пишет по воздуху. Сажерук достал из кармана записку и дал ей. Баста следил за бумажкой глазами, как будто хотел взглядом притянуть её к себе. Реза что-то написала на ней и вернула Сажеруку. Он наморщил лоб и стал читать.
– Подождать, пока стемнеет? Нет, я не хочу ждать. Но девочке, может быть, лучше остаться здесь. – Он посмотрел на Мегги. – Ей Каприкорн ничего не сделает. Она ведь его новый Волшебный Язык. А потом придёт её отец и заберёт её. – Сажерук сунул записку обратно в брючный карман и провёл остриём ножа вдоль пуговиц на рубашке Басты – пуговицы лязгали от прикосновения металла. – Иди к лестнице, Реза, – сказал он. – Я закончу здесь это дельце, а потом мы пойдём восвояси через площадь, как обычная влюблённая парочка.
Реза нерешительно открыла дверь камеры. Она вышла из-за решётки и взяла Мегги за руку. Пальцы у неё были холодные и немного шершавые – чужие пальцы, зато лицо было знакомое, хотя на фотографии оно выглядело моложе и не таким озабоченным.
– Реза! Мы не можем взять её с собой! – Сажерук схватил Басту за локоть и прижал его спиной к стене. – Её отец убьёт меня, если её там застрелят. А теперь отвернись и прикрой ей глаза – ты же не хочешь, чтобы она видела…
Нож дрогнул в его руке. Реза с ужасом посмотрела на него и резко помотала головой, но Сажерук притворился, что не замечает её.
– Бей посильнее, Грязнорук! – прошипел Баста, вцепляясь руками в каменную стену позади себя. – Убивать – не такое простое дело. Чтобы делать его хорошо, нужен опыт.
– Чушь! – Сажерук схватил его за куртку и завёл ему под подбородок нож, как сделал Баста с Мо тогда, в церкви. – Каждый дурак может убить. Это так же легко, как бросить книгу в огонь, ударом ноги распахнуть дверь или напугать ребёнка.
Мегги начала бить дрожь – почему, она сама не знала. Мать её шагнула было к решётке, но, увидев окаменевшее лицо Сажерука, замерла на месте. Потом она повернулась, притянула голову Мегги к себе на грудь и крепко обняла её. Её запах напомнил Мегги что-то давно забытое, она прикрыла глаза и попыталась ни о чём не думать: ни о Сажеруке, ни о ноже, ни о побелевшем лице Басты… А потом на несколько страшных мгновений у неё осталось только одно желание – увидеть Басту мёртвым на сыром каменном полу, неподвижным, как сломанная кукла, безобразный, бессмысленный предмет, всегда немного страшный… Нож приблизился вплотную к белой рубашке Басты, как вдруг Сажерук вытянул связку ключей у него из кармана и отступил на шаг.
– Что поделаешь, ты прав: я не умею убивать, – сказал он, пятясь прочь из камеры. – И не стану ради тебя учиться.
По лицу Басты расплылась злорадная улыбка, но Сажерук не обратил на это внимания. Он запер решётку, взял Резу за руку и потянул её к лестнице.
– Пусти её! – сказал он, видя, что она не выпускает Мегги из объятий. – Честное слово, ей ничего не грозит, а взять её с собой мы не можем!
Но Реза только покачала головой, обнимая Мегги за плечи.
– Эй, Сажерук! – крикнул Баста. – Я знал, что ты не ударишь. Отдай мой нож. Тебе от него все равно проку не будет.
Сажерук не слушал его.
– Они убьют тебя, если ты останешься, – сказал он, но руку Резы не выпустил.
– Эй, вы, там наверху! – заорал Баста. – Сюда! Тревога! Узники пытаются сбежать!
Мегги с ужасом посмотрела на Сажерука.
– Что же ты не заткнул ему рот?
– А чем, принцесса? – откликнулся Сажерук. Реза притянула Мегги к себе и погладила по голове.
– Пристрелят, пристрелят, они вас пристрелят! – Баста захлёбывался криком. – Эй-эй-эй! Тревога! – выкрикнул он ещё раз, изо всех сил тряся решётку.
Наверху послышались шаги. Сажерук в последний раз взглянул на Резу. Потом тихонько чертыхнулся, повернулся и бросился наверх по стёртым ступеням.
Звука открываемой наверху двери Мегги не слышала. Все заглушал непрерывный крик Басты. В отчаянии она бросилась к нему, ей хотелось ударить его сквозь решётку прямо в орущую физиономию.
Потом снова послышались шаги, приглушённые крики… Что же им теперь делать? Кто-то торопливо спускался по лестнице. Сажерук? Но из темноты возникло совсем другое лицо – это был Плосконос. За ним со ступенек сбежал ещё один чернокурточник, совсем мальчишка на вид, с круглым безбородым лицом. Однако он тут же наставил ружьё на Мегги и её мать.
– Эй, Баста, как ты попал за решётку? – недоуменно спросил Плосконос.
– Выпусти меня, остолоп чёртов! – заорал на него Баста сквозь прутья решётки. – Сажерук смылся!
– Сажерук! – Плосконос утёр лицо рукавом. – Значит, ты был-таки прав, юнец. Баста, этот малый только что подбежал ко мне и сказал, что видел Огнежора наверху за колонной.
– И ты за ним не погнался? Ты что, действительно такой кретин, как кажешься? – Баста притиснул лицо к решётке, как будто надеялся пролезть сквозь прутья.
– Эй, думай, что говоришь, понял? – Плосконос подошёл к решётке и с явным удовольствием уставился на Басту. – Стало быть, Грязнорук снова тебя положил на обе лопатки. Каприкорну это, боюсь, не понравится.
– Пошли за ним погоню! – рявкнул Баста. – А то скажу Каприкорну, что ты его выпустил.
Плосконос достал из кармана носовой платок и обстоятельно высморкался.
– Да неужели? А кто сидит на его месте за решёткой – я или ты? Далеко ему не уйти. У нас на автостоянке двое часовых, на площади ещё трое, а его лицо ни с чем не спутаешь, уж об этом ты позаботился, правда? – И он засмеялся своим лающим смехом. – Знаешь, я, кажется, начинаю привыкать к этому зрелищу. Ты отлично смотришься за решёткой. Не нагличаешь и не машешь ножом у людей перед носом.
– Да отопрёшь ты, наконец, эту чёртову дверь? – заорал Баста. – Или я должен сперва подкоротить твой уродский нос?
Плосконос скрестил руки.
– Я не могу её отпереть, – заметил он скучливым голосом. – Сажерук захватил ключи с собой. Или ты их где-нибудь тут видишь?
Он вопросительно обернулся к юноше, который всё ещё держал под прицелом Мегги и её мать. Тот отрицательно покачал головой. Плосконос ухмыльнулся во все своё расплющенное лицо.
– Вот, он их тоже не видит. Что ж, придётся сходить к Мортоле. Может быть, у неё есть запасной ключ.
– Прекрати ухмыляться! – крикнул Баста – А то я тебе губы обрежу!
– Да что ты говоришь! Что-то я не вижу твоего ножичка. Неужто Сажерук снова его у тебя увёл? Если так пойдёт дальше, у него скоро соберётся целая коллекция! – Плосконос повернулся к Басте спиной и сказал, указывая на соседнюю камеру: – Запри туда женщину и сторожи её, пока я схожу за ключами. Но сперва я отведу на место малышку Волшебный Язык.
Мегги попыталась отбрыкиваться, когда он потащил её за собой, но Плосконос просто приподнял её и перекинул через плечо.
– А что девчонка тут, собственно говоря, делала? – спросил он. – Каприкорн в курсе?
– Спроси Сороку, – фыркнул Баста.
– Я уж лучше обойдусь, – пробурчал Плосконос, топая с Мегги по ступенькам.
Она успела увидеть, как юноша дулом винтовки заталкивает её мать в другую камеру, а потом перед глазами у неё остались только ступеньки, церковь, пыльная площадь, через которую Плосконос тащил её, как мешок картошки.
– Будем надеяться, что голосок у тебя не такой тоненький, как ты сама, – хмыкнул он, снова ставя её на ноги перед комнатой, где держали их с Фенолио. – А то Призраку нас сегодня вечером получится чахоточный!
