Дроздовскую. Катя подумала, что могла бы показать Ангелине эту фотографию. Ей так было бы проще искать Юлю. Далее Катя увидела пожилую женщину с полным добродушным лицом... Под каждым снимком стояла дата. Катя послюнявила палец и перевернула страницу.
Стоп! Это еще что такое? Катю прошиб холодный пот, тетрадь стала очень тяжелой.
С очередного снимка на нее смотрела Марина, Костина сестра. Фотография съехала немного в сторону – клей еще не до конца просох. Катя машинально отметила, что на листе стоит сегодняшнее число.
Ей стало не по себе. Что это значит? Ангелина знакома с Мариной? Откуда?
Прежде чем двинуться дальше, Катя залпом допила мартини. И тут же почувствовала сильное головокружение. И что она так разнервничалась? Ведь давно известно – мир тесен. Поэтому ничего удивительного в том, что Маринина фотография присутствует в Ангелинином альбоме, нет и быть не может.
Дальше шли «Потери». Родители, мать и отец. Потом Катя наткнулась на непонятного человека с редкими волосами, узкими, как щель, губами и прозрачными глазами. Очень неприятного человека, пугающе неприятного. Кате стало неуютно, словно она посмотрела в лицо самой смерти. Она поскорее перевернула страницу.
И вдруг... Вдруг...
Катя не поверила собственным глазам. Изображение было нечетким, расплывчатым, или это у Кати что-то случилось со зрением. Но ошибки быть не могло. Своего мужа она узнала бы из тысячи, из миллиона.
Это был Костя... Причем не тот, которого Катя запомнила на всю жизнь. Другой, постаревший, с отсутствующим взглядом и глубокими морщинами вокруг рта, но Костя...
Тетрадь выпала из Катиных рук. Ее охватило странное оцепенение. Кастаньеты отбивали в мозгу дробь в ритме фламенко – надо скорее бежать из этого дома, скорее, скорее...
Она вскочила с дивана и побежала.
Она бежала и бежала, все быстрее и быстрее, до тех пор, пока не осознала, что так и продолжает сидеть на том же самом месте.
Внезапно окружающее пространство закрутилось вихрем, потом стало сужаться, словно его засасывало в трубу. Оно все уменьшалось и уменьшалось и превратилось наконец в мерцающую огненную точку. И все. И мир погрузился во мрак.
Глава 44
Дверь квартиры была заперта изнутри на щеколду. «Странно», – подумала Наталья и нажала на клавишу звонка.
– Ох, Тусенька, это ты! Я не ждал тебя так рано! – фальшиво-приподнятым тоном воскликнул муж. В глаза он при этом не смотрел, а рубашка его была подозрительно криво застегнута.
Наталья вдруг ужасно разозлилась. У нее такой сложный период в жизни, а этого кобеля интересуют исключительно бабы. Отодвинув мужа в сторону, Наталья, не раздеваясь, взлетела по изогнутой лестнице на второй этаж. Бросила сумку на пол и решительно толкнула дверь мужниной спальни.
– Туся, ты куда? – в отчаянии воскликнул Кречетов, тщетно пытаясь преградить жене путь.
В комнате было темно, на плоском экране огромного телевизора без звука мелькали кадры порнографического фильма. Наталья зажгла свет, щелкнула пультом. Экран погас. В углу широкой кровати испуганно куталась в одеяло голая девица, на ее левом запястье болтались наручники.
– Что ты расселась? Я велел тебе быстро выметаться! – заорал на девицу Кречетов, ворвавшийся в спальню вслед за Натальей. – Одевайся и катись отсюда!
– Мог бы и повежливее, – усмехнулась Дроздовская и поспешно вышла из комнаты. – Кстати, – добавила она, борясь с подступившей тошнотой, – ты тоже собирай свои вещички. Ты уволен!
Она прошла к себе, скинула шубу. Прямо в сапогах легла на кровать и свернулась калачиком. Бессильные, злые слезы душили ее.
А ведь когда она познакомилась с Кречетовым, он ее очаровал. Даже подумала тогда, что влюбилась и значит, что-то еще возможно в ее жизни. Особенно когда узнала, что его тоже зовут Владимир. Как Крымова. Как ее любимого вулканолога, Павлушиного отца. Почему-то все ее мужчины носили имя Владимир. Сплошные властелины мира. Жестокая шутка судьбы?
Из коридора послышались торопливые шаги и злой шепот. Потом все стихло, и дверь бесшумно отворилась.
– Тусенька... – топтавшийся на пороге Кречетов заискивающе улыбался.
– Убирайся, – устало произнесла Наталья.
– Пожалуйста, выслушай меня. Это недоразумение. Досадное недоразумение, поверь... Меня друг попросил, ему негде было встретиться со своей девушкой...
– Какой друг? У тебя нет друзей.
– Есть, – горячо закивал муж, – из Нижневартовска. Он здесь проездом.
– Хватит врать! – взорвалась Дроздовская. Вскочила с кровати и выбежала из комнаты. Кречетов выглядел жалким и ничтожным. Она его видеть не могла. Ей было противно, что он находился в ее спальне. Наталья подняла сумку с пола, достала сигареты, зажигалку. Закурила, облокотившись на парапет, плавно переходящий в лестничные перила.
– Дорогая, умоляю тебя, – снова ринулся в атаку Кречетов, – умоляю, не руби сплеча...
– Ты меня достал, Владушка. Я, кажется, ясно выразилась. Собирай вещи и убирайся из моего дома.
– Но так нельзя! Мы столько лет вместе. И из-за какой-то глупости, из-за какой-то ерунды, вот так просто взять и разрушить наш брак!
– Ты сам лично разрушил его, и уже очень давно. Разве нет? – Наталья досадливо поморщилась. Все- таки он вынудил ее на разговор. Вот подлец!
– Конечно нет! – с воодушевлением воскликнул Кречетов, заломил руки и рухнул на колени. – Ведь люблю я только тебя!
– Ну, это уже слишком. Ты меня совсем за идиотку держишь? – Наталья размахнулась и со всей силы влепила мужу пощечину. – Вон отсюда!
– Ты об этом пожалеешь! – зло проговорил Кречетов, потирая покрасневшую щеку. Легким движением он поднялся с колен, отряхнул брюки и угрожающе навис над Натальей. – Пожалеешь! Забыла, сколько всего интересного я знаю? Ведь я могу поделиться информацией с компетентными органами... – погрозил он пальцем перед ее носом.
– Ох, только не надо меня пугать. – Наталья брезгливо отодвинула его руку. – Я тебя не боюсь. К тому же эти самые органы тебя по головке не погладят за девушку Нину. Убитую тобой, между прочим, медсестру. Стоило ей только посягнуть на тебя, пригрозить, что расскажет все мне, как ты, не задумываясь, избавился от нее.
При этих словах Кречетов страшно побледнел и отшатнулся.
– А ты думал, я не в курсе? – ухмыльнулась Наталья. – Да о ваших отношениях «пестика с тычинкой» вся клиника судачила.
– Сука! – прошептал Кречетов и презрительно сплюнул на белоснежный ковер. – Старая сука. Да с тобой я уже геронтофилом себя начал чувствовать.
– Вот как? Геронтофилом, значит? – холодно переспросила Наталья и пристально посмотрела мужу в глаза. Он как-то сразу обмяк, накачанные плечи обвисли.
Но тут в сумке зазвонил телефон.
– Черт! – пробормотала Наталья, выхватила трубку и раздраженно ответила. – Да, слушаю! Да, Сергей! Как сбежала? Вы что там все, с ума посходили? Как такое могло произойти? Как она могла сбежать? Немедленно найдите ее!
Наталья ошеломленно застыла с пиликающей трубкой в руках. В памяти отчего-то всплыл образ Вики, главной жертвы, принесенной на алтарь Павлушиного здоровья. Ее всегда поражало Викино сходство с Юлей. Мысль поменять их местами возникла в воспаленном мозгу «Другой». Поначалу Наталья сопротивлялась, но когда узнала, что фамилия Викиного отца – Крымов, все сомнения разом отпали. Вика появилась на свет спустя месяц после смерти своего отца. Они были ровесницами с Юлей. Еще одна жестокая шутка судьбы. Крымов даже с того света управлял Натальиной жизнью.
