Падре Иларио понял это движение как намек на то, что его визит затянулся, и, отодвинув от себя прибор, стал стягивать с шеи ослепительно белую салфетку.
Дон Росендо, весьма заинтригованный способом, каким священник добрался до ранчо, проводил его через двор и, выйдя из ворот, увидел лопоухого ослика, привязанного к торчащей из ограды скобе. Худую спину ослика украшало обитое медными гвоздиками седло, по обе стороны которого свешивались две дорожные торбы. Дон Росендо и падре Иларио застали ослика как раз в тот момент, когда он запускал свою вытянутую замшевую морду в одну из этих торб, намереваясь подкрепиться маисом, золотистой горкой возвышавшимся над ее потрепанными краями.
– И давно вы покинули монастырь, святой отец? – осторожно поинтересовался дон Росендо, пока падре отгонял ослика от своих дорожных припасов.
– В день корриды, – ответил священник, протягивая недовольному ослу горсть твердых, как жемчужины, зерен.
– И вы оставили изможденного осла томиться за воротами, вместо того чтобы отвести его в мою конюшню! – воскликнул дон Росендо. – Неужели вы думаете, что у моего конюха не нашлось бы лишней горсти маиса и ковша воды для вашего четвероногого приятеля?
– Боюсь, что я и так доставил вам слишком большое беспокойство, – произнес падре, отвязывая повод, – кроме того, мы с Микеле привыкли обходиться самой малостью: спим, где нас застанет ночь, питаем себя тем, что посылает нам Господь…
– Как птицы небесные, – улыбнулся дон Росендо, вспомнив слова Писания, – не сеют, не собирают в житницы…
– О нет! – перебил падре, воздев указательный палец к сумрачному небу. – Мы с Микеле сеем слово Божье, и оно уже начинает давать первые всходы!
– Что вы имеете в виду, святой отец? – поинтересовался дон Росендо.
– Они уже начинают приходить ко мне, – пробормотал священник, поднимая полы сутаны и с привычной легкостью забираясь в истертое до блеска седло. – Они уже отворачивают лица от каменных идолов, этого языческого капища, все еще оскверняющего своим существованием окрестные леса!..
– Какие идолы? Какое капище? Первый раз слышу! – воскликнул дон Росендо, стараясь заглянуть под капюшон, откуда доносилось возмущенное бормотанье.
– Так вы, сударь, оказывается, лжец! – прошипел падре Иларио, обжигая дона Росендо гневным сверкающим взглядом.
– Не будь на вас сана, вы бы ответили мне за это оскорбление! – процедил дон Росендо, отступая от священника.
– Оскорбление?! Вы усмотрели в моих словах оскорбление?.. – произнес падре, придержав осла и даже откинув на спину капюшон.
– Идолы? Капище? Что за бред! – повторил дон Росендо. – Но даже если это не бред, то какое отношение все это имеет ко мне?
– Но разве вся эта дьявольская мерзость находится не в ваших владениях? – нахмурился священник, указывая на далекое темно-зеленое пятно, широкой подковой охватывающее один из выступов плоскогорья.
– Да-да, это мои владения, – растерянно пробормотал дон Росендо, припомнив очертания карты, оставленной ему доном Манеко, – но я еще не успел добраться до этого леса, чтобы насладиться его душистой прохладой!
– Вы, сеньор, по-видимому, не имеете ни малейшего представления о здешних лесах, если полагаете, что их сень может доставить усталому путнику какое-либо подобие наслаждения, – проворчал священник, решительно разворачивая морду осла по направлению к дороге. – Но я настоятельно советую вам ознакомиться с этой частью ваших владений…
– Вы говорите так, словно я встречу в этом лесу самого дьявола! – усмехнулся дон Росендо.
– Я не знаю, как выглядит настоящий дьявол, – сказал падре, слегка касаясь ослиного брюха острыми звездочками шпор, – но прошу принять мои извинения за то, что я назвал вас лжецом. Вы не говорили бы со мной так, если бы хоть раз видели это мерзкое капище!
С этими словами священник вновь накинул на голову свой капюшон и, слегка потрепав осла по шее, пустил его вдоль обочины тряской неторопливой рысцой.
– Постойте, падре, теперь я не могу отпустить вас просто так! – воскликнул дон Росендо, обогнав священника и загородив ему путь.
– Но у меня ничего нет, кроме Микеле и жалкого дорожного скарба, – развел руками священник. – Впрочем, если этого хватит, чтобы рассчитаться за ваше гостеприимство, берите, мне не привыкать к такому обращению!
– Дорогой падре, неужели вы решили, что я собираюсь вас ограбить? – весело рассмеялся дон Росендо, протягивая ослику сухарь, случайно обнаружившийся в кармане сюртука.
– Я всегда ожидаю от людей самого худшего, – лукаво улыбнулся падре, – с тем чтобы впоследствии радоваться тому, что я обманулся в своих ожиданиях!.. Итак, чем я еще могу служить вам, сеньор Росендо?
– Тем, что проводите меня на это капище, – твердо сказал дон Росендо. – Я бы мог, наверное, и сам отыскать его, но для этого потребуется время, которого у меня не так много…
– Что ж, я помогу вам его сэкономить, – произнес священник после некоторого размышления. – Когда вы хотите отправиться?
– Я готов выехать прямо сейчас, – воскликнул дон Росендо, – но боюсь слишком утомить вас после трех суток скитаний под открытым небом.
– Для того, кто верует, открытое небо – свод храма, – возразил падре, откидывая капюшон и поднимая глаза к рыхлым, низко нависающим тучам.
