рассказать, какие еще преимущества дает новая система.
Он достал следующий лист. На сей раз заголовок гласил: «Улучшенные характеристики».
— Во-первых, СуперСлово™ полностью совместима со всей существующей прозой, драматургией и поэзией. Более того, книги, написанные при помощи этой системы, будут снабжены всевозможными бонусами.
— Интересно, — медленно произнес Брэдшоу, — как вы намерены улучшить книгу?
— Позвольте привести пример, — с энтузиазмом сказал Либрис. — В книгах, которые известны сейчас, диалог надо приписывать конкретным персонажам, поскольку иначе читатель не поймет, кто что сказал. При описании разговора многих людей задача многократно усложняется: очень легко увязнуть в «сказал Джордж», «ответил Майкл», «добавил Пол» и так далее. С помощью Улучшенных Речевых Характеристик™ СуперСлова™ читатель без труда поймет, кто говорит, будучи при этом избавлен от утомительных речевых указателей. К тому же к СуперСлову™ будет прилагаться СиноПлюс™, который предоставит читателю сжатый конспект на случай, если тот запутается или оставит книгу на несколько месяцев, не дочитав. Есть и другие опции — БыстроЧит™, СветоТекст™ и три музыкальные дорожки.
— А как читатель сумеет задействовать эти функции? — поинтересовалась леди Кэвендиш.
— Сразу же за фронтисписом будут находиться три страницы для выбора опций.
— Срабатывающие от прикосновения? — уточнила я.
— Нет, — восторженно отозвался Либрис, — от прочтения! Слова знают, когда их читают. На этих страницах также можно будет выбрать СловоВерт™, который приспосабливает словарь к читателю: никаких заумных слов или, если вы как раз любите заумные слова, повышение словарной заковыристости.
Воцарилось молчание. Все переваривали сказанное.
— Но, возвращаясь к вашему замечанию, леди Кэвендиш, могу сказать следующее: многие не читают именно потому, что чтение им кажется скучным и медленным. На сегодняшний день максимальная скорость вымыслопередачи составляет около шести слов в секунду. При помощи СуперСлова™ мы сможем увеличить скорость ввода в четыре раза, и это очень понравится современному читателю.
— А теперь карты на стол, Либрис, — громко сказал Брэдшоу. — Технология — это прекрасно, но если она не является
— Вам и прежняя навигационная система не нравилась, командор, — ответил Либрис, — но никогда книжная навигация не была проще!
Они уставились друг на друга, пока тишину не разорвало громкое рыганье. Это был Фальстаф.
— В свое время, — произнес он, с большим усилием вставая на ноги, — я повидал немало и хорошего, и дурного. Я был свидетелем Великого чередования гласных и с теплотой в душе вспоминаю славные деньки, когда каламбуры, толстяки и чужестранцы были смешнее всего. Я видел возвышение романа и падение эпической поэмы, я помню те времена, когда на шесть пенсов можно было упиться до белой горячки, обожраться до смерти, и при этом в кармане оставалась еще мелочь на шлюх. Я помню времена, когда можно было отдать концы от воды и ожить от хмельного, я помню…
— Вы к чему это ведете? — с опаской спросил Либрис.
— А! — ответил Фальстаф, пытаясь припомнить, что он хотел сказать. — О да. Я видел это хваленое усовершенствование — четвертую версию в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году. «Навеки изменит наше чтение» — так говорил Совет жанров. И что получили? Великий Абзац. Почти все произведения Еврипида, Эсхила и Софокла исчезли с концами, и мы создали граммазитов.
— Не доказано, что именно четвертая версия привела к появлению граммазитов, сэр Джон…
— Да ладно, Либрис, у вас что, мозги усохли? Я же был там. Я видел. Я — знаю.
Либрис воздел руки.
— Я пришел сюда не спорить, сэр Джон. Я просто излагаю факты. В любом случае граммазиты несовместимы с СуперСловом™. Текст будет запечатан — им просто нечего станет есть.
— Ну, надейтесь-надейтесь, сэр.
— Мы это знаем, — твердо ответил Либрис и добавил уже медленнее: — Послушайте, КНИГА 4 действительно была большой ошибкой, и мы откровенно в этом признаемся, именно потому мы так долго разрабатывали и жестко тестировали СуперСлово™. Она не ради рекламы называется высшечитабельной. — Он на мгновение умолк. — Она неизбежна, леди и джентльмены, — так что привыкайте.
Он ожидал очередных нападок со стороны Фальстафа, но старый приятель короля Хэла[37] сел и печально покачал головой. Больше никто ничего не сказал.
Либрис отступил на шаг и посмотрел на Глашатая, который позвонил в колокольчик.
— Ну-с, спасибо, что выслушали словомагистра Либриса, и я, со своей стороны, хотел бы поблагодарить его за то, что он пришел к нам и обо всем рассказал.
Он начал аплодировать, и мы присоединились — за заметным исключением Фальстафа и Брэдшоу.
— Презентационные буклеты вскоре доставят, — сказал Глашатай. — Через десять минут получите личные задания. И помните: осторожность и еще раз осторожность. Все. Заседание закрыто.
И он снова позвонил в колокольчик.
Либрис спустился с кафедры и затерялся в толпе прежде, чем Брэдшоу успел его еще о чем-нибудь спросить. Мисс Хэвишем положила руку командору на плечо. Брэдшоу был единственным мужчиной, к которому мисс Хэвишем питала хоть какие-то дружеские чувства. Наверное, это было следствием долгого сотрудничества по работе.
— Я уже слишком стар для таких игр, малышка, — прошептал он.
— Я тоже, Траффорд. Но кто будет учить молодежь?
Она кивнула в мою сторону. Меня уже десять лет как не относили к категории молодежи.
— Устал я, Эстелла, — грустно сказал Брэдшоу. — Хватит с меня новых технологий. Я возвращаюсь в свою книгу. По крайней мере, не придется терпеть всю эту чушь в «Брэдшоу из Конго». Прощай, старушка.
— До свидания, командор. Кланяйтесь от меня миссис Брэдшоу.
— Спасибо. А вам, мисс… простите, напомните мне ваше имя?
— Четверг Нонетот.
— Да, конечно. Ну что же, удачи вам.
Он улыбнулся, приподнял шлем и удалился.
— Старый добрый Брэдшоу, — усмехнулась мисс Хэвишем. — Начиная с тридцать восьмого года он уходил на покой раз десять. Думаю, мы его увидим на следующей неделе.
— А! — воскликнул, подходя к нам Глашатай. — Хэвишем и Нонетот! — Он сверился со своими заметками. — Вы ведь не пытались поставить рекорд скорости По Ту Сторону или в ином мире?
— Я?! — возмутилась Хэвишем. — Конечно нет!
— Ладно, — пробормотал Глашатай, ни на йоту ей не поверив. — Совет жанров извещает, что любой агент беллетриции, злоупотребляющий своими привилегиями, будет подвергнут суровому наказанию.
— Насколько суровому?
— Очень суровому.
— Не посмеют, — отмахнулась Хэвишем. — Так что вы там для нас припасли?
— Вы председательствуете на разбирательстве по поводу напряженности в «Грозовом перевале».
— Я уже отсидела свои шесть разбирательств. Теперь очередь Фальстафа, — возразила Хэвишем.
— А вот это неправда, — ответил Глашатай. — У вас только третье разбирательство. Менять адвокатов каждую неделю не лучший способ уладить дело. Все должны отработать свое, мисс Хэвишем. Даже вы.
— Ладно, — вздохнула она.
— Вот и хорошо. И лучше не затягивайте!
И Глашатай быстренько ретировался, прежде чем мисс Хэвишем успела ответить. Она несколько
