населением, причем в условиях, когда недопущение воссоединения Россией этих
территорий ставится внешними силами в качестве главной цели политики на
«постсоветском пространстве», перспективы такого воссоединения в обозримом
будущем невелики. Несмотря на то, что русскоязычного и тяготеющего к России
населения было в лимитрофных государствах к 1991 г. довольно много (в Эстонии
около 40%, в Латвии почти 50%, в Литве около 20%, в Грузии и Молдавии — более
трети, причем во многих случаях оно проживало весьма компактно), политика
установившихся в них этнократических режимов по вытеснению и ущемлению этого
населения привела к уменьшению его доли и к политической апатии. Особенно
большие масштабы приняло бегство русскоязычного населения из тех азиатских
республик, где его было больше всего — на уровне средней автономии РФ (в
Казахстане казахский язык считали родным всего лишь 39,1% жителей, в Киргизии
киргизский — 52,1%). Причем казахскоговорящее население было сосредоточено в
основном в полосе, тянувшейся с северо-запада на юго-восток от Уральска до
Чимкента и существенно преобладало только в двух областях: Гурьевской,
примыкающей к Каспию (67%) и Кзыл-Ординской, к западу от Арала (79,1%), а в
других областях этой полосы оно лишь немного превышало процент русскоязычного (в
Уральской — 55,3%, Актюбинской — 55%, Чимкентской — 55,4%); незначительный
перевес оно имело ещё в одной области на востоке — Семипалатинской (51,3%) и
составляло половину в Талды-Курганской. Во всех же остальных областях северного,
центрального и восточного Казахстана казахи составляли меньшинство: в двух
областях менее половины жителей назвали родным языком казахский (в Джамбульской
48,5%, Джезказганской — 45,5%), в четырех областях менее трети (в Алма-Атинской
— 30,7% и в самой Алма-Ате — 21,5%, в Восточно-Казахстанской — 26,6%,
Кокчетавской — 28,4%, Павлодарской — 27,7%), а ещё в четырех областях — даже
менее четверти населения (в Карагандинской — 16,4%, Кустанайской — 21,9%,
Северо-Казахстанской — 18,0%, Целиноградской — 21,7%). Так же и в восточных
районах Киргизии киргизов насчитывалось лишь 37,9%, а в столице — 22,4%. Таким
образом, русскоязычное население компактно населяло северо-восточный массив
областей, составляя абсолютное большинство — более 70–80% всех жителей. Поэтому
режиму Назарбаева пришлось предпринять очень значительные усилия, начиная с
переноса столицы на север — в русские области и кончая жесткой политикой в
отношении русских (в т.ч. казачьих организаций); в результате уже до 1994 г. из
Казахстана выехало 0,5 млн. только русского населения). В Туркмении, Узбекистане
и Таджикистане, где русскоязычное население составляло более 10% (в столицах —
до половины), численность его также сильно сократилась.
Вовсе за пределами России оказались огромные территории, в том числе земли её
исторического ядра и даже обширные области, компактно заселенные русским
населением, причем в условиях, когда недопущение воссоединения Россией этих
территорий ставится внешними силами в качестве главной цели политики на
«постсоветском пространстве», перспективы такого воссоединения в обозримом
будущем невелики. Несмотря на то, что русскоязычного и тяготеющего к России
населения было в лимитрофных государствах к 1991 г. довольно много (в Эстонии
около 40%, в Латвии почти 50%, в Литве около 20%, в Грузии и Молдавии — более
трети, причем во многих случаях оно проживало весьма компактно), политика
установившихся в них этнократических режимов по вытеснению и ущемлению этого
населения привела к уменьшению его доли и к политической апатии. Особенно
большие масштабы приняло бегство русскоязычного населения из тех азиатских
республик, где его было больше всего — на уровне средней автономии РФ (в
Казахстане казахский язык считали родным всего лишь 39,1% жителей, в Киргизии
киргизский — 52,1%). Причем казахскоговорящее население было сосредоточено в
основном в полосе, тянувшейся с северо-запада на юго-восток от Уральска до
Чимкента и существенно преобладало только в двух областях: Гурьевской,
примыкающей к Каспию (67%) и Кзыл-Ординской, к западу от Арала (79,1%), а в
других областях этой полосы оно лишь немного превышало процент русскоязычного (в
Уральской — 55,3%, Актюбинской — 55%, Чимкентской — 55,4%); незначительный
перевес оно имело ещё в одной области на востоке — Семипалатинской (51,3%) и
составляло половину в Талды-Курганской. Во всех же остальных областях северного,
центрального и восточного Казахстана казахи составляли меньшинство: в двух
областях менее половины жителей назвали родным языком казахский (в Джамбульской
48,5%, Джезказганской — 45,5%), в четырех областях менее трети (в Алма-Атинской
— 30,7% и в самой Алма-Ате — 21,5%, в Восточно-Казахстанской — 26,6%,
Кокчетавской — 28,4%, Павлодарской — 27,7%), а ещё в четырех областях — даже
менее четверти населения (в Карагандинской — 16,4%, Кустанайской — 21,9%,
Северо-Казахстанской — 18,0%, Целиноградской — 21,7%). Так же и в восточных
районах Киргизии киргизов насчитывалось лишь 37,9%, а в столице — 22,4%. Таким
образом, русскоязычное население компактно населяло северо-восточный массив
областей, составляя абсолютное большинство — более 70–80% всех жителей. Поэтому
режиму Назарбаева пришлось предпринять очень значительные усилия, начиная с
переноса столицы на север — в русские области и кончая жесткой политикой в
отношении русских (в т.ч. казачьих организаций); в результате уже до 1994 г. из
Казахстана выехало 0,5 млн. только русского населения). В Туркмении, Узбекистане
и Таджикистане, где русскоязычное население составляло более 10% (в столицах —
до половины), численность его также сильно сократилась.
Демографическая ситуация на Украине также обусловила крайне жесткую политику
местного режима по отношению к русской культуре и языку. Естественно, что любой
самостийный украинский режим неминуемо должен быть антирусским и антироссийским,
потому что при всей противоестественности политического разрыва с Россией ему
нечем оправдать само свое существование, как только всемерным подчеркиванием и
углублением действительных и мнимых различий между малороссами и великороссами.
И в Белоруссии и на Украине русскоязычного населения было от около 40% до трети
(в Белоруссии считали родным белорусский 62,5% жителей, на Украине украинский —
65,8%), но в Белоруссии никогда не было антироссийских настроений, тогда на
Украине рассадником таковых стали западные регионы (Львовская, Тернопольская и
Ивано-Франковская области), вернувшиеся в состав страны после времен Киевской
Руси только в 1939 г. В правобережном регионе — на Волыни, в Подолии, Киевской,
Черкасской, Кировоградской областях, хотя украинское население составляло там в
среднем около 90%, сепаратистские настроения были распространены до 1991 г.
весьма слабо. Еще менее они были свойствен левобережному региону (Черниговская,
Сумская и Полтавская области, где украинское население также абсолютно
преобладает, составляя от 77 до 85%), воссоединенному с Россией на полтора
столетия раньше, чем Правобережье (вошедшее после разделов Польши в конце XVIII
в.). Практически русский Крым (с 86,5% русскоязычного населения) вообще стоял
особняком (как и Закарпатская и Черновицкая области со своими специфическими
проблемами). Наконец, ещё два региона, преимущественно русскоязычные, имеют к
Малороссии отдаленное отношение. Это восток Украины (в Донецкой области жители,
считающие родным языком украинский, составляли только 30,2%, в Луганской —
34,4%, в Харьковской — 49,9%), и Новороссия — южная приморская полоса,
отвоеванная русскими войсками у турок в XVIII в. Здесь также от 40 до 60%
