до Кати, он понял, почему она приняла такую странную позу. Ее руки были веревкой привязаны к стенам.
Волна ненависти к Ангелине захлестнула Антона и придала дополнительные силы.
«Господи, помоги!» – взмолился он. С ожесточением дернул за конец веревки, торчавший из узла. К удивлению Антона, узел легко развязался, и Катина рука безвольно опустилась вниз. Молчанов молниеносно освободил вторую Катину руку, подхватил под мышки и вытащил наверх. Бережно уложил на краю бассейна и выбрался сам. Юля опустилась рядом с Катей на колени и приникла ухом к ее груди.
Катя не дышала.
– Надо делать искусственное дыхание, – сглотнув, сказала Юля. – Умеешь?
– Когда-то учился. Только здесь не получится. Пол рифленый.
Антон снова поднял обмякшее тело, напоминавшее тряпичную куклу, и понес драгоценную ношу в гостиную.
Не отдавая себе отчета в своих действиях, он согнул ногу в колене, как его когда-то учили, положил Катю животом на свое бедро. Надавил рукой на спину между лопатками, поддерживая лоб и приподнимая голову.
Из Катиного горла хлынула вода, она закашлялась и судорожно втянула в легкие воздух.
– Слава богу! – воскликнул Антон. – Вызывай «скорую», мобильник внизу, в куртке, – быстро велел он Юле, перевернул Катю и приступил к искусственному дыханию. Губы в губы. Да, не о таком поцелуе он всегда мечтал.
Забыв о боли в травмированной ноге, Юля поспешила за телефоном. Нагнулась за курткой, как вдруг почувствовала сзади себя какое-то движение. Она резко обернулась и с ужасом увидела Ангелину, притаившуюся за дверью.
Ее испугало Ангелинино лицо. Мертвенно-бледное, с лихорадочно блестевшими глазами и перекошенным ртом. Лицо сумасшедшей.
– Сука! – прошипела Ангелина и вцепилась длиннющими ногтями в Юлину шею.
Пытаясь освободиться, Юля схватилась за Ангелинины руки, инстинктивно шагнула назад, и они обе оказались в воде. Сплетенные в единое целое, как сиамские близнецы, они яростно барахтались в бассейне. Случайному зрителю могло бы показаться, что это такая игра, танец, исполняемый на соревнованиях по синхронному плаванию. Но, к сожалению, никаких зрителей не было и не предвиделось.
Поначалу преимущество было на стороне Ангелины, она оставалась на поверхности, в то время как Юля опускалась все ниже, все ближе ко дну.
В отчаянии Юля схватила Ангелину за волосы и резко потянула. Никакого результата. Легкие горели огнем, в голове будто кто-то надувал воздушный шарик. Юля поняла, что теряет сознание, как вдруг вспомнила о садовом совочке, засунутом за пояс брюк. Вытащила совок, изловчилась и впечатала Ангелине в висок. Та взревела и разжала стальные объятия. Юля вынырнула и судорожно вдохнула. Подплыла к бортику, не выпуская совок из рук, и подтянулась, чтобы вылезти. Но тут Ангелина вцепилась в Юлину распухшую щиколотку и потянула вниз. Юля взвыла от боли и снова провалилась под воду.
Открыла на секунду глаза и опять поразилась метаморфозе, произошедшей с Ангелиной. Ее лицо напоминало чудовищную маску со звериным оскалом, из раны на виске сочилась кровь.
Ангелина изловчилась и попыталась ткнуть ногтем Юле в глаз. Юля увернулась, но острый, как бритва, коготь располосовал бровь. От ярости, охватившей ее, Юля наглоталась воды. Небольшая порция воздуха, набранная наверху, закончилась. Сердце пульсировало, еще чуть-чуть, и оно прорвет хрупкую преграду и вывалится наружу... Сознание ускользало. Силы покидали Юлю, вытекали вместе с кровью из рассеченной брови. Ужасно захотелось спать.
«Нет! – мелькнула мысль. – Я столько вынесла, столько преодолела. И все это для того, чтобы позволить этой мрази убить меня?»
Ненависть к Ангелине привела Юлю в чувство. Она сосредоточилась, сгруппировалась и резко бросила корпус вперед, выставив перед собой совок... В следующую секунду Юля почувствовала, что свободна.
Пробкой от шампанского она взлетела вверх. Глубоко вдохнула – и в легкие вонзились миллионы игл, голова закружилась. Не обращая внимания, Юля поскорее отплыла в сторону. Вцепилась в бортик бассейна обломанными до мяса ногтями. Она не решалась посмотреть назад.
Наконец обернулась.
Ангелина покачивалась на водной поверхности. Глаза ее были широко раскрыты, в них отразилось величайшее изумление. Черные волосы змеями расползались вокруг головы, как у Медузы горгоны. Они казались живыми – шевелились, копошились, переплетались... А Ангелина была мертва. Из зияющей в горле раны толчками выплескивалась темно-красная кровь.
– Счастливого пути в ад! – прохрипела Юля, и силы оставили ее.
Антон склонился над Катей. Она по-прежнему была смертельно бледна, но с лица исчезло то страшное потустороннее выражение, которое так испугало его поначалу. Он слишком хорошо знал по работе такое выражение лица. Обычно оно не оставляло надежды, словно человек уже переступил грань...
Катя спала. Голова ее покоилась на согнутой в локте руке Антона. То есть Антону хотелось думать, что она спит. Ведь она долгое время пробыла под водой, без кислорода. А это чревато серьезными последствиями.
Антон дотянулся до дивана и стащил парусиновую подушку. Аккуратно подсунул Кате под голову. Нагнулся и коснулся губами голубоватой жилки, бившейся на шее под прозрачной кожей, погладил по мокрым спутанным волосам, от которых исходил едва уловимый аромат кокоса.
Он никак не мог оторваться от нее.
Он никогда не испытывал такого чувства. Его переполняла щемящая, до боли, нежность. Он вдруг отчетливо понял, что его зависимость от этой женщины перестала быть психологической, она приобрела новый оттенок. Зависимость на химическом уровне, как у наркоманов. Отныне ему никогда не избавиться от ее запаха, от ощущения атласной кожи на губах и кончиках пальцев.
– Черт возьми, ну где там «скорая»? – пробормотал Антон и вдруг осознал, что Юля так и не вернулась. Нехорошее предчувствие колючим комком шевельнулось в груди.
Антон резко поднялся и бегом отправился вниз, на поиски Юли.
Он нашел ее у бассейна. Она сидела, подтянув колени к подбородку и обняв их руками. Юля тяжело дышала, ее тело сотрясала крупная дрожь.
Ангелина мирно покоилась на дне переполненного бассейна. Вода все-таки забрала ее, ей не удалось обмануть судьбу...
– Дай сигарету, – хрипло попросила Юля. Антон молча опустился на корточки рядом с Юлей, достал из кармана куртки мятую пачку, вытащил две сигареты, прикурил и протянул одну Юле.
– Я убила ее, – тихо сказала Юля.
– Вижу, – так же тихо произнес Антон.
Где-то наверху послышалось завывание сирены. Видимо, бдительные соседи все-таки вызвали милицию.
Четыре месяца спустя
Антон Молчанов вышел из здания суда и запрокинул голову. Светило яркое солнце, но воздух по-прежнему был очень холодным. В синем небе наматывала круги одинокая ворона.
Монотонный голос судьи, зачитывавшего обвинительное заключение по делу об «украденной памяти», как его окрестили газетчики, воскресил в сознании Антона ту страшную ночь. Долгое время он гнал от себя эти воспоминания. Носилки с неподвижным телом, бледное безжизненное лицо. Еще более бледное в синем свете мигалок «скорой помощи». Крики врачей: «Быстрее, дорога каждая минута...»
Ожившие картинки из недавнего прошлого болью отозвались в груди. Молчанов выдохнул облачко пара и поежился. Казалось бы, зло наказано – Сергей Маконин, единственный обвиняемый по делу, осужден и теперь не скоро появится на свободе. Антон вспомнил, как судья перечислял все злодеяния Маконина – как Сергей обливал бензином Вику Свиридову и поджигал спичку, как избивал Кудрявцева, а потом полуживого выбрасывал из машины, как вводил медсестре Нине в вену смертельную дозу наркотика... Зачем шофер Натальи, обычный здравомыслящий парень пошел на это? Дело в гипнозе или в деньгах? Ответа на этот вопрос не было. Несмотря на то что справедливость вроде бы восторжествовала, Антон не чувствовал удовлетворения. Виновность Кречетова доказать так и не удалось. С помощью дорогостоящего адвоката
