— Слушай, я не понял — у тебя пулеметы под крыльями, они что, намертво привинчены? Даже турели нет?
— Есть, только не турель, а подвеска системы Каташа. Градусов на тридцать в любую сторону позволяет двигать. Но мне и руля хватило.
Сталкер медленно вышел из машины. Гонка по пересеченной местности его слегка оглушила, но сталкер, вдохнув свежего воздуха, быстро пришел в себя.
— Подожди, — пробормотал Сухой. — Все-таки я проверю.
Он проделал уже знакомую процедуру с гайкой. Та отозвалась металлическим грохотом, проскакав по рухляди на свалке.
— Вроде чисто, — буркнул Сухой.
— Надо не вроде, а точно, а то опять на каких-нибудь местных парубков напоремся!
— Подожди, тут фонит. Я не могу так сразу. — Сталкер стоял, словно не решаясь тронуться, даже облокотился о борт машины. — Меня стразу тошнит, когда фон сильно повышен.
— Не дрейфь. — Малахов достал из «бардачка» пачку таблеток. — На, прими, в случае кратковременного облучения помогает.
Вадим протянул на раскрытой ладони красную овальную капсулу. Она была прозрачная, и чахлое солнце, пробившись сквозь лекарство, играло на ладони кровавым пятном.
— Проглоти, — сказал Вадим. — Тебе сразу станет легче.
Сталкер взял таблетку, осмотрел, понюхал, поднял косматые брови, потом осторожно положил на язык и почмокал.
— Глотай, глотай, — с улыбкой сказал Малахов. — Не отравлю.
Свалка была обычной свалкой, каких тысячи на просторах бывшего СССР. Пахло умирающим железом, проржавевшие конструкции давно потеряли свою индивидуальность. После беглого осмотра удалось заметить рулон сетки, видимо, когда-то предназначавшейся для забора.
— Ну-ка, потянем. — Малахов взялся за край рыжего свертка и вытащил его из-под корпуса развалины, которая много лет назад была холодильником. — Слышь, помоги!
Сталкер нехотя подхватил второй конец рулона. Так вдвоем, ступая чуть боком, они подтащили его к машине.
— Теперь из этого нам надо сделать рукав. — Малахов раскатал рулон по земле.
— А ты можешь сказать мне, на хрен это все нужно?
— Ты в школе учился?
— Ну, учился, — не очень уверенно ответил Сухой.
— Тогда должен знать, что такое клетка Фарадея. Так?
— Так… — ответил Сухой с нотками сомнения в голосе.
Малахов подумал, что сталкер учился в средней школе плохо. Или не то учил.
— Ну и хорошо, тогда помогай!
Сетку развернули на земле. Малахов достал из инструментального ящика, прикрепленного в углу багажного отделения, пассатижи. Несколько разрезов проволоки — и от сетки отделен кусок длиной в три метра.
— Держи ее так — краем к дуге. — Малахов показал сталкеру, что именно нужно делать.
Пока Сухой, морщась от напряжения, держал сетку, Вадим прикрепил ее к опоре верхнего багажного блока. Получился паланкин, накрывающий машину. Потом Малахов скрутил сетку так, что она сложилась на крыше, как завернутые поля шляпы, и закрепил куском веревки, добытым в том же неисчерпаемом багажном отсеке. Концы веревки он бросил в кабину.
— Теперь давай к подстанции. — Малахов дождался, пока сталкер нарочито неуклюже забирался в кабину, и опять бросил машину в стремительный рейд. Через мгновение они уже стояли в десяти метрах от высоковольтных конструкций. Вадим поставил машину задом к подстанции, невдалеке от опоры высоковольтной линии, идущей параллельно забору.
— Выходи, — скомандовал Малахов. — Сейчас мы тут устроим лабораторную работу по физике.
Он, не заглушая двигателя, подошел к капоту «Патриота», раскрепил трос лебедки, спрятанной под бампером, и зацепил крюк за высоковольтную опору. Потом, подумав, подобрал валявшийся на земле кусок ржавой арматурины и плотно вогнал ее между крюком и швеллером опоры.
— Так. Заземление вроде получилось, — удовлетворенно сказал Вадим. Он отряхнул руки от ржавчины и чешуек старой краски, покрывавшей опору, и повернулся к сталкеру. — Теперь стой и смотри. Если мы не вернемся — нажмешь на этой штуке красную кнопочку. И положишь здесь на землю. Это вроде тревожного маячка. — Вадим протянул Сухому небольшую увесистую коробочку, у которой была одна- единственная красная кнопка. — Но только когда убедишься, что мы точно не вернулись. Часа через два, не раньше. Понял?
— Не тупой, понял, — хмуро ответил сталкер. — Только оттуда никто никогда не возвращался. Она мертвой хваткой держит все, что получила.
— Это мы еще посмотрим. Тебя, оптимиста, послушать, так никто ниоткуда не возвращался.
Малахов, вернувшись на водительское место, набрал команду на пульте управления компьютером. Обтекаемый ракетный блок на крыше, чуть поднявшись над опорными дугами, развернулся на сто восемьдесят градусов и перешел в боевое положение, выдвинув красные носы ракет наружу.
— Ну что, поехали, — пробормотал Вадим себе под нос, вжимая педаль газа потихоньку в пол. Турбина плавно запела.
Сразу две ракеты ударили по фигурному бетону, снеся напрочь две секции забора. Словно сорвавшись с цепи, над подстанцией опять поднялись голубые молнии. И, разбившись на десятки призрачно светящихся сеток, плазма осветила отдельные участки подстанции. У ржавого трансформатора проступили две расплывчатые человеческие фигуры. И тут на экране монитора заднего вида Малахов увидел, что сталкер, пятясь, тихонько уходит со своего места.
— Блин, не Зона, а базар какой-то. — Малахов рывком открыл дверь и, не заглушая турбины, сделал пару шагов к Сухому. — Ну, ты, следопыт! Куда чешешь? Сказали тебе, стой, не двигайся!
Потерев ладони одна о другую, Вадим сделал легкое движение рукой в сторону сталкера. Тот схватился за виски, словно его ударили по голове. Потом вернулся к штырю с тросом и сел рядом.
— Сиди и следи, чтобы не выскочило! Урод!
Машина, рявкнув на форсаже, ринулась к пролому. В два прыжка по кочкам, словно антилопа, «Патриот» подлетел к людям у опоры. Малахов распахнул дверцу и, дернув за веревки, развернул сетку, накрывая пространство между машиной и столбом. Над ним истерически танцевали и бесновались молнии зелено-голубого огня.
— Клава, ты как? — Малахов потряс женщину за плечо. Клавдия отозвалась немедленно, сбросив невольное оцепенение.
— Уходим, Вадим, мы уже еле держимся, Тельбизу хуже всего, у него психозащита совсем слабая.
Вадим, не говоря ни слова, подхватил Германа и увлек его под защитой сетки к машине, за ними последовала Клава. Малахов положил Геру на заднее сиденье, вернулся и легко поволок обратно к машине сетку, как будто это не пятьдесят килограммов железа, а много раз стиранная, мягкая простыня. В последний момент, закидывая сетку на крышу, Малахов все-таки соприкоснулся с жалящим языком молнии. Но только зашипел, тряся обожженной кистью. Он был уже в машине, и особого вреда дуга нанести не могла. Тихо зажужжала лебедка, наматывая трос. «Патриот» не спеша проскользнул через разрушенный забор и застыл у вогнанного в землю штыря. Вадим вышел из машины, выдернул заземление, предварительно покачав металлический прут, посмотрел на Сухого, все еще сидящего с отрешенным видом, и вернулся назад.
— Ну что? Все живы? — Откинувшись на водительском кресле, Вадим смотрел на потолок внедорожника, словно хотел найти там ответ на свой вопрос. — Пока обсуждать не будем. Нам еще Тимура искать.
— Сейчас, секунду. — Клава заканчивала инъекцию каспарамина Герману.
Вадим в это время уже занялся проверкой всех систем электронной поддержки. Техника отзывалась веселым писком — приборы были в полной исправности.
