вышестоящих. Значит, в ее неприязни ко мне не было ничего личного. Передо мной забрезжил слабый проблеск обманчивой надежды — по крайней мере, теперь было от чего отталкиваться.
— Благодарю, Джейн, — сказал де Мальва, единственный, кого не смущало ее присутствие.
— Господин префект, — произнесла она, ставя дымящееся, сладко пахнущее печенье на столик.
Циан и Смородини внимательно наблюдали за ней.
— Ложка упакована, к походу готова? — спросил Смородини с неуместным вызовом.
Джейн презрительно посмотрела на него, сделала реверанс — скорее по привычке, чем из вежливости, — и удалилась.
— Ну, об этой я жалеть не стану, — пробурчал Смородини. — Почти совсем неуправляемая.
— Но отлично работает, несмотря на свою антисоциальность, — заметил де Мальва. — И нос очень курносый.
— Очень, — согласился Циан.
После этого префекты прекратили беседу и жадно набросились на печенье.
Есть вместе с ними без приглашения считалось дурным тоном, а потому я тихо сел и приличествующим образом сложил руки на коленях. Мысли мои вновь перекинулись к Джейн. «Ложка упакована» — эти слова Смородини могли относиться только к перезагрузке. С собой брали очень немногое, но ложку — обязательно. Как и Трэвиса Канарейо, Джейн ожидал ночной поезд на Смарагд, где ее поучат хорошим манерам.
— А печенье у нее вышло хорошее, — сказал Смородини, беря еще одну штуку.
— Пожалуй, стоит балла, — отозвался Циан.
— Это ей не поможет, — заметил Смородини, и все засмеялись.
— Мастер Бурый, — обратился ко мне главный префект, обмакивая печенье в чай, — думаю, что я буду хранить ваш обратный билет у себя, ради безопасности. В городе есть элементы, желающие совершить незаконную поездку. Кстати, вас не просили его продать?
— Нет, господин префект, — не моргнув глазом ответил я.
Пусть тайное предложение Северуса останется тайной.
— Если вы доложите нам о таком случае, то получите десять баллов.
— Буду знать, господин префект, спасибо.
— Прекрасно. Тогда отдайте его мне.
— Я… э-э-э… хотел бы хранить его у себя, если вы не против.
— Еще как против, Бурый, — резко ответил де Мальва. — Или вы полагаете, что здесь, на границах, мы небрежно относимся к своим обязанностям? Если ваш билет с открытой датой на предъявителя украдут, ваши возможности расширить свой кругозор будут существенно урезаны.
И действительно: из-за несовершенства правил выходило так, что такой билет нельзя было оспорить или отобрать. Поэтому такой документ был бесценным для каждого, кто хотел совершить нелегальную поездку. Отсюда и двести баллов, которые предлагал Северус.
— Нет, господин префект, но…
— Никаких «но», — отрезал Смородини. — Делайте, как говорит главный префект, или мы поставим вопрос о штрафе за серьезную непочтительность.
Все трое уставились на меня. Неодобрительные взгляды префектов привели меня в расстройство. Я протянул свой билет де Мальве. Тот без единого слова сунул его в карман. В этот самый момент главная дверь открылась и показался мой отец — похоже, у них с госпожой Гуммигут вышел спор.
— Я заявляю, что это симуляция, — говорила та. — А тот, кто думает иначе, еще не в полной мере столкнулся со способностью серых изворачиваться и лгать.
— Вы ошибаетесь, — возразил отец ровным, как того требовала обстановка, голосом. — Я утверждаю, что это насморк, а следовательно, их отсутствие на работе законно, согласно Приложению III.
— Из-за несчастных случаев на производстве обострилась нехватка рабочей силы, — не сдавалась Гуммигут, в основном из-за де Мальвы, — а из молодых ахроматиков в ближайшее время никто не достигнет шестнадцати. Насморк может вызвать экономический крах города.
— И кое-что похуже, — уже тверже возразил отец. — Насморк способен перерождаться в П-пле-сень, и если не следить за этим, разразится катастрофа.
Он не преувеличивал. Много лет назад Южный Зеленый сектор остался совсем без граждан из-за плесени и только сейчас стал оправляться от потрясения. Предшествовал ли этому насморк или нет, неведомо, но эпидемии плесени начинались, как правило, самым банальным образом.
К счастью, обязанности хозяина дома отвлекли отца от спора.
— Простите за опоздание, — сказал он, подходя к собравшимся. — Старший инспектор Холден Бурый, цветоподборщик в отпуске.
— Джордж Стэнтон де Мальва, главный префект.
Затем лиловый представил других префектов. Отец, поклонившись, обменялся рукопожатиями с Цианом и Смородини, потом попросил меня принести свежего чаю себе и госпоже Гуммигут. Я перепоручил это дело Джейн, которая поставила чайник на плиту без единого слова.
— Вам попадались следы бандитов по дороге? — услышал я, снова входя в гостиную.
— Никаких. А здесь, далеко на западе, они есть?
— Предосторожности никогда еще не мешали. Два года назад пассажиры одного поезда были освистаны и стали свидетелями неприличных жестов — в двадцати милях отсюда. Высланный из Синегорода отряд нашел лагерь преступников, но, к счастью, гниль унесла их всех. Бандиты в этих местах особенно подвержены плесени. Думаю, из-за влажности.
— Если честно, — вставила Салли Гуммигут, — для них же лучше.
— В наших краях есть монохромы-фундаменталисты, — сказал отец, — они атакуют цветопроводы. Но уже давно про них ничего не слышно.
— Вот зануды, — пробормотал Смородини.
— Опасное занятие, — заметил отец. — Я об Охристом и его ошибке в самодиагнозе.
— Да, — мрачно согласился де Мальва. — Потеря цветоподборщика всегда прискорбна, а еще этот неправильный диагноз… трагическая потеря для нас. Но может, оно было к лучшему.
Лица его коллег приняли обеспокоенный вид. Я нахмурился. Здесь творилось что-то странное.
— К лучшему? — переспросил отец. — Как это?
Ему ответил Циан, тщательно подбирая слова:
— У нас в городе наблюдались… нарушения в цветоподборе.
Он имел в виду множество лечебных цветов, хранящихся в колориуме. Большая хроматикологическая палитра могла насчитывать тысячи индивидуальных оттенков, во много раз больше, чем отцовская дорожная. Отец спросил, что за нарушения, но де Мальва сказал лишь, что после чая необходимо обсудить это в колориуме, добавив, что положение «крайне щекотливое».
— Вы видели нашу ловушку для молний? — спросила Гуммигут, явно желая сменить тему, в то время как де Мальва взял третье печенье.
— Ее невозможно не увидеть, — ответил отец. — Крайне впечатляюще.
— У нас тут молнии бьют постоянно, — продолжила та. — Поэтому мы регулярно проводим учебные тревоги. Инструкции висят на кухонной двери, с обратной стороны.
Последовала пауза.
— Я так понимаю, — сказал де Мальва, пристально глядя на отца, — что вы были свидетелем происшествия в Национальном магазине красок этим утром?
— Новости разлетаются быстро.
— Мы получили телеграмму от желтого префекта Граната.
Отец подтвердил, что он был там, и кратко рассказал о случившемся. Префекты напряженно слушали.
— Ясно, — заметил де Мальва, когда отец закончил свой рассказ. — Серый, преступно присвоивший цвет, кажется, умер от плесени вскоре после перенесения в тамошний колориум. Они интересовались, известно ли вам что-либо, могущее пролить свет на его личность.
Вернулась Джейн — со свежезаваренным чайником и еще парой чашек, делая все невероятно медленно, чтобы послушать беседу.
