– Ну, во-первых, надо посмотреть, что там в городе делается, – привел я не очень веский аргумент. – Во-вторых, вы меня прикрывать будете. Просто Гамбург, как мне кажется, человек, требующий вначале деликатного разговора на неформальной, как говорят, остановке.
– И где же такая? – Саля была явно не довольна идеей.
– А просто погуляем по парку, воздухом подышим.
В городе господствовала зима. Она долго не приходила, а теперь навалилась морозом и обильным снегом. Его кое-как разгребали на центральной улице, но в Царском парке, куда я и позвал Гамбурга, снег лежал на цветниках и газонах почти метровым слоем, и лишь на дорожках был утоптан, не теряя однако своей белизны. Литого чугуна фонтан недалеко от входа в парк был украшен покосившейся снежной бабой. У нее на голове зачем-то была повязана странная тряпочка с небольшим зеркальцем. Глупое украшение. Ждать Гамбурга пришлось ровно столько, сколько необходимо было, чтобы подняться от площади вверх. Я увидел его издалека, бодро шагавшего по пустынной улице. Поднявшись по мелким ступенькам в парк. Гамбург растерянно оглянулся, а потом направился прямо ко мне.
– Здравствуйте, Майер! Видите, я помню, как вас зовут! А виделись-то вон когда, и совсем случайно. Хотя вы помните, что такое случайность.
– Здравствуйте! Я тоже запомнил и вас и тот странный разговор. – улыбнулся я, протягивая ему руку.
Тот слегка замешкался, стягивая перчатку.
– Так чем обязан? Наш куратор потребовал, чтобы я оказал вам поддержку во всем и всем, чем мы можем. Вы ведь занимались чем-то странным, дайте вспомнить… Сайентологией, или нет, а вспомнил, да! Да-да, вспомнил! Вы какой-то менеджмент стимулировали. Вы уж простите, я не очень в этих новомодных делах, да и пессимист…
– Да помню, вы меня убедительно критиковали. Давайте пройдемся по парку, и ноги не будет мерзнуть, да и красиво как.
Гамбург не возражал и мы неспешно потопали вглубь парка, мимо памятников великим к монументальной ракушке летней эстрады.
– Помните, Гамбург, вы говорили о том, что нас ждут всякие катаклизмы? О том, что общество перегрето, что система несправедлива?
– Вы часом не в оппозицию меня агитировать собрались? – засмеялся Гамбург, – так знайте, я в политику ни ногой, там куда ни ступи… Ну, в общем, вроде деревянного клозета на районной автостанции. Вы понимаете.
– Нет что вы, что вы! – меня тоже рассмешила эта мысль. Об участии в политике. – Политика давно перестала быть кому-то интересной. Людям наплевать и на власть и на оппозицию. Все одна шайка. Тут совсем другое.
– А именно?
Гамбург почему-то все время слегка принимал влево и почти прижал меня к снежной обочине.
– Согласитесь выслушать мою историю, не делая сразу выводов, не думая, что я просто сошел с ума?
– Ну, нет, даже если и так, то я не буду перебивать вас, – успокоил меня Гамбург.
Как ни странно, мой рассказ получился вполне складным. Мы плутали по белым дорожкам почти час. Гамбург, сначала пытавшийся что-то спрашивать, все больше мрачнел. Иногда мне даже удавалось незаметно вкладывать в его сознание некоторые картинки. Но слегка, просто вызывая образы.
– Вы хотите, чтобы я вам помогал? Но как? – произнес он после тягостного молчания, наступившего по окончании моего рассказа.
– Скажите, вы давно занимаетесь этой ерундой – метеориты ловите с помощью радиотелескопов? – я решил сразу изложить нашу идею.
– Это вам тот дебил-особист рассказал, чем мы занимаемся? Он весьма примитивно изложил нашу задачу. Существует целая глобальная система дальнего оповещения, она включает и наземные системы слежения и космические. На орбитальной станции положено более часа ежедневно заниматься этим. Все данные поступают в единый центр, обрабатываются. А вам это зачем? Надеетесь, что я помогу ваших типов в космосе обнаружить? Не очень верится, что они на орбите сидят. К тому же, много лет существует негласное указание не рассматривать информацию о внеземных аппаратах, как нереальную. Это вроде опровержение теории относительности. Любое упоминание запрещено оглашать.
– Ну, а как же эта рекламная кампания? На каждом углу, в каждой детской передаче рассказывают о добрых пришельцах, которые спасут мир? – то, что говорил Гамбург, действительно меня удивило.
– Посмотрите, как красиво, почти Куинджи, – Гамбург остановился на смотровой площадке, с которой открывалась величественная панорама нижнего города и реки. – А эта вся пропаганда – не по нашей части. Но судя по вашему рассказу – не бессмысленна.
– Вот с вашей помощью мы и хотим найти инопланетян. Только виртуальных. Если кто-то так настойчиво готовит Землю к пришествию, так пусть оно и произойдет. Только прилетят наши. Вернее, пусть станет известно, что прилетели. А мы посмотрим, как наши местные на это отреагируют.
– Но ведь никто нигде не напечатает ни одной строчки об этом! – Гамбург остановился и повернулся ко мне лицом, – Майер, если дело обстоит так, как вы говорите, то эти ваши ублюдки сделают все, что хотят! И никто ничего не заметит!
– Я думаю, если они поймут, что кто-то летит на так тщательно подготовленную ими Землю, и эти кто-то – не они, то мы сможем наконец вытащить их на свет божий и показать всем, кто они есть. И что им надо, – как же невнятно я объясняю!
– Невнятно, но я понял, что вы хотите. Там шепнуть, там в Интернете ссылочку, там ещё что-то… Глядишь, и клюнет рыбка на мормышку. А что! Может, и вправду мы что-то сможем? – Гамбург даже пошел быстрее.
Заметив, что я отстал, он вернулся и заявил:
